Кажется, я пропала

Слёзы высохли, кричать сил больше нет, но я так и сидела по середине комнаты обнимая плющевую игрушку. Истерика прошла, но боль внутри нет. Я находилась комнате, но только физически. Сейчас для меня не существовала ни эта комната, ни этот дом, ни этот мир, я была там, где хорошо, где все живы, где они рядом.

Как же мне хотелось бы сейчас лечь к маме на коленки, и неторопливо рассказать всё что беспокоит, а она бы слушала не перебивая, поглаживая мои волосы, иногда заплетая их в косы, а потом снова распуская.

- Так и думал, что ты тут – тёплая ладонь отца легла мне на плечо.

- Пап – тяжело выдохнула. – Когда станет легче? Я больше не могу – снова теплые капли, скользнули по щекам.

- Мышонок - от ласкового слова подняла наполненные слезами глаза на отца. Его всегда суровое лицо, сейчас было искажено болью, кадык дёргался так часто, что я поняла – он пытается сдержать слёзы, что у него так и не получилось. Когда солёная жидкость наполнила и отцовские глаза, он опустился ко мне на пол, заключив в тёплые объятия и я снова разрыдалась навзрыд. – Я обещаю, обязательно станет легче – мужчина поглаживал меня по спине. – Но не скоро – громко выдохнул. – Этой ране нужно больше времени, чтобы затянуться. Она не пройдёт окончательно, но со временем – поцеловал в макушку. – Перестанет кровоточить.

- Почему так не справедливо? Почему они? – всё никак не могла успокоится.

- Я не знаю – обреченно, почти шёпотом. – Я бы не задумываясь поменялся с ними местами – отца прорвало на откровение. Я подняла голову, чтобы видеть его взгляд. – Это я виноват. И я ненавижу себя за это, но не могу изменить прошлое.

Я прижалась к нему сильнее, стискивая в руках медведя. Я чувствовала, что папе сейчас это нужно не меньше, чем мне.

Спустя какое-то время отец поднялся и подал мне руку. Мы вышли, заперев комнату, оставив там частичку души.

Первое весенние солнце всегда способствовало поднятию настроения. Всё тает, солнышко пригревает, птицы начинают петь свои серенады, в общем природа расцветает, а вместе с ней и человек. Но этот год – полное исключение.

В этом марте всё точно также, как и в прошлом, с огромным «но». Скоро годовщина их смерти.

Сегодня должен вернутся с очередной выездной игры Артём. Мы не виделись уже две недели, и я очень соскучилась. Его присутствие делает меня счастливей. Он тот самый лучик весеннего солнца, пробуждающий меня к жизни.

- Привет – отвечаю на входящий видеозвонок своего парня.

- Привет, Мари – улыбается, рассматривая меня.

Замечаю, что на заднем фоне очень шумно, много народа, в том числе и девушек.

- Ты не в отеле? – стараюсь быть спокойной.

Я чертовски ревнивая, до мозга костей. Всё, что моё – это только моё. Может я эгоистка, жадина, но я такая, и меняться не собираюсь.

- Я как раз хотел тебе сказать – как-то не уверенно.

- Что? – сердце пропустило несколько ударов.

- Мы задерживаемся – пожимает плечами, а с лица сразу пропадает улыбка. – Приедем через пару дней. Тут специальные мероприятия для футбольных команд.

- Понятно – в это время всматриваюсь в расхаживающую туда-сюда девку, в платье, которое с трудом на него похоже.

- Кто-то ревнует? – оборачивается на объект моего пристального взгляда, но тут же возвращается ко мне. Вот же гад, его это забавляет. – Не стоит – становится серьёзным. – Лучше тебя нет, ни тут, нигде бы ещё.

- Люблю тебя – говорю искренне.

- А я тебя – снова эта милая улыбка, родная. – Мне нужно идти. Вечером наберу.

Привожу себя в порядок, и листая ленту не спеша спускаюсь к предкам.

- Сейчас не время. Скажем позже – доносятся до меня слова отца, заставляя остановится незамеченной, вслушиваясь в дальнейший диалог.

- Ты что не рад? – уверена, сейчас Светка дует губы. – Это же наш ребенок, наш малыш – от услышанного, сползаю по стене, зажав рот рукой.

- Рад конечно. Что ты придумываешь? – эхом доносится остальное.

Встаю, натягиваю улыбку и на подкашивающихся ногах тащусь к ним.

- Поздравляю – пересохшие губы с трудом шевелятся.

По лицу отца проносится не укротимая паника. Светка кажется спокойной, но её трясущиеся руки выдают её плачевное состояние.

- Быстро ты пап – всё так же с улыбкой. – Через неделю только год будет как мамы с Дениской нет, а у тебя уже новая семья, всё в шоколаде – усмехаюсь, вытирая с глаз слёзы. – Не долго ты горевал.

- Марианн, – замолкает, подбирая слова. – Такая жизнь.

- Ага – сажусь за стол, пока все остальные стоят, нервно переглядываясь. – Выдохни папуль. Ещё годок и я свалю. Заживёте дружной семьёй – скидываю со стало всё до чего дотягиваюсь, смотрю как вздрагивает Светка, когда разлетаются осколки.

Закрываю дверь, смачно хлопнув ею, падаю на кровать и набираю любимый номер. Долгие гудки раздражают.

- Тём – раздаётся в трубке женский голос. – Тут у тебя телефон разрывается – ярость вспыхивает бушующим пожаром, сжигая всё на своём пути, телефон летит в стену и больше не подаёт признаков жизни.

Глава 36.

Артём.

Оставлять телефон в общей комнате было отстойным решением. Не знаю зачем нападающая из женской команды ответила на мой звонок, но наорать хотелось знатно.

Я пытался сразу объясниться с Марианной, сказать, что это общее мероприятие, что здесь соревнования и для женских команд, что телефон в общей комнате оставил и эта девка, имя которой я даже не знаю, никакого отношения ко мне не имеет, но женский голос на том конце отчётливо твердил: - «Абонент временно не доступен». Я отправил сообщения во все возможные соц. сети, даже перевод в банке сделал, с припиской - «Возьми трубку, давай поговорим».

Спустя три часа попыток связаться с Марианной, я решаюсь на последнюю возможность с ней поговорить – позвонить её отцу. У меня есть его личный номер, он сам мне его дал, еще на празднование нового года, сказал что могу звонить если что. И сейчас то самое «если что».

- Здравствуйте Андрей Викторович, – обрадовался, что хоть кто-то из Лавровых взял трубку.

- Привет Артём, – подавлено. Помню, что Марианна говорила, что тринадцатого годовщина той самой аварии, видимо дело в этом.

- А Мари дома сейчас?

- Да, – выдыхает. – Но она не расположена к диалогу со мной, – хм, удивительно, у них вроде как всё налаживалось.

- Попросите её позвонить мне, – умоляюще. – Пожалуйста.

- Хорошо, но ничего не обещаю.

В трубке слышны шаги, затем стук, а после Марианну:

- Проваливай, – злостно.

- Тут Артём хочет с тобой поговорить, – не сдавался Лавров, за что ему спасибо.

- Отвалите оба, – голос стал чётче, видимо открыла дверь, и я убедился в этом, когда последовал сильный хлопок.

- Ну думаю, ты в принципе, всё слышал, – устало, практически на одном дыхание.

- Ага, – кивнул, как будто собеседник мог это видеть. – Спасибо Андрей Викторович.

Теперь мне осталось только надеяться, что Марианна наберет мне сама, когда успокоится. Если успокоится.

Как же я не люблю это расстояние. Все выездные матчи Марианна пропускала по личным причинам, будь она здесь со мной ничего подобного не произошло бы. Но что сейчас об этом думать. Она сама там себе теперь придумала такое… и возможно уже закидала мою фотку дротиками.

Каждую свободную минуту мероприятия бегал проверять телефон, но каждый раз пустота. На каждый звонок всё та же запись, сообщающая что телефон выключен. Факап. Когда освободился, весь вечер не выпускал телефон из рук, то и дело набирая номер Лавровой.

Ну неужели ей не хочется высказать мне всё что думает. Блин, ну не самая лучшая тактика молчать. Вот вообще не вариант.

Короче ночь я практически не спал, проверяя телефон каждые несколько минут. И когда с утра я уже потерял надежду, телефон оповестил о поступившем сообщение, которое гласило: «Этот абонент снова в сети».

Абсолютно не думая, сразу же нажимаю на кнопку вызова. Кто бы подумал, что я буду так радоваться гудкам.