Ротмистр Гордеев

Глава 12

Девушка улыбается, она красива особой восточной красотой, мила и грациозна. Мне она определённо нравится, и дело отнюдь не в том, что я соскучился по женскому полу.

Покалывания амулета становятся какими-то вялыми, а потом и вовсе исчезают. Ложная тревога? Любая техника, даже магическая, даёт сбои.

— Штабс-ротмистр Гордеев, — представляюсь я.

— Почему так официально? — удивляется Ли Юань-Фэн на чистом русском.

В отличие от брата, у неё прекрасное произношение, и в согласных она не пугается.

— Николай.

— Уже лучше. Когда мы с братом учились в Европе, наша преподавательница русского языка звала меня Лизой. Можете звать меня так — мне это даже нравится.

— Вы учились в Европе? — спрашиваю я.

— Да. Наши родители — богатые, по китайским меркам, люди, у них обширные земельные владения. И они могли позволить себе отправить нас в Англию. Я училась там химии.

Её брат хмурится, бросает сигару на землю.

— У нас мало времени. Если японцы получат подкрепление, они всех перебьют.

Приказываю своим бойцам выйти. Они строятся, бросая подозрительные взгляды на китайцев.

Савельич подходит ко мне и шепчет:

— Вашбродь, я бы на вашем месте не доверял китаёзам. Ненадёжные они.

— Пока что они нам помогли, — замечаю я.

— Это всё временно. Значит, им что-то от нас надо. Как только получат своё — с потрохами сдадут. Но сначала ограбят.

У Савельича есть все основания не доверять китайцам. Союзники они, действительно, так себе. Многие преспокойно работают на японскую разведку. Чем сильнее чужеземцы поколотят друг дружку на поле боя, тем лучше для Китая:ослабевшему противнику легче навязать свою волю.

Ли Цао усмехается, он явно слышит слова унтера, но в спор не вступает. Интересуюсь у него насчёт лошадок для моего отряда.

— Найдём, — обещает он.

Спускаемся в низину, там с пяток китайцев стерегут коней. Насколько я понимаю — заводные.

— Вот, выбирайте, штабс-ротмистр, — делает приглашающий знак Ли Цао. — Хватит на всех.

Я в лошадях не специалист, хорошо хоть навыки верховой езды от прошлого владельца тела проявились. Растерянно замираю, но тут на помощь приходит ординарец.

Догадавшись, что выбор коня — не барское дело, он хватает за уздцы спокойного вида кобылку и подводит ко мне.

— Прошу, вашбродь. Добрая лошадка.

Кроме скакунов находятся и запасные сёдла. Несколько минут, и мы уже сидим верхом.

Я нежно поглаживаю холку лошади, у неё невообразимо красивое имя, которое сокращаю до более простой Звёздочки. Действительно, прямо на лбу красуется нечто похожее на пятиконечную звезду.

Солдаты тоже довольны: верхом передвигаться удобнее и привычней.

— Показывайте дорогу,— говорю я Ли Цао.

— Сначала заедем в одну из деревень.

— Зачем?

— Вы забыли наш договор?

— Ваши торговцы там? — включаю режим внутреннего еврея из анекдотов.

— Большинство.

Из ответа понимаю, что по пути придётся посетить несколько таких деревень. Если учесть, что на хвосте будут висеть японцы, задача не из самых лёгких. Китайцы народ неспешный, могут затянуть сборы до такой степени, что придётся отстреливаться от японцев на скаку.

Излагаю свои соображения Ли Цао. Тот недовольно морщит лоб.

— Это всё ваши предрассудки, — вступается за честь нации Ли Юань-Фэн.

— Дело покажет, — сдаюсь я.

Дал слово — держись. Интересно, что везут эти торговцы, очень надеюсь, что не опиум или другую подобную дрянь. Не хватало, чтобы эта зараза расползалась по нашей армии.

Прямым текстом спрашиваю у Ли Цао, будут ли среди груза наркотики. У брата и сестры одновременно вспыхивают лица.

Первой отвечает Ли Юань-Фэн. Не удивлюсь, если братик находится на вторых ролях в этой интересной семье.

— Ваша Европа когда-то заставляла нас производить опиум, травиться самим и травить других. Мы боролись, как могли, даже воевали…

— Но ведь Россия помогала вам в той войне, — напоминаю я.

— Помогала, но не бесплатно, а в обмен на наши территории, — продолжает спорить Лиза, как она просила себя называть.

В истории я не силён, помню лишь только то, что после опиумных войн Россия в качестве территориальных уступок получила Уссурийский край, хотя с ним всё как-то мутно, вроде как, с одной стороны, он был китайский, а с другой — нет.

Отряд быстро удаляется с места недавней схватки, вытянувшись в длинную цепочку. У Ли Цао всё по последнему слову военной науки: есть передовые дозоры, которые скачут впереди на пару километров, и арьергард. Всего в его маленьком войске около полусотни бойцов.

Всю дорогу не могу избавиться от чувства, что за нами следят. Выработанным ещё в Сирии рефлексом, вскидываю подбородок и смотрю в небо.

Так и есть: парит «птичка». Предчувствия меня не обманули — так просто от японцев не уйдёшь, послали по нашу душу демона-наблюдателя. Хорошо, что пока не научили бросать с высоты гранаты или дротики: такие были в ходу ещё во время первой мировой. Они не только уничтожали живую силу противника, но и производили свист, распугивающий коней.

Руки чешутся снять эту летучую тварь, но где взять винтовку и серебряные пули?! Впереди виднеется редкий лесок, а над ним возвышается невысокая скала, покрытая мхом, и в голове возникает мысль поинтересней.

— Бубнов!

— Я!

— Ко мне.

Унтер ровняет лошадь рядом с моей.

— Слухаю, вашбродь.

— Летучего хмыря в небе видишь?

Он смеётся.

— Так точно.

— Можешь задурить ему голову так, чтобы он сдуру в скалу врезался?

— Так ведь демон же, не человек… — неуверенно тянет унтер.

— Это приказ! — Я знаю, как надо стимулировать подчинённых.

— Есть, — козыряет он и немного колеблется.

— Чего тебе, Бубнов?

— Мне б чарочку глотнуть для поднятия сил...

Иронично качаю головой.

— А что — есть?

— Найдём, — веселеет Бубнов. — Не среди наших, так у китайцев.

У китайцев и впрямь находится фляжка с тёплым и мутным самогоном. Я бы такое не стал пить даже под угрозой расстрела, но унтер смело прикладывается к фляжке и делает несколько больших глотков.

— Не захмелеешь?

Он с сожалением отставляет самогонку.

— Никак нет, с такой порции даже ребёнку в голову не ударит.

— Ну-ну, — недоверчиво протягиваю я.

Как бы и остальные мои солдатики не попросили бы о таком допинге. Судя по их лицам и по тому, как многие облизывают губы — есть все основания для тревоги.

— Набрался сил?

Он кивает.

— Тогда верни фляжку хозяину и приступай.