Страница 3 из 17
— Журнал будет называться «Крокодил»!
Иван МАЛЮТИН
— Почему «Крокодил»? Такое неприятное животное! — послышались шумные протесты. — Несимпатичное! Скользкое! Бррр…
Константин Степанович встал и, перекрывая своим сильным голосом шум в комнате, спросил:
— Кто редактор будущего журнала?
— Вы, Дядя Костя!..
— Так вот, объявляю во всеуслышание: журнал будет называться «Крокодил». Постановление окончательное и обжалованию не подлежит! А как сделать крокодила симпатичным и даже обаятельным— это уже зависит от вас, художников и литераторов…
И вот 27 августа 1922 года сквозь «прорванную» полосу «Рабочей газеты» высунулась пасть красного крокодила. Такую обложку первого номера журнала нарисовал талантливейший карикатурист Иван Андреевич Малютин, ставший вместе с М. М. Черемныхом и Д. С. Моором одним из основных художников журнала.
Дядя Костя оказался совершенно прав: крокодил получился у художника очень энергичным, решительным, даже яростным, но в то же время и привлекательным.
В НАШЕЙ БУЧЕ, БОЕВОЙ, КИПУЧЕЙ…
Хотя Дядя Костя проработал в журнале всего два года, он привил редакционному коллективу стремление сделать журнал как можно более доходчивым, близким широкому читателю, желание проникать в самые отдаленные уголки нашей необъятной страны, на самые передовые участки социалистического строительства.
Литературным секретарем журнала был Василий Иванович Лебедев-Кумач. Этот большой поэт полностью и безраздельно отдался работе в новом журнале, она его захватила и увлекла.
Весь редакционный аппарат состоял тогда всего из семи человек, включая курьера, а «Крокодил» выходил четыре раза в месяц на шестнадцати страницах. Естественно, В. И. Лебедеву-Кумачу приходилось очень много времени отдавать чисто технической работе. Он безропотно держал корректуру, писал ответы на читательские письма, заказывал материалы, созывал совещания. Но все это не шло в сравнение с тем количеством времени, которое он уделял массовой работе.
Речь идет о выступлениях сотрудников «Крокодила» в заводских клубах. Обычно наши рабкоры предварительно приносили в редакцию факты для такого выступления, но случалось и так, что мы приезжали на тот или другой завод, еще не имея на руках ничего конкретного. В таких случаях приходилось часа за два-три до выступления самим собирать необходимые факты, а потом Василий Иванович вписывал этот материал в заготовленный заранее «каркас» фельетона.
Когда стихи были готовы, Лебедев-Кумач забирался в нутро сделанного из папье-маше красного крокодильего чучела и выходил в таком виде на сцену.
Когда же он вылезал из чучела, на его лице неизменно сияла счастливая улыбка. Ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения давало ощущение полезности и важности этой работы. После выступлений к нам на сцену сконфуженно являлись многие из упомянутых Кумачом-крокодилом хозяйственников, прогульщиков, нерадивых культработников и твердо обещали исправиться. «Рецидивистов» же мы по сигналам рабочих продергивали уже на страницах журнала.
Так же страстно и увлеченно отдавался работе в журнале и будущий автор талантливых литературных пародий и эпиграмм Александр Григорьевич Архангельский, печатавшийся в «Крокодиле» под псевдонимом «Архип». Уже в № 9 журнала появился его первый стихотворный фельетон «Путешествие Крокодила на Кубань», Это был подлинный энтузиаст нашей массовой обличительной работы. Он, как и Лебедев-Кумач, много ездил по стране, выступал в заводских клубах со своими острыми фельетонами на местные темы. Уже тогда больной туберкулезом, он обливался потом, вылезая после очередного выступления из крокодильего чучела, но неизменно испытывал такое же большое чувство удовлетворения, что и Лебедев-Кумач. Позже А. Г. Архангельский вспоминал: «За первые четыре года своего существования Крокодил побывал на заводах Урала и Нижегородского края, на рудниках Донбасса, на нефтяных промыслах Грозного и Баку, на фабриках Московской области, в Твери и Иваново-Вознесенске, не говоря уже о Москве, где трудно найти хоть одно предприятие, на котором на побывал бы Крокодил».
Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ
Популярность журнала быстро росла, с каждым днем увеличивалось количество рабочих корреспонденций. Многих из них редакция не могла использовать на страницах журнала из-за нехватки места. Между тем в письмах нередко речь шла о таких недостатках, критику которых необходимо было подкрепить авторитетом «Крокодила».
Вот тогда и родилась в редакции мысль о создании на заводах и фабриках уголков «Крокодил у нас». Мы изготовили несколько тысяч бланков, на которых была изображена фигура пишущего Крокодила. На каждом бланке печаталась на машинке сатирически обработанная корреспонденция о непорядках на заводе. Этот листок посылался в стенгазету предприятия, о котором шла речь в заметке. Иногда уголок «Крокодил у нас» вывешивался прямо на доске объявлений.
Действенность уголков «Крокодил у нас» была очень велика. Шутка ли: сам Крокодил явился в гости к рабочим!
Вспоминается световая газета «Крокодила». На крыше нашего дома в Охотном ряду был устроен большой экран, который в один прекрасный вечер вспыхнул яркими красками цветных диапозитивов. Наряду с фотографиями и информацией видное место в световой газете занимала сатира. Рисунки для ее первого номера дали М. Черемных и Д. Моор.
Успех этого начинания оказался даже чересчур шумным.
В середине сеанса к нам на крышу, запыхавшись, поднялся уполномоченный административной инспекции.
— Товарищи, демонстрацию придется прекратить! — решительно сказал он.
— Это почему? — поинтересовались мы.
— Да вы посмотрите, что делается в Охотном!
Мы подошли к решетке, огораживавшей плоскую крышу, и, посмотрев вниз на улицу, отпрянули в изумлении. Остановились трамваи, ходившие тогда по Охотному ряду, сгрудились автобусы, извозчичьи пролетки. Толпа запрудила всю широкую улицу между Домом союзов и зданием нашей редакции, парализовав движение на одной из основных городских артерий.
Пришлось перенести показ световой сатирической газеты в рабочие районы города, где она пользовалась не менее шумным успехом.
К первомайским торжествам 1932 года крокодильцам пришла в голову идея превратить Кузнецкий мост в улицу Сатиры. Президиум Московского Совета поддержал эту инициативу.
Над улицей повис на проволоке доллар. Что с ним? Почему он накренился? Это объясняла табличка: «Осторожно! Падает!»
Решетку у дома, где помещался Промбанк, крокодильцы превратили в стену огромной клетки, где под надежным запором сидели хищники, убийственно разрисованные художниками Ротовым и Ганфом. Здесь были и алчный тигр-колониалист, и лев-империалист, и социал-соглашательская гиена…
Массовая работа редакции приобрела широкий размах при М. З. Мануильском, который был назначен редактором «Крокодила» в мае 1930 года. Только в 1931 году на заводы и новостройки страны выезжало 36 бригад «Крокодила», на 47 предприятиях работали литераторы и художники-карикатуристы. В фабрично-заводской печати были выпущены 123 странички «Крокодила», в журнале помещены 63 сменных полосы, посвященные крупнейшим новостройкам пятилетки.
Одним из самых больших энтузиастов массовой работы был Л. Д. Митницкий. Не помню случая, чтобы он отказался от предложенной редакцией поездки. Добрую половину своей жизни фельетонист провел в бесконечных путешествиях по стройкам пятилеток, на многих из них он жил и работал месяцами. Вот отрывок из его письма в редакцию с подшефной фабрики «Сокол»:
«…Мы увидели, что шеф-Крокодил здесь популярен. Наше шефство ценят. Оно ощутимо. Это нас окрылило… Мы заполнили цеха стихотворными лозунгами с маркой «Крокодила». Дали в «Сухонском ударнике» несколько литературных страничек, созываем рабкоров, устраиваем литературный вечер, консультируем кружковцев. Я нарисовал карикатуры, которые висят на заборе у проходной…»