Страница 22 из 73
Приехали медики, появился младший Стоматули. Откуда-то из-за задания таверны неторопливо вышла гнедая лошадь, ведомая под уздцы босым стариком в соломенной шляпе; следом за лошадью катилась телега.
— Юр, иди-ка в дом, — негромко проговорила Полина.
— Угу, — буркнул он, развернулся и ушёл без споров.
— Господин суб-лейтенант, — позвала леди Камилла. — Если что-нибудь понадобится, мы будем у себя на террасе. И спросите, пожалуйста, у отца Георгия, можем ли мы чем-нибудь помочь.
— Какая уж тут помощь, — махнул рукой Костас. — Ушёл хороший человек, все горевать будут. Я загляну к вам попозже, хорошо?
— Конечно, — Камилла взяла Полину за локоть и повела к дому, приговаривая. — Знаете, моя нянюшка говорила, что в трудной ситуации нет ничего лучше хорошей чашки чаю. Вот и мы с вами сейчас выпьем чаю, съедим по ложке мёда…
— Да-да, — отвечала та механически. — Конечно, именно мёда.
Даже сама для себя Аполлинария Разумова не могла бы объяснить, отчего тихая смерть старого священника произвела на неё такое впечатление, но вот было чувство, будто лишилась она чего-то очень важного.
Впрочем, чай и в самом деле оказал своё волшебное действие, мозги встряхнулись и начали работать.
— Странно, как же он оказался на берегу? — спросила она у леди Камиллы. — Когда мы в первый день ехали мимо храма Единого, водитель сказал, что отец Софоклис начал слепнуть и почти не вставал, а тут дошёл сам?
— Может, кто-то помог дойти.
— И бросил беспомощного старика на берегу одного?
— Ну, вот придёт суб-лейтенант, и спросим…
Однако первым на вилле «Магнолия» появился молодой священник, отец Георгий.
Когда Полина видела его в первый раз, из экипажа по дороге на виллу, то толком и не разглядела. Ну, молодой и высокий, для остального было слишком далеко. Теперь отец Георгий появился на пороге, лицом к лицу, и она мысленно присвистнула.
— Экая жалость, такой генофонд пропадает, — пробормотала тихонько, пока все четверо — леди Камилла, Юра, священник и сама Полина — шли в гостиную.
Камилла услышала и сверкнула на неё глазами, обещая скорую и мучительную расправу.
Священник был необыкновенно хорош собой, и не слишком-то похож на типичного уроженца Эллады: ни жгуче-чёрных глаз и волос, ни смуглой кожи, ни увесистого носа. Его светлые волосы спускались до плеч локонами, борода завивалась тугими кольцами, а в серых глазах стояла печаль. Чёрная ряса шуршала и переливалась при каждом его движении. Полина опять же мысленно шлёпнула себя по руке, потому что непослушная конечность тянулась эту самую рясу пощупать, не шёлковая ли она?
Расположившись в кресле, отец Георгий посмотрел на Юру и спросил:
— Это вы, юноша, нашли сегодня утром отца Софоклиса?
— Да, я.
— Вы не испугались?
Юра помотал головой.
— Я… не сразу понял. И что он сказал, тоже не понял, потому что он говорил не на всеобщем.
— Если вспомните, не сочтите за труд рассказать мне, хорошо?
— Конечно.
— Скажите, отец Георгий, — Полина, наконец, смогла задать мучивший её вопрос. — Как старик сумел добраться до этого места? Нам говорили, что он почти не мог ходить!
— Не знаю, — покачал головой священник. — Последнюю неделю отец Софоклис каждый день просил меня отвести его к морю. Отвести! — он вздохнул. — Я просил наших прихожан, и владельцы экипажей шли нам навстречу, но как раз сегодня утром меня не было в городе. Вчера я задержался в Агия Аристиди, это далеко в горах, и я не рискнул ехать на велосипеде по тёмной дороге.
— А что отец Софоклис делал на берегу?
— Ничего. Просил посадить его так, чтобы он мог опустить руку в воду. Сидел, смотрел на море, иногда что-то бормотал. Он знал, что пришло его время и так, наверное, прощался. Вчера я принял его исповедь, — и отец Георгий осенил себя знаком Единого.
— Значит, сегодня утром его тоже кто-то отвёз? — никак не могла успокоиться Полина.
— Наверное, да, — отец Георгий поднялся. — Благодарю вас за сочувствие. Поминальная служба будет послезавтра в нашей церкви, буду рад, если вы найдёте время к ней присоединиться. В десять утра.
Леди Камилла поблагодарила его и проводила до двери, а когда вернулась, сердито уставилась на подругу.
— Хотела бы я знать, зачем вам понадобилось знать, каким образом старик добирался до моря, и что он там делал?
— Не знаю, но отчего-то этот вопрос мне не давал покоя.
— А что вы такое говорили про отца Георгия?
Полина ухмыльнулась.
— Ну согласитесь, он непозволительно красив! А эта золотистая борода с такими плотными завитками, ну, сущее золотое руно! Интересно, это само так растёт, или он на ночь завивает бороду папильотками?
Камилла фыркнула и тут же приняла строгий вид.
— Не следует так говорить о служителе Единого, — сказала она, поджав губы.
— Я раскаиваюсь изо всех сил! — воскликнула Полина, потом добавила после небольшой паузы. — Что-то не хочется мне купаться… Может, попросим Михалиса отвезти нас в Керкиру? Там, говорят, музей и статуи античные.
При этих словах Юра исчез из комнаты, не оставив даже улыбки…
Музей ему неожиданно понравился.
Во-первых, он был небольшим. Во-вторых, скорее походил на какой-то жилой дом, особняк, а не казённое учреждение с единицами хранения и инвентарными номерами. Вполне можно было себе представить, что вон там, справа и слева от входа вместо кабинетов научных сотрудников — спальни хозяев, кухня, а вся жизнь дома проходит в трёх сторонах этого квадрата, трёх анфиладах и. конечно, во внутреннем дворике. В-третьих…
В-третьих, тётушка неожиданно решила взять экскурсовода. Тут Юра снова чуть было не сбежал. Был в его жизни печальный опыт хождения по выставкам с экскурсоводом, их класс три-четыре раза в год водили в московские музеи. И каждый раз это было долго и невыносимо скучно — ну, или ему так казалось.
«Ладно, — решил он про себя. — Всего-то три зала, перетерплю».
Экскурсоводом оказалась молоденькая девушка, представившаяся Аспасией, лет на пять старше Юры. Он долго на неё таращился, пытаясь понять, на кого же она похожа, но так и не сообразил, решив потом спросить у Полины. Зато рассказывала она так интересно, что мальчик поневоле увлёкся. Даже зал с керамикой оказался совсем не скучным, просто нужно было знать сюжеты, изображённые на вазах, амфорах и кратерах. Ну, или читать их описание рядом с витринами, но слушать-то интереснее!
А потом они вышли в атриум, и вот тут он понял, что влюбился в древнюю Элладу надолго.
В центре двора росло оливковое дерево с толстенным, узловатым, жилистым стволом. Самые могучие ветви подпирали металлические конструкции.