Страница 58 из 61
Воздух мерцал бархатным пурпуром, всеми оттенками фиолетового, темно-синего и мудрого… Вокруг плавали светлячки, совсем как его огонек, а откуда-то издалека доносилась чудесная музыка.
На берегу была мраморная скамья, а на скамье сидел силуэт и смотрел на загадочные бесшумные волны, которые неуловимо шелестели в своем неуловимом танце.
Сердце Зигфрида тревожно забилось – он узнал ее.
Нерешительно, дракончик приблизился к скамье, ступая по мягкой и сочно-зеленой траве, что послушно пригибалось под каждым его шагом, и вновь смыкалась за ним, и продолжала мерно колыхаться, повинуясь ей одной известному ветру.
Зигфрид застыл.
– Ты здесь, – сказала Тень мягким и тихим голосом, и тревога покинула его сердце.
Она обернулась, положив руку на спинку скамьи, и они посмотрели друг другу в глаза – Тень и дракончик, дракончик и Тень.
Она была не такой, какой он запомнил ее в их последнюю встречу.
Темные прямые волосы ниспадали на ее плечи и обрамляли бледное, изящное лицо.
Она напомнила ему Пушинку… такая похожая, и все же совсем другая. Ее глаза были небесно-голубыми, но не таким яркими, как тогда на площади. Она была облачена в длинное иссиня-черное платье, а на груди ее висел серебряный медальон… И все же это была Тень.
Она встала, легким движением расправив подол, и, обойдя скамью, остановилась перед Зигфридом.
– Леди Тень, – прошептал он, не зная, что еще сказать…
– Ты пришел за звездой, – сказала она, и Зигфрид ничего не ответил, потому что знал, что она не задавал ему вопрос – она утверждала.
– Леди Тень, – начал он наконец, но она предостерегающе подняла руку.
– Пожалуйста, – попросила она, – зови меня Аврора.
– Аврора, – зачарованно повторил Зигфрид.
Она кивнула и смущенно улыбнулась своими тонкими губами, а в глазах ее мелькнули огоньки. Зигфрид почему-то улыбнулся в ответ.
– Пойдем со мной, – позвала его Аврора-Тень, и они уселись рядом на краешек скамейки и стали смотреть на волны.
– Ты прошел долгий путь, – заметила она.
– Да, – согласился Зигфрид.
– Ты что-то хотел попросить у меня, да?
– Да? – переспросил Зигфрид, и тут же вспомнил:
– Я пришел за звездой, – смутился он. – Вы…
Что он ей скажет? Неужели эта прекрасная леди могла украсть у дракончиков солнце? Как подобрать слова?
– Я понимаю, о чем ты, – серьезно кивнула Аврора, – ты хочешь, чтобы я вернула ваше солнце на место, правильно? Но у нас был уговор, Зигфрид, и дракончики его не выполнили. Правда?
– Так, – осторожно согласился дракончик.
– Никто не явился на площадь. Никто, кроме тебя. Если дракончикам спокойнее сидеть в четырех стенах своих домов, – пожала плечами Аврора, – то какая им разница, что светит им на небе?
И правда, ведь никто ничего не заметил… Мысли были такими сладкими и путанными. Зигфрид чувствовал себя немного виноватым. Он никак не мог припомнить, почему он был в обиде на Тень. Она же забрала звезду. Почему он не мог на это рассердиться? Кажется, он рассердился тогда? Но, минуточку… Или это кто-то другой рассердился и поссорился с женой. Но у него не было жены. Стало быть, это не он? Кто-то с рынка. Помидорка? Точно! Ему же категорически не понравился угрюмый мир без солнца! А сам Зигфрид? Внезапно пелена спала, и мысли стали ясными и свежими. Сколько еще дракончиков сомневалось, но не решилось выразить свои сомнения из-за того, что соседи все равно бы им не поверили? Вдруг такие были? Зигфриду вспомнились слова Пушинки – не нужно бояться спорить с Тенью, она все равно выслушает его и, в отличие от градоначальников и королей, может поменять свое мнение.
– Вы не правы, – сказал он, удивляясь собственной смелости, но с удовлетворением понимая, что пути назад уже не будет.
– Да? – Аврора загадочно прищурилась. – А почему ты так думаешь?
– Потому что нельзя нарушить уговор, который никто не заключал. Вы прилетели в наш город и поставили перед нами условие, на которое и так никто бы не согласился. Почему мы должны были его выполнять? Чем вы лучше обычного разбойника с большой дороги? – Зигфрид разгорячался все пуще, и слова покидали его уста прежде, чем он успевал подумать. Но он почему-то знал, что говорит правильно.
Аврора продолжала смотреть ему в глаза, ничего не говоря, и он продолжил.
– Солнце не выбирает кому светить. Помимо дракончиков оно светит траве и деревьям, и лесным великанам, что живут около Плаксингтона, и шарику Тибо, и единорогу Анри. Я не решился поговорить с ними на эту тему, но я более чем уверен, что им тоже сделалось крайне неуютно. Почему же вы именно вы решаете, кто достоин настоящего солнца, а кому предстоит влачить свое существование в лучах поддельного светила? Да даже если так – пусть хоть весь драконий народец не заслуживает ничего лучшего, чем вечная ночь! Почему вы решили, что можете повелевать нашей судьбою? Я своими глазами увидел, как изменился Плаксингтон. Вы говорите, что дракончикам все равно, но это не так. Горожане стали более угрюмыми, совсем как Хныкельбуржцы. Это хныкельбуржцы ничего не заметили! Сколько я с ними общался, мне даже в голову не пришло уточнить у них, каково им живется под ненастоящим солнцем. Они вечно куда-то спешат, вечно о чем-то волнуются. Им не до солнца. Но не нам! Нам сделалось тяжело, и я утверждаю, что без вашего вмешательства все было гораздо лучше! Вы не имели никакого права наказывать нас ни за что ни про что по своему разумению!
Зигфрид остановился, тяжело дыша. Резкие слова давались ему с трудом, но он знал, что поступает верно.
– Скажи мне, Зигфрид, – тихо молвила Аврора-Тень, – прав ли будет дракончик, отобравший у своего сына игрушку только лишь потому, что тот ударил ею своего друга?
– Конечно, – смутился Зигфрид. Неужели он опять что-то напортачил и даже в таком ясном деле найдется досадная помарка?
– А почему? Откуда у него это право?
– Он же сам и дал ее ребенку. Значит, может потребовать обратно, – Зигфрид опустил глаза.
– Так почему ты решил, что у меня нету права распоряжаться светилом? – непринужденно спросила его Аврора, поглаживая травинки носочком бархатной туфельки. Мимо проплывали призрачные огоньки.
– А оно есть? – угрюмо то ли спросил, то ли подытожил Зигфрид.
Тень не ответила. Вместо этого она задумчиво вскинула голову и посмотрела далеко-далеко за горизонт. Туда, где волны растворялись в закатном пурпуре незнакомого неба.
– Давным-давно, – начала Аврора, – эта земля была холодной и неприкаянной. Давным-давно великаны ходили по ней, дождь хлестал по безразличным горам, а жилище человека согревал грубый огонь в кое-как сложенных каминах. Лето проходило, не успев начаться, осень казалось вечной, пока не ударяли морозы, а зима была такой жестокой и беспощадной, что немногие доживали до следующей весны. Тусклое солнце едва пробивалось из-за туч, урожаи были скудными, а жизни темными. Этот мир пожирал себя изнутри, пока на его лице не остались одни только напоминания о губительной гордыне да незажившие раны от минувших сражений. Тогда этот мир осветили. Темный люд, что скитался без цели, выжигая остатки жизни, схоронился под землю, спасаясь от победоносных лучей нового светила. Началась новая эпоха. Вскоре пришли вы, драконье племя, и заняли этот мир. Новое солнце стало светить вам. Я долго наблюдала за твоими сородичами, и в конце концов я заметила признаки все тех же стародавних болезней, что погубили ваших предшественников. Я обеспокоилась и стала наблюдать внимательнее, и мне открылось многое. Мои уши отказывались верить в то, что они слышали, а мои глаза наливались слезами. Я поняла, что настало время действовать, и обратила свой взор в другую сторону: забыв на время о нарастающей буре, я стала искать точку опоры, чтобы ухватиться за нее, когда грянет шторм. Мне очень жаль, что я была слепа раньше. И сейчас мне кажется, что я опоздала, Зигфрид, но перед тем, как волны сомкнутся надо мной, я должна сделать одно последнее усилие. Даже если у меня ничего не получится, я не прощу себе, если я хотя бы не постараюсь. Ты понимаешь, о чем я?