Цена правосудия

Не обращая в тот момент внимания на погибшего, Стентор шатаясь пошёл вперёд. В каждую секунду мог прийти следующий удар, от которого жрец не то что не сможет спастись — вряд ли он его увидит. А если каким-то чудом удар не придёт, сама реальность доконает выживших — краешком сознания, бывший бандит отмечал, как пузыриться на ладонях кожа, когда на неё попадают капли зловонного газа. Он отметил как порыв ветра коснулся Бестела, одного из копейщиков отряда, но вместо того чтобы скинуть мужчину в пропасть, ветер словно бы сдул с него плоть, кожу и кровь, размазав по стене, за которой тот пытался укрыться. Самое ужасное, что Стентор словно бы видел, как эти внутренности не были мертвы — они жили, глаза вращались, кровь текла, сердце билось, громко и сильно. Даже скелет сделал шаг, словно бы сохранив подобие жизни, а потом всё рассыпался.

Стентор бросился вперёд и буквально влетел лежавшего на земле Кевина, который над которым и склонившуюся над ним шатенку-лекаршу. Стентор не думал — только схватил Эрис поперёк талии, чтобы не убежала, повалил на землю, накрыл своей тушей. Девушка истошно закричала тогда, но Стентор этого даже не слышал — его ударило по ушам и глазам так, что он вообще ничего не воспринимал, действовал лишь на инстинктах.

Эрис попыталась выбраться из-под туши перекошенного жреца, но тот не позволил, потянулся к поясу, расстегнул, быстрым движением вырвал из штанов. Но не успела девушка осознать происходящее, как пояс перемотал её руки, а хриплый голос жреца заорал ей на ухо, в то время как ладонь закрыла ей рот:

— Заткнись, дура! Не до того нам… Ты барьер держишь… крепко?

Девушка быстро закивала, запоздало подумав, что Стентор может уже и ослеп — по крайней мере и до того не шибко широкие глаза сейчас заплыли и казались слипшимися от крови.

Не ослеп — он явно уловил её жест.

— Ну и хорошо. Вот и держи. Чем дольше… держишь, тем дольше мы проживём…

— Мы? Я тоже? И он — она кивнула на лежавшего на земле мажора, который оказался тяжело ранен.

— Что толку вас вздёргивать? Работай, — это и в твоих интересах, — он хотел ткнуть пнуть тело Кевина, но не стал, опасаясь что сам не выдержит слишком резкого движения. Испытать же печальный опыт Бестела ему не хотелось.

***

— Сколько у нас времени осталось? — голос Стентора был грубым, сухим.

Кевин ответил, не отрывая глаз от переплетения железных и стеклянных трубок, установленного перед ним на треноге.

— Минут десять, максимум, — каким-то образом блондин смог сохранить механизмы подсчёта времени, при том, что системный интерфейс, изрядная доля умений да и просто — окно статуса оказались в новой реальности аколитам недоступны.

— Так мало? — вырвалось у тощего воина, который сидел с другой стороны треноги и удерживал её на том объекте, на котором она стояла, — И это после всего…

— Да, Миклос, после всего что случилось, — Стентор оборвал стон своего подчинённого, — Жизнь несправедлива, как ты может заметил. Мы можем жаловаться на это, а можем пытаться выжить. Если ты хочешь заняться первым, можешь начать жаловаться Бибе. Уверен, он тебя поймёт.

Миклос бросил взгляд на гиганта, стоявшего в паре шагов позади и сглотнул. Выражение лица культуриста-мажора было лишено всякого подобия сочувствия.

— Не хочешь? Вот и отлично. Тогда держи материал на месте и не ной.

«Решения лучше всё равно ни у кого из нас нет,» — эти слова остались невысказанными, но это и не было надо — за тонкой плёнкой барьера над головами аколитов продолжало разворачиваться такое, что даже охваченный паникой Миклос не готов был предлагать броситься через вихри стали и магических энергий к сияющему маяку

Стентор был необычным жрецом. В других обстоятельствах его класс означал бы фокус на поддержке и вдохновении, но вот беда — бывший бандит не был склонен доверять кому-то кроме себя, а потому не горел желанием оказаться лекарем и усилителем чужих талантов — такие, по его опыту, были первыми кандидатами на забой, когда дела шли не по плану. А по плану в этом идиотской жизни всё не шло примерно с самого начала.

Поэтому мужчина пошёл по куда более странному для жреца пути святого воина. Проблема была в том, что это означало автоматически, что нормального жреца у группы не будет и именно это сейчас и аукнулось.

“Кто же мог знать,” — подумал жрец и тут же отогнал пораженческие настроения. Неважно, кто мог знать, а кто не мог. Важно, что что делать дальше. Переходить к маяку, как бандит для себя называл установленный Хранителем вокруг своих колб купол было… неразумно. После первого удара от десяти человек, которых он сюда привёл и четырёх людей Брэнда осталась лишь пятёрка, да и то в таком состоянии, что ни о каком перемещении через зоны летучей кислоты и прочих магических токсичных зон не стоило и думать. Возможно лучше переждать тут…

К замершему у края барьера бывшему бандиту бесшумно подошёл Биба и кашлянул, привлекая внимание.

— Что такое?

— Я не знаю, сможем ли мы удержать барьер в этом месте, Слон, — глухо произнёс качок, — я достаточно высокое “ощущение энергий” имею, чтобы понимать: эти двое не врут о рисках.

Под «этими двумя» естественно имелись в виду Кевин и Эрис. Биба, хмурый и молчаливый после потери друга-Бобы (прозвища Стентора оказались пророческими), вообще уже никому не доверял, а Сеймор, ещё один боец Стентора, переживший хаос первых минут противостояния Рубры и Хранителя, был вообще довольно поехавшим и кровожадным по отношению к вынужденным союзникам. Что неудивительно — учитывая, сколько их товарищей полегло из-за событий, корнем которых была Эрис. Только Миклос был хоть немного на стороне девушки (в основном конечно из-за того, что именно она его вытащила с того света, ещё там — на поверхности), но и он предпочитал не заступаться лишний раз.

— Ладно, давай послушаем, — сказал Стентор, подходя к центру площадки, где замерла девушка и колдовал над своей астролябией Кевин.

Собственно, чтобы подойти к этому центру от барьер, Стентору пришлось сделать пару шагов всего, но он был уверен, что переговоров с Бибой они не слышали. Слон первым же делом взял заклятье «Полог тишины», делавшее попытки подслушать невозможными. По тому факту, что жрец успел дважды улучшить это заклятье и взять ещё три уровня сверху, можно было судить о том, как именно Стентор предпочитал управлять людьми.

— Ладно, в чём дело?

— Барьер упадёт очень быстро, — ответил Кевин, — я думал, он продержится пару часов, но ошибался — слишком много яда вокруг, и становится больше с каждой минутой. Не хватит… материала для поддержания щита.

Стентор покосился на «материал» — а именно, на изуродованный труп проводницы, который использовали как магическое топливо, наравне с магией самой Эрис.

— И что с того? — ощерился стоявший рядом Сеймор, — У нас ещё живая кукла есть!

Эрис едва заметно вздрогнула от этих слов, а Кевин покрылся потом и в страхе посмотрел на Стентора.

— Да, конечно. А заклятье барьера ты будешь накладывать, Сеймор? Ты перераскинулся в мага, пока мы не видели?

— Нет, но… я не знаю… — то, что атаман вписался за парочку, которая была частью отряда соперника, сбило мужчину с панталыку.

— Вот именно — не знаешь. Потому и не лезь с советами. Кевин, продолжай.

Блондин кивнул и утёр проступивший на лбу пот.

— Нам нужно идти к Барьеру установленному Хранителем. Но для этого придётся усилить заклятье за счёт общей маны, чтобы мы могли отвязать барьер от локации. Слишком уж грубые инструменты, знаю. Но другого выбора нет. Мы либо вольём больше силы в барьер и выиграем время на бегство…

— Либо нам придётся выцарапывать самим себе глаза как Феон, когда барьер упадёт — негромко закончил за Кевина Миклос.

— Ага, а если этой ведьме доверимся — типа не придётся? — Сеймор нашёл более удобную цель для критики.

Они с Миклосом пару секунд сверлили друг друга взглядами, а потом повернулись за поддержкой к Стентору. Но тот не спешил демонстрировать поддержку. Он вообще словно бы не следил за происходящим, погрузившись в свои мысли.