Страница 35 из 73
Хозяйка дома, широко улыбаясь, постучала ножом по бокалу и громко сказала:
— А теперь сюрприз! — Разговоры среди гостей стихли, и Маргарита Манолакис продолжила. — А ещё точнее, два сюрприза. Во-первых, для вас споёт несравненная Соня Мингард… — переждав аплодисменты, она продолжила. — А во-вторых, мой сын подготовил кое-что для этого вечера. Аристотель Манолакис, прошу!
Мальчик вышел вперёд. Лицо его было чрезвычайно серьёзным. Он взмахнул руками, как взмахивает ими дирижёр, отпуская на волю звук, и с его правой ладони в небо медленно поднялся огненно-золотой шар. По мере подъёма он увеличивался, наконец, остановился высоко над головами гостей. По бокам шара побежали красные трещины, и он взорвался, рассыпая вокруг алые, синие, жёлтые цветы, похожие на астры.
Дамы слаженно ахнули, но с руки Аристотеля сорвался новый шар, синий, и раздались первые ноты арии — Соня Мингард пела a capella, и её волшебный голос, казалось, проникал в сердце каждому, даруя надежду, утешение, веру…
Соня пела, в небо поднимались всё новые шары, гости завороженно молчали. Леди Камилла, сама того не замечая, схватила подругу за руку. Полина покосилась на неё: глаза Камиллы блестели слезами.
Прозвучала последняя нота, погасли разноцветные астры. В наступившей тишине слышен был только шум волн.
Прошло несколько мгновений, прежде чем гости отмерли и зааплодировали. Аристотель, бледный, с капельками пота на висках, неловко оглянулся; Маргарита подставила ему табурет и легко погладила по затылку.
Засмеялась какой-то шутке Соня, зазвенел бокал, и магия этого вечера… не исчезла, нет, но отступила, скрылась в тени деревьев.
— А мальчик — талантливый маг, — отметила Полина. — Интересно, огневик или мастер иллюзий?
— Вряд ли огневик, они к четырнадцати годам ещё настолько не раскрываются, — леди Камилла покачала головой.
— Ну, может быть. Пойду добуду себе коктейль. Вам принести?
— Нет, спасибо! Я вижу там госпожу Ифигению, давно хотела с ней поговорить…
И леди изящно проскользнула между гостями в сторону ярко освещённого крыльца, где расположилась в широком кресле грузная госпожа Ифигения, чьи пирожные и пироги славились далеко за пределами посёлка.
«Странное место — Ахарави, — думала Полина, пробираясь к столу с напитками. — Странное место, удивительные люди, необычный вечер. Глубокой осенью в Кембридже или морозной зимой в Москве я буду вспоминать тёплое море, этот сад, огненные астры и голос Сони Мингард. Кстати, а что она пела?»
Подойти к Соне было нереально: каждый из гостей, а было их человек пятьдесят, желал лично высказать великой певице свой восторг. Пожав плечами, Полина осмотрелась и заметила в сторонке седые кудри и лиловый бархатный пиджак господина секретаря. Клаус Шмидт стоял в сторонке, совсем рядом с оградой, и смотрел на море.
— Господин Шмидт, подскажите, что исполняла наша дива? — Полина встала рядом с ним и тоже уставилась на серебрящуюся лунную дорожку.
— Арию Орфея, — ответил секретарь и порывисто вздохнул.
— Орфея? Разве это не мужская партия?
— Полина Виардо пела Орфея, госпожа Мингард сочла, что ей это тоже доступно.
Мужчина вздохнул ещё горше.
— Что-то не так, господин Шмидт?
— Ах, мисс Майнд, вы себе и представить не можете, что я натворил!
— Ну, вы же со мной поделитесь? — Полина деликатно похлопала его по руке. — Я мало разбираюсь в музыке…
— Но дело совсем не в музыке! — Шмидт оглянулся. — Где-то в саду была скамейка… Ага, вот она! Прошу вас, присядем!
Скамейка стояла под густым раскидистым кустом с крупными листьями, так что, когда Полина устроилась на ней, о пёстрой толпе гостей напоминал лишь неразборчивый говор да разноцветные магические фонарики на ветвях деревьев.
«А фонарики-то начинают тускнеть, — отметила госпожа Разумова. — Значит, от начала праздника уже прошло часа три с лишним. Получается, время к полуночи…»
— Итак, господин Шмидт, что случилось? — спросила она.
— Хенрик не мог найти ноты. Ну, Хенрик Кристенсен, аккомпаниатор Сони. Вообще-то это очень странно, потому что вчера она репетировала, и всё было в наличии. Госпожа Мингард велела мне найти хотя бы «Che faro senza Euridice»[14]…
— Да-да, мне сказали, что вы к нам заходили.
— Мисс Майнд, я понимаю, что это было глупо, — Шмидт прижал к груди пухлые белые руки, и Полина поразилась, как он ухитрился не загореть. — Но, отправившись в Керкиру экипажем, я бы не успел вернуться к началу вечера, а портальный кристалл… Я должен был его зарядить и забыл. Забыл!
— И что же?
— В кристалле оставалось энергии на переход туда и обратно. Я добыл ноты, но теперь госпожа Мингард не сможет отправиться завтра на встречу.
— И всего-то? Господин Шмидт, никаких проблем. Я поделюсь с вами своим амулетом, а вы потом зарядите оба, и свой, и мой. Зайдите ко мне завтра утром, вот и всё.
Секретарь долго и путано благодарил Полину за «неоценимую помощь», пока она не остановила его излияния вопросом.
— Скажите мне, если это не секрет, конечно… Когда вы к нам заходили за нотами, вы поднимались на второй этаж, да?
— Да, мисс Майнд. Прошу меня простить, но, пока я бегал в деревню в надежде найти возможность зарядить кристалл, я… Я попал в довольно странную ситуацию, понимаете?
— Пока нет.
— Я заблудился.
— Что?!! Вот здесь, на пятнадцати минутах пешего ходу между виллами и Ахарави? Это суметь надо…
— Задумался, вот и свернул не туда, — пожал печами Шмидт. — Если идти вон туда, вдоль берега, в сторону брошенных домов, там есть небольшая рощица, в ней, оказывается, источник.
— М-м-м… Ручей, впадающий в море, я видела. Ну, да, источник должен быть, конечно, хотя странно, что так близко к берегу. А вот насчёт заброшенных домов я не в курсе! Потом расскажете. Так в чём странность ситуации, кроме того, что вы заблудились?
— Давайте, я доскажу! Так вот, источник не заброшен и не дик: он обложен камнями, и при желании из него можно взять воду. Там я встретил вашего Бони.
— Кого? — вытаращила глаза Полина.
— Бони. Бульдога вашей подруги, леди Камиллы. Он раскапывал начало ручья.
Госпожа Разумова могла только моргать от удивления, Шмидт же продолжил.
— Я, как мог, усовестил собаку, и снова уложил камни на место. И перепачкался, конечно. Но самое странное не это!
— Что же?
Секретарь оглянулся, придвинулся почти вплотную к уху собеседницы и проговорил еле слышно:
— Я нашёл там закопанную свинцовую коробочку, крохотную, с половину моей ладони. Прямо под камнями, в воде. И…
— И?
— И я её перепрятал.
— Значит, какой-то ребенок лишился своего «секретика», — Полина покачала головой.