Застывшая кровь

5. Лёд

Мелкий и редкий дождь моросит беспрерывно. Капли оседают россыпью сверкающих точек на широком рукаве моей мантии, но просочиться сквозь плотную ткань не могут, и я лениво их стряхиваю, заодно разминая онемевшие пальцы. Давно мне не доводилось совершать столь долгих поездок верхом, так что тихо радуюсь своим кожаным штанам с уплотнением меж бёдер и высоким ботфортам: хоть кожу не сотру о седло и стремена. Но к вечеру усталость всё же понемногу берёт верх, тянет спину и колет затёкшие ноги, а серое пасмурное небо не добавляет настроения.

И дороге всё нет конца.

— Устала? — вдруг тихо спрашивает Анвар слева от меня, при этом и головы не повернув.

Вздрагиваю, потому что после отъезда из Велории это первые его слова. Он не спешил болтать со своими людьми, хотя до моих ушей через топот копыт долетали их приглушённые беседы. Я тоже сегодня не отличаюсь разговорчивостью, но Анвар весь день провёл где-то глубоко в себе. Без единой эмоции на лице, и эта мрачная задумчивость немало беспокоит. Паршивец обдумывает очередной грязный план по возвращению утраченного влияния на меня?

— Нет, — упрямо вру на его вопрос и гордо поднимаю подбородок, перестав с преувеличенным интересом разглядывать гриву Шитки. Бедняжка тоже то и дело спотыкается о мокрые камни и недовольно пыхтит, но до остановки на ночлег придётся нам с ней потерпеть: далеко впереди понемногу закатывается за серые тучи солнце.

— Садись ко мне. А то завтра вообще не встанешь на ноги, — его излишне мягкий тон настораживает моментально. Раздражённо скидываю с головы капюшон, чтобы окинуть Анвара снисходительным взглядом.

— Очень дешёвая попытка подобраться поближе. Не забывай своё место. Я совсем не беспомощна и не нуждаюсь в твоей заботе.

— Так может, я вообще не о тебе забочусь?

Он искоса, многозначительно смотрит на меня пронизывающими прозрачными глазами, и я зло прищуриваюсь: так нечестно. Напоминать об этом, пытаться заронить надежду, что думать о благополучии обречённого существа не бессмысленно. Передёрнув плечами, отворачиваюсь и пришпориваю Шитку, на что она послушно ускоряет шаг и вырывается к ряду воинов, двигающихся впереди нас.

Через вес шум идущего по дороге отряда, гремящих сбруями лошадей, тихих разговоров и лёгкого лязга мечей в спину мне всё же доносится грузный, осуждающий вздох. Натягиваю поводья сильней, сбоку обходя бойцов в их одинаковых синих плащах, чтобы добраться до возглавляющего нас Нэтлиана. Сделаю вид, что мне нужно с ним что-то обсудить: всё лучше, чем компания Анвара и его стремление разбудить во мне материнский инстинкт. Нет уж, мерзавец: на женской природе ты не сыграешь, и не пытайся.

— Как погодка, Ваше Величество? — добродушно улыбается ленегат в усы, когда Шитке удаётся поравняться с его благородным гнедым конём.

— Пока что нам везёт, дождь так и не разошёлся. Спать будем не в лужах, — нарочито бодро отвечаю я, старательно выпрямляя ноющую спину. От долгого нахождения в седле уже не чувствую ничего ниже пояса, но виду подавать нельзя.

— Всё же зря вы не взяли карету. Больше поклажи можно было бы захватить и провианта. Воинам спать на голой земле не привыкать, но вам…

— А я ничем не лучше их, и должна быть ближе к своим людям. Вам ли не сознавать, вы сами в прошлом — рядовой боец королевской армии, — я напоминаю ему как можно мягче, дополняя слова уважительным кивком, чтобы понял правильно: такое происхождение лишь повод лишний раз положиться на его опыт, а не насмехаться.

Нэтлиан более не развивает сложную тему и рассеянно тянется к седельной сумке за трубкой. Пауза слегка затягивается, и вдруг он негромко бурчит:

— Вы необычная королева. Но знаете, я рад, что в тот день дал вам свою печать для вотума, — в лёгком изумлении ловлю отдающий отческим теплом взгляд и туго сглатываю: впервые замечаю, что глаза ленегата почти такого же зелёного оттенка, как мои. Какие были у отца. Моргаю, сбрасывая странное наваждение. Такое чувство, что моя ошибка будет преследовать меня вечно, одолевать сквозь годы и кошмары.

— Зато я не рада, что стала её просить, — грустно признаюсь ему, глубоко вдыхая воздух, пропитанный запахом лошадиного пота, дождя и тянущегося от его трубки табачного дыма. Вздрагиваю от промозглого холода. — Спасибо, что поехали с нами. Так мне намного спокойнее.

— Защищать королеву — святой долг её ленегата. Знаете, если всё же утомились, мы можем остановиться уже сейчас…

— Ни к чему. Остановимся, когда станет темнеть. Я хочу завтра к закату добраться до Тридорога, чтобы все смогли заночевать за крепкими стенами, так что не будем медлить.

— Амбициозный план, ничего не скажешь, — в очевидном сомнении кряхтит Нэтлиан, прикладываясь губами к мундштуку и окидывая оценивающим взглядом каменистую дорогу, вытоптанную до того, что не растёт через глину трава.

Широкий торговый тракт тянется прямо вдоль вод Артона: справа от нас почти неслышно журчит течение, и через заросли кустов бузины и ивы можно было бы продраться к берегу. Это на самом деле очень предусмотрительно, ведь так любой путник обеспечен пресной водой. Жаль лишь, что крутые перекаты и пороги бурной реки не дают организовать водный путь — как было бы проще сесть на корабль в столице, чтобы через несколько дней течение само вынесло к Осцору, основному порту страны на берегу Багряного моря. Но это была бы дорога в безвременье.

Слева от тракта зеленеют кроны деревьев: могучих дубов, тонких осин и игольчатых сосен. И чем дальше тянутся леса, тем более гиблыми их можно назвать — это охотничьи угодья и мелкие поселения, где люди живут за счёт излова диких зверей, продажи их шкур и мяса. Всё плодородие Афлена в степях Несимии и в садах Антилии. Тут же, в Авихане, земли негодные совсем, северные и болотистые, те самые, откуда тянутся сказки о нечистых духах и жутких тварях.

Неуютно ёжусь от таких мыслей. Пусть вокруг меня отряд лучших бойцов, думать про поджидающую в кустах нечисть как-то не хочется, и болтающийся у сбруи в ножнах меч не успокаивает. Знакомо подкатывает к горлу тошнота, и в борьбе с ней на миг теряю контроль над ослабевшим телом, неловко качнувшись в бок. Тут же сильней стискиваю поводья и выпрямляюсь, надеясь, что никто не обратил на это внимания.

— Всецело поддерживаю стремление королевы ночевать завтра за стенами города, — вдруг раздаётся позади негромкий, растягивающий «о» возглас, от которого сводит в напряжении лопатки. — Уважаемый ленегат, что же вы не рассказываете ей всех прелестей, которые скрывает торговый тракт?