Страница 10 из 19
Заплакали мартовские сосульки, неторопливыми шажками подкрадывалась весна на просторы Сибири: то небольшие лужицы и потемневший снег – от начинающего пригревать солнышка, то зимняя вьюга и холод – от не желающей уходить зимы, чередовались в этом первом весеннем месяце… Апрель пришедший с пением скворцов и мохнатыми подснежниками, а следом май с дурманом цветов черёмухи и сирени – оставили глубокий след в жизни друзей: Степан – в апреле, рисуя рекламки, познакомился с Любашей, а Арсений, в мае – с Мариной, только для него это знакомство обернулось душевной раной. Всё лето влюблённые не расставались: до поздна бродили по уснувшим улочкам города, а днём, спасаясь от жары, укрывались на песчаном пляже – поближе к живительной прохладе, протекающей через город реки.
– Хорошая девушка, всё при ней: и ум и фигура и лицо, – искренне радовался за друга Серёжа…
Но как-то, в разгар бабьего лета, Арсений случайно увидел свою возлюбленную, идущую в обнимку с незнакомым парнем. Марина нежно прижалась к его плечу и как бы невзначай бросила быстрый взгляд на Арсения. В душе сразу всё опустело, Арсений развернулся и как в тумане побрёл домой…
– «Всё, не стоит убиваться – время лучший лекарь», решил он про себя…
Вскорости всё улеглось в его душе. Марина пробовала звонить и пыталась что-то объяснить, уверяя, что любит только Арсения, а своим флиртом хотела только вызвать ревность – покрепче привязать его к себе. Но сломанную чашу не склеишь, и всё, что мог сделать Арсений – это позволить остаться просто друзьями…
Морозное декабрьское утро туманом опустилось на старинный сибирский городок. Яркими огоньками заиграли разукрашенные кружевным морозцем стекла обветшалого купеческого дома, который жалобно потрескивал от стужи потемневшими от времени брёвнами.
– О-ой!.. Вставать неохота, – лениво потянулся в постели Арсений. – До двух часов ночи с клопами воевал и откуда они только лезут гады. Мало того, что тараканы одолели, так ещё эти твари.
– Ну так, кто тебя гонит – спи ещё, – пробурчал Степан.
– Хочу в торговый центр сходить, там, вроде как, праздник для детишек организуют. Может сподобится кто, заказать портрет любимого чада.
– Не смеши, сейчас всё на фото, да на видео. Кому нужны рисунки художника… Хотя и талантливого, – улыбнувшись, добавил Степан.
– Кстати, ты бы убрал свои: мольберты, холсты – куда ёлку будем ставить – Новый год на носу.
– Вот именно – Новый год, а денег – кот наплакал, – разочарованно произнёс Арсений.
– Да-а, а тут ещё время подошло квартиру оплатить, – добавил Степан. – Вот и крутись как хочешь…А что, картины твои не покупают?
– Ни одной! – мотнул головой Арсений. – Вчера только звонил в галерею. Кому они в этом городишке нужны. Да и денег у людей нету – одни рынки, да магазины кругом.
– М-даа – это так. Я уже сам, не раз корил себя, за то что уговорил тебя ехать в эту глушь, думал: природа, красивейшие места – раздолье для художника, а оказалось… В Томске у тебя бы отбоя от заказчиков не было.
– Выходит: пять лет учёбы в художественном училище – коту под хвост, – развёл руками Арсений.
– Что ты себя заранее хоронишь? Придёт ещё твоё время, ты же был лучший на курсе. А насчёт денег – со мной вчера Сергеич за рекламки рассчитался. Хотя и пожадничал, но лучше чем ничего.
– В интересное время живём – рекламки малевать, хоть что-то заработаешь, а рисовать картины – ничего, – криво улыбнулся уголком рта Арсений.
– А давай, я поговорю с Сергеичем, может он и тебя куда пристроит – у него все бизнесмены города знакомы. И для души – рисовать картины, останется время.
– Да я уже сам думал про то… Сижу у тебя на шее – стыдно.
– Брось ты! Какие могут быть счёты между друзьями.
– Хорошо – придёт время, сочтёмся… А что у нас с завтраком? – хлопнув по коленкам, перевёл разговор на другую тему Арсений.
– Как обычно – омлет о четырёх яйцах, – сделал ударение на «о» Степан. – По одёжке вытягивай ножки, так, вроде, говорят.
– Протягивай…– улыбнувшись поправил Арсений.
– Ну что, подкрепимся да к Сергеичу подкатим? Перед Новым годом, думаю, уйма заказов будет.
– Я весь в твоём распоряжении – веди на трудовые подвиги…
Старенькая маршрутка юзом подъехала к остановке.
– Пропустите меня! – оттолкнув локтем старушку, нагло полезла вперёд полная, молодая женщина.
– Господа, пропустите беременную, – с лёгкой иронией в голосе, повернулся к толпе Арсений.
– Пущай залазит, поди уж на восьмом месяце, – пьяно хохотнул, неопрятно одетый мужичок.
– Ах ты, падла… недомерок, с утра нажрался – топай пешком, нечего рот вонючий разевать. А ты чего умничаешь?! – перекинулась она на Арсения.
– А что я не так сказал? – без очереди пропускают только: пожилых, инвалидов и беременных – не так ли?.. А вы себя у кому относите?
– Вот б… халда! Да на ей пахать можна, а она – пропустите меня, – подняла костлявый кулак бабка.
– Товарищи, не задерживайте! – умоляюще выкрикнул водитель. – Я и так уже из расписания выбился.
–Ха… – с десяток маршруток на весь город, а ещё про какое-то расписание поминает, – недовольно проворчала старушка…
Лавируя среди ледяных ухабов, проклиная почём зря ужасное состояние дорог, водитель между матами не забывал объявлять остановки.
– Наша!… – дёрнул за рукав Арсения Степан…
– Присядьте пока, Василий Сергеевич по телефону разговаривает, – вежливо ответила молоденькая секретарша, на миг оторвавшись от кипы бумаг.
Тепло помещения и мягкие, глубокие кресла, вызывали непреодолимое желание сна.
– Вот и художники прибыли! – сквозь навалившуюся дрёму, услышал Степан.
– Товарища привёл, – встрепенулся он.
– А что, тоже хорошо рисует? – уцепился пронзительным взглядом в Арсения Сергеич.
– Талантливый художник – лучший на курсе был… вместе в художественной школе учились.
– Вон оно что… – прищурив белёсые глазки, задумчиво потёр подбородок босс. – И хорошо рисуешь?
– В школе лучший по живописи был, – ответил за товарища Степан.
– Неплохо… Набери-ка мне Гвоздя, – бросил Сергеич секретарше.
– Слышь, братан, тут у меня художник объявился, помница ты мазилу искал… С натуры сможешь срисовать? – повернулся он к Арсению.
– Запросто…
– Сможет… ну я дам ему твой адресок, а там сам решишь – подойдёт он тебе или нет… Хорошо – прям сейчас и пришлю к тебе.
– Куда сейчас? Мне принадлежности нужно забрать: холст, мольберт, краски. Чем я у этого Гвоздя буду рисовать?
– Это для меня он Гвоздь, а для тебя – Гвоздев Михаил Петрович… Понятно!
– Поня-ятно, – растягивая слово, кивнул Арсений.
– Светка, найди Тимоху, пускай свозит этого паренька, куда он укажет, а посля к Гвоздю подкинет…
Тимоха также, как и водитель маршрутки, стараясь объезжать ледяные ухабы, всю дорогу материл городское начальство…
– Вот здесь они проживают, – кивнул он на двухэтажный особняк, огороженный трёх метровым бетонным забором. Большая кованая дверь, надёжна защищала обитателей усадьбы от непрошеных гостей.
– «Странно, даже видео домофона нету» – подумал про себя Арсений.
Нажав кнопку звонка, он стал ожидать какого-либо ответа.
– Ты кто?! – ответил откуда-то сверху хриплый голос.
– Художник, – коротко отозвался гость.
Замок щёлкнул и пропустил посетителя внутрь…
Хозяин в атласном халате, блаженно раскинулся на огромном кожаном диване. Хрусталём и позолотой сверкало огромное фойе.
– Добрый день, – учтиво поздоровался Арсений.
– Значит это тебя Сергеич прислал, – вместо приветствия, высокомерно произнёс хозяин. – Что-то ты слишком молод для художника. До тебя ко мне уже приходили рисовальщики, но – не то… – брезгливо поморщился он.
– Кстати, а картины свои где-нибудь выставлял?
– Да, здесь – в галерее.
– В нашей галерее я ничего путного не видал – здешним художникам можно доверить только заборы малевать.