Треск и блеск

И наконец настало время, когда на щите появился нуль. До срока остался нуль дней…

Приемная комиссия пришла на объект и обмерла от восхищения. Павильон вписался, павильон смотрелся, сверкал как алмаз и был намного эффектнее, чем закусочная общепита!

Потом была «приемка». Она прошла придирчиво, но далее придирчивым совесть не позволила оценить прозрачное творение ниже чем на четыре с плюсом!

Оставалось подождать, когда Эрмитаж и Третьяковка пришлют свои дары для стеклянного дома, у которого уже начали выстраиваться эстетически изголодавшиеся курортники.

Но тут — чувствуете, должно быть сакраментальное «но тут»… — среди субтропической ночи разразился ливень. Длинными спринтерскими прыжками строители по тревоге домчались к художественному святилищу в тот момент, когда на паркетном полу бурно взвихрились потоки воды. Это протекала знаменитая стеклянная крыша.

Примчавшиеся мужественно ринулись в середину и чуть не задохнулись. Оказалось, что в павильоне температура приближается к пятидесяти градусам: микроклимат коксовой батареи, ямы для возгонки древесного угля и пустыни Сахары.

Тут только все заметили, что прозрачное творение законопачено, как деревенская черная баня, и аккумулирует солнечную энергию, как астрономический рефлектор.

Из Москвы срочно вызвали консультанта. Он осмотрел храм искусства и поинтересовался:

— А известно ли вам, дорогие товарищи, что в выставочном зале желательно обеспечить постоянную температуру плюс восемнадцать градусов?

— Что вы говорите! — страшно удивился архитектор.

— Что вы говорите! — удивились строители.

Акт, составленный тут же, засвидетельствовал, что здание совершенно невентилируемо; что горный поток, протекающий под полом, вряд ли будет способствовать сохранности живописных шедевров; что отопительные батареи смонтированы у стен, из-за чего картины можно вешать где угодно, только не на стенах…

Все вышли на воздух с чувством, которое даже отдаленно не смахивало на чувство исполненного долга.

Павильон был приспособлен не столько для демонстрации художественных полотен, сколько для тепличного выращивания огурцов.

…Закончив свою современную быль, симпатичный гид Иван Васильевич утешил нас, заверив, что выход из положения будет найден. Павильон доделают и переделают. Для этого придется затратить всего…

«БРИГАНТИНА»

ОПУСКАЕТ ПАРУСА…

Как только поезд, стуча колесами, подходит к перрону города Приморск, местные тетки берут на абордаж все подножки:

— Квартирку часом не надо? Пять минут ходу к морю…

Потом выясняется, что эти пять минут равны, самое меньшее, получасу. Но «дикарю», или, как его еще нынче называют, «индивидуалу», приехавшему в благодатное Приазовье на свой страх и риск, уже никуда не деться, и он бредет за теткой, приседая под тяжестью двух утоптанных чемоданов.

С морем рай и в шалаше!.. Воспоем панегирик благодатному краю, берега которого усеяны золотым крупнозернистым песком, воздух напоен целительным йодом, а солнце — солнца здесь как в сказке — хоть отбавляй!

Оттого и тянутся сюда со всех концов света «индивидуалы» — папы с чемоданами, мамы и бабушки, идущие следом и пританцовывающие, глазеющие по сторонам индивидуалята.

Обилие пап, мам, бабушек и ребятишек и привело к демографическому взрыву, породив массу проблем. Уже не хватает развалюх. Уже и крупнозернистый песок в дефиците.

Что делать? Руководители горсовета оглянулись и заметили неподалеку настоящее сокровище: на много километров уходила в море Коса. Впоследствии местные поэты сочинят в ее честь стихи, написанные пятистопным ямбом, и назовут — по праву! — Коса-Краса…

Пусть «дикари» вздохнут легко! Отныне их участь решена. Отныне кончится их рабство под игом предприимчивых хозяюшек, где тут не стань, а там не ляжь, где за «койкоместо» сдирают рубль пятьдесят в сутки, где тесно, грязно, бесприютно.

Косу-Красу превратят в центр отдохновения «неорганизованного» беспутевочного человека. Давно пора было это сделать потому, что он заслужил и в общей массе местных курортников составляет немало процентов.

Короче, Приморск возгласил:

— Добро пожаловать, дорогие гости, в наш райский уголок! Зачем Ривьера, когда есть Коса!

Сгоряча разбили даже один палаточный городок. «Неорганизованные» хлынули сюда, как вешний поток.

Но тут выяснилось, что у «неорганизованного» есть могучий конкурент — учреждения и организации. Они тоже пожелали утвердиться в этих солнечных пределах и стали отрывать себе куски красы.

Одними из первых явились представители медицины. Маленький санаторий для эскулапов возник как бы чудом, сам собой — без ассигнований и фондовых материалов, почти исключительно из энтузиазма.

Вслед за эскулапами прибыли посланцы универмага и тоже изыскали резервы. За ними последовали полпреды винсовхоза, горкоммунхоза, горстройпроекта и многие другие. Все отторгли от курортного пирога свою долю, воздвигнув кое-какие чертоги.

Когда первый клондайкский пыл прошел, обнаружилось, что Коса-Краса имеет такой неприглядный, бивачный, расхристанный вид, что о конкуренции с Ривьерой не может быть и речи. Ведь каждый строил кое-как, по своему понятию, заботясь только о текущем дне!

Ладно, не будем придираться. Возблагодарим судьбу за свершенные перемены.

Хорошие ли, худые ли, но пляжи есть; неприхотливые курортники черпают тут пудами здоровье и доброе настроение и бегут в рассветный час к единственной на полуострове столовой, чтоб занять очередь на обед.

Ропота курортников не слышно. Его заглушает желанный ропот волн. Все довольны и, пообедав, бегут занимать очередь, чтоб поужинать в бывшем рыболовецком тральщике, переименованном в ресторан «Бригантина». Ох, «Бригантина» — предмет особой гордости Приазовья, экзотическая достопримечательность! Бутафорские смоляные бочки украшают экскорму, юные пираты со смоляными же бородами и при бутафорских кортиках подают робеющим посетителям вторые, преимущественно морские блюда, — йо-хо-хо! — и бутылку водки, — а те, кто не пробился в середину, вкушают пиво с фирменными бычками прямо на колодах, расположенных поодаль, на берегу…

Курорт есть, курорт здравствует, «Бригантина» поднимает (в 18.00), а также опускает (в два часа ночи) паруса. Все хорошо, за исключением самой малости, сущего пустяка: не видать беспутевочного счастливчика, ради которого была задумана Коса-Краса. Его сюда на пушечный выстрел не подпускают — специально при въезде учредили пост ГАИ и вменили ему в обязанность две задачи:

— Не выпускать машины с песком и не впускать машины с «дикарями»!

В первом палаточном городке, куда ринулся было простодушный счастливчик, и то нынче неумолимо требуют: «Путевочку!»

Давайте еще раз скажем: привет «организованным». Никто не возражает: пусть будут базы здоровья, дома отдыха, профилактории, пансионаты, дачи и т. д. Места всем хватит. Но где же «неорганизованные», те, которых минимум 95 процентов? Они «не вписались». Перед ними «Бригантина» опускает паруса…

Все остается по-прежнему. Стуча колесами, подходит поезд, и на подножки наваливаются местные тетки:

— Квартирку часом не надо?

«Дикарю», бедолаге, куда податься? Некуда ему. Он вздыхает, берет в руки чемоданы и, кликнув жену, ребятишек, бабушку, отправляется под иго, на частный постой.

ТРЕСК И БЛЕСК

В преддверии праздника испытываешь светлое, мажорное чувство и становишься чуть легкомысленней, чем всегда. Это относится прежде всего к вашей супруге. Она приходит и говорит:

— У меня идея. Устроим званый обед!

— А это необходимо?

— Конечно, у Веры Аполлоновны ужин!

Вы малодушно соглашаетесь, понимая, что пути к отступлению нет, берете авоську и отправляетесь в магазин за зеленым луком, горошком, маргарином, шпротами и «Славянской» горькой.

Ваши расходы несколько выше, чем позволяет реальный бюджет, но зато вы не прослывете сквалыгой и обретете душевный покой.