Страница 5 из 51
– Да, но это не может длиться вечно, – сказал Сталки. – Топтун набухает, как грозовая туча, а Кинг потирает свои мерзкие лапы и скалится как гиена. Он ужасно раздражен. И когда-нибудь взорвется.
День этот наступил несколько раньше, чем они предполагали, – в тот день, когда сержант, задача которого состояла в том, чтобы записывать всех нарушителей дисциплины, не появился на дневной перекличке.
– Может, устал от пивных? Уже, наверное, полностью растратился, высматривая нас в бинокль, – сказал Сталки. – Удивительно, что он раньше не догадался. Видели, как Топтун покосился на нас, когда мы отозвались? Топтун тоже с ними. Ти-ра-ла-ла-ла! Враг повержен! Слушай меня! Пошли!
– На Авес? – спросил Жук.
– Конечно, но я не курю aujourdui.[20] Parceque je[21] все-таки pence,[22] что за нами будут suivi.[23] Мы медленно пойдем вдоль скал и дадим Фокси время, чтобы он двигался параллельно с нами по верху.
Они направились в купальни и вскоре обогнали Кинга.
– Ах, не смею прерывать вас. Разумеется, проводите научные исследования? Я верю, что вы получаете от этого удовольствие, мои юные друзья.
– Ну видите! – воскликнул Сталки, когда они отошли на расстояние, на котором он не мог их слышать. – Он просто не может хранить тайну. Он будет ждать у бань, пока не появится Топтун. Они уже везде были, где можно, но вдоль скал не ходили, и теперь думают, что накрыли нас. Можно не торопиться.
Они шли неторопливо через овраги, пока не достигли линии предупредительных табличек.
– Послушайте. Если Фокси что-то почует, то прискачет сюда. Когда вы услышите, как он продирается сквозь кустарник, идите прямо на Авес. Им нужно поймать нас flagrante delicto.[24]
Они нырнули в кустарник, под прямым углом к тоннелю, не таясь прошли по траве и тихо залегли на Авесе.
– Ну, что я говорил? – Сталки осторожно отложил трубки и табак. Сержант прислонился к изгороди и, тяжело дыша, пытался рассмотреть в бинокль что-то в зарослях, но с таким же успехом он мог смотреть сквозь мешок с песком. Вслед за сержантом появились Праут и Кинг. Они стали что-то обсуждать.
– Ага! Фокси не нравятся эти таблички, и колючки ему тоже не нравятся. Теперь мы пройдем по туннелю и пойдем в сторожку! Ого! Они отправили Фокси в укрытие.
Сержант, по пояс в зарослях, продирался со страшным шумом сквозь кустарник, оглушенный шумом собственного передвижения. Мальчики добрались до леса и стали смотреть вниз сквозь кусты остролиста.
– Адский шум! – неодобрительно сказал Сталки. – Не думаю, что это обрадует полковника Дэбни. Думаю, мы доберемся до сторожки и раздобудем какой-нибудь еды. А представление можно наблюдать и оттуда.
Неожиданно мимо них рысцой пробежал сторож.
– Так, кто там шастает по оврагу? Ох, хозяин осерчает, – проворчал он.
– Та, эта... браконьеры. – ответил Сталки с девонширским акцентом, который был для них langue de guerre.[25]
– Щас я им задам! – сторож нырнул в овраг, похожий на воронку, который вскоре начал заполняться звуками, среди которых отчетливо выделялся голос Кинга:
– Продолжайте, сержант. А вы, сэр, оставьте его в покое. Он выполняет мой приказ.
– А ты че тут раскомандовался, рыжий? Вылазь оттуда и давай к хозяину. Вылазь из кустов! – И потом к сержанту: – Я знаю мальчишек, которых ты ищешь. Но у них ушки на макушке. Ты их заполучишь, только если они помрут. Вылазь, пошли к хозяину! Он тебе покажет мальчишек. А вы там ждите, за забором.
– Расскажи все хозяину. Вы же можете все ему рассказать, сержант! – крикнул Кинг. Сержанту, похоже, ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Жук, растянувшийся в полный рост на торфе за сторожкой, буквально грыз землю, корчась от хохота. Сталки пнул его, вернув в вертикальное положение. Сталки сохранял полную серьезность, а Мактурка выдавала только подергивающаяся щека.
Они постучали в дверь сторожки, где им всегда были рады.
– Ой, ребятушки мои дорогие, заходите, садитесь, – сказала женщина. – Моего-то они не тронут. Он им покажет. Задаст им! Вот ягоды и сливки. Мы в Дартмуре не забываем своих друзей. А эти-то, они совсем другие. Сахару? Мой-то раздобыл для вас барсука, ребятушки. Он там, в сарае в коробке.
– Мы заберем его, когда пойдем. Вы-то, наверно, заняты. Мы посидим чуть-чуть у вас, – сказал Сталки. – Да нас не надо развлекать. Не обращайте на нас внимания. Да. Как много сливок!
Женщина удалилась, вытирая руки о фартук, и они остались в гостиной одни. За окнами со свинцовыми ромбовидными переплетами послышались шаги по гравийной дорожке, а затем раздался голос полковника Дэбни, чистый, как звуки горна.
– Чит-тать умеете? Глаза у вас есть?! И не вздумайте возражать. Есть!
Жук схватил вышитую салфеточку с дивана, набитого конским волосом, заткнул ею себе рот и скатился на пол.
– Видели мои т-таблички? Ваш долг? Это наглость, сэр-р. Ваш долг не заходить на мою тер-рит-торию. Он говорит о долге, МНЕ! Ну и ну, ты, ублюдочный браконьер, ты меня будешь учить алфавиту! Ревет в кустах, как бык! Мальчишки? Мальчишки? Мальчишки? Значит, держите мальчишек дома! Я за ваших мальчишек не отвечаю. Но я вам не верю. Не верю ни единому вашему слову! У вас нехороший взгляд – злобный, вороватый, лицемерный. Такой взгляд может погубить репутацию архангела! И не вздумайте возражать! Да, да! Сер-ржант? Позор, наихудшее приобретение Ее Величества. Сержант на пенсии, занимающийся браконьерством! О, черт! Но я буду благор-роден. Я буду милостив. Клянусь, я буду сама гуманность! Вы видели мои т-таблички или вы не видели их? И не вздумайте возражать! Видели! Молчат-ть, сержант!
Двадцать один год в армии наложили отпечаток на Фокси – он повиновался.
– А т-теперь, мар-рш отсюда! – Высокие ворота у сторожки с лязгом закрылись. – Мой долг! Какой-то сер-ржант талдычит мне про долг! – пыхтел полковник Дэбни. – Боже мой! Опять сер-ржанты!
– Это Кинг! Это Кинг! – выдавил Сталки, уткнувшись головой в подушку. Мактурк рвал зубами коврик перед блистающим чистотой камином, а на диване Жук сотрясался от эмоций. Сквозь толстое оконное стекло фигуры выглядели искаженными и грозными.
– Я... я протестую против такого обращения. – Кинг, видимо, только что взобрался на гору. – Этот человек выполняет свой долг. Сейчас... сейчас я дам вам свою визитку.
– Он еще во фланелевом костюме! – Сталки снова уткнулся в подушку.
– К сожалению, к моему глубокому сожалению... у меня нет ничего с собой, но меня зовут Кинг, сэр, я воспитатель в колледже, и я готов... я абсолютно готов... ответить за действия этого человека. Мы видели троих...
– Вы видели таблички?
– Да, должен признать, мы их видели, но в данных обстоятельствах...
– Я нахожусь in loco parentis, – добавился к дискуссии голос Праута. Они слышали, как он часто дышал.
– Чево? – полковник Дэбни становился ирландцем все больше и больше.
– Я отвечаю за этих мальчиков, которые находятся под моим наблюдением.
– Под вашим? Неужели? Т-тогда я должен сказать, что вы подаете им очень плохой пример, черт-товски плохой, если можно так выразиться. Я не собственник ваших мальчишек. Я не видел ваших мальчишек, и я скажу вам, что если в каждом из эт-тих кустов сидело по мальчишке, вы все равно не имеете никакого права подниматься сюда из оврага и пугат-ть всех на свете. И не вздумайте возражать. Да, да. Вы должны были прийти в сторожку как хр-ристиане, а не бегат-ть за мальчишками вдоль и попер-рек моих владений. Это вы-то in loco parentis? Да, но я еще не совсем забыл латынь и скажу вам: «Quis custodiet ipsis custodes».[26] Если уж воспитатель нар-рушает закон, то как можно винить в этом мальчишек?
20
Aujourdui (фр.) – сегодня.
21
Parceque je (фр.) – Потому что я...
22
Pence (фр). – думаю.
23
Suivi (фр.) – следить.
24
flagrante delicto (лат.) – на месте преступления.
25
Langue de guerre (фр.) – язык войны.
26
Quis custodiet ipsis custodes (лат.) – Сторожей-то как устеречь (дословно: «кто будет сторожить сторожей») Ювенал. Сатиры VI, 347–348.