Княжич Соколов

Не то, чтобы мне доставляло удовольствие доводить людей, но темпом диалога, который задала Елизавета Елецкая мы бы действительно говорили целый час, а это меня не устраивало.

Судя по крайней степени тщательности подготовки девушки к этой встрече, десять отведенных мне минут я должен был только восхищаться ее красотой. Потом еще двадцать просить прощения за то, что закрыл ее в подвале. И еще двадцать чтобы, наконец, перейти к сути вопроса, ради которого я и попросил Алекса передать Елецкой просьбу о личной встрече.

Конечно, цесаревна могла не согласиться, но я снабдил моего юного гонца убойным аргументом, звучащим как: «я спас тебе жизнь». Просто так Елизавета Елецкая отмахнуться от этого не могла, ведь, фактически, никакой награды за отвагу и героизм не последовало. А именно это цесаревна мне обещала, поэтому найти способ устроить встречу это меньшее что она могла сделать.

Вот то что у нее могло это не получиться при всем желании, это другой вопрос. Но раз мы здесь и меня никто еще не попытался убить, сообразительностью Елизавета Михайловна Елецкая не обделена.

Как и красотой, к слову. Даже без всей этой внешней шелухи. Такой же естественной и настоящей, как ярость, которой Елизавета Елецкая меня окатила вслед за своим элитным парфюмом.

— Что вам нужно, княжич Соколов? — с трудом сдержав бушующие эмоции внутри, спросила Елецкая.

Одним вопросом прошли две стадии и сэкономили друг другу тридцать минут времени. Только ради этого стоило брать с собой Эмилию, о присутствии которой неподалеку цесаревна знала. Что добавляло моему заявлению о свидании необходимую долю правдивости.

— Мне запретили произносить это вслух, — ответил я, с вызовом встретив горделивый взгляд девичьих глаз, — и можно просто Артем.

— Раз запретили произносить, значит, этого и не было, Артем, — едко подметила цесаревна, слегка наклонив голову, — а раз этого не было, то и обсуждать нам с вами нечего.

— Я многое слышал о людях в столице, — показательно разочарованно выдохнул я, — но, признаться, не ожидал, что это касается и императорского дома Елецких.

— Что «это»? — дернулся глаз у цесаревны, — на что вы намекаете, княжич Артем?

— Простите, если это показалось вам просто намеком, ваше высочество, — извиняющимся жестом положил я ладонь на грудь, — я говорю абсолютно прямо. Елецкие не держат своего слова. А если так можно правящему дому, то куда скатится наша империя через пять, десять лет?

— Да как вы смеете! — сквозь зубы процедила Елецкая и занесла ладонь для пощечины, но в последний момент замерла и медленно опустила руку, гневно прожигая меня блестящими в свете луны глазами, — вы бросили меня пристегнутой в подвале рядом с трупом, а потом обвалили на меня дом!!! Вы хоть представляете, княжич, что я чувствовала?! Вас когда-нибудь хоронили заживо?!

— Хоронили, и не раз, — пожал я плечами, — как можете видеть, со мной все в порядке, ваше высочество. Как и с вами, смею заметить.

— Вы... вы... чудовище! Хоронили его! Да как вы спать после такого можете?

— Нормально, — припомнил я, — после того как на меня упал дом, я уснул как младенец.

— Так вы его и на себя обрушили? — с неким злорадством усмехнулась Елизавета Елецкая, мимика которой стала очень разнообразной после того, как она дала волю своим эмоциям.

Показная величественность и аристократичность исчезли, словно их и не было.

— Вообще-то, обрушил дом не я, — возмутился я, — к тому же, именно благодаря этому обрушению я сейчас нахожусь здесь в вашей обворожительной компании.

— Вам там кирпич на голову упал? — взыграло чувство юмора у цесаревны.

— Какие вульгарные предположения, ваше высочество, — осуждающе покачал я головой, и девушка тут же виновато приосанилась, словно ее поймали на поедании торта ночью, — я о получении права на поступление в царский лицей. Демьян Афанасьевич счел те события моим вступительным экзаменом.

— Стало быть, вы получили награду за свои действия, Артем, — победоносно улыбнулась Елизавета Елецкая.

— Если вы действительно так считаете, то, полагаю, наша встреча изначально не имела смысла и ее можно закончить, — с нотками разочарования в голосе постановил я и посмотрел на часы, — как раз почти вышли отведенные мне десять минут.

— Постойте, — спохватилась вдруг Елизавета Елецкая, закусив губу, — я помогу, — тихо добавила цесаревна и отвела взгляд в сторону.

— Что-что? — переспросил я, и наклонился вплотную к покачиваемым ветерком мягким рыжим локонам у самого уха девушки.

— Я сказала... — набрала воздуха Елецкая и резко повернулась, ткнувшись в меня носом, — помогу! — уверенно выпалила она и отстранилась на шаг, пытаясь скрыть в тени беседки алый румянец на щеках.

— Приятно слышать, что мои суждения в адрес дома Елецких были ошибочными, — благодарно кивнул я, — на самом деле, моя просьба сущий пустяк, ваше высочество.

— Вот уж сомневаюсь, — сглотнула ком в горле Елецкая, прокручивая в голове варианты того, что я могу попросить взамен за спасение жизни.

И один вариант был мрачнее другого, потому что цесаревна бледнела на глазах, нервно хлопая глазками в ожидании моей просьбы.

— Нужно всего лишь передать приглашение на встречу одному человеку, — не стал затягивать я.

Услышав это, Елецкая ощутимо расслабилась и облегченно выдохнула, но сохранила серьезный взгляд.

— Разве это для вас проблема? — подозрительно сощурившись, спросила Елецкая, — отправили бы этого своего шпиона, который пролез ко мне в покои и оставил письмо. За одно то, что я никому не рассказала о проникновении в мою спальню, мы уже должны быть квиты! — вдруг спохватилась Елецкая, видимо опасаясь, что за моей пустяковой просьбой могут последовать и другие.

— Этому человеку будет недостаточно простого письма, чтобы он пришел, — вздохнул я, — нужен тот, кого он послушает. К тому же повод для разговора весьма конфиденциальный и из ваших уст он будет звучать максимально убедительно.

— Какой такой повод... — напряглась Елецкая.

— Именно тот, который мне нельзя произносить, ваше высочество, — улыбнулся я, — прошу передайте этому человеку, что я у меня есть сведения о виновниках. Настоящих виновниках, которые продолжают разгуливать свободными от подозрений, — подчеркнуто добавил я.

— Это... это весьма опасные сведения, — качнула головой Елизавета Елецкая, — даже если они не настоящие.

— Они подлинные, — заверил я.

— И... кому я должна передать это приглашение? — дрогнувшим голосом спросила Елизавета Елецкая.

— Артуру Михайловичу Холмскому, начальнику службы безопасности царского лицея, — уверенно назвал я имя, — полагаю, после случившегося, он лично курирует вашу безопасность в этих краях.

— Да... это так, — озадаченно выдавила из себя Елецкая, явно ожидая другого имени, — но почему Артуру Михайловичу? Расследованием моего... расследованием инцидента, — исправилась Елецкая, — занимаются совершенно другие люди.

— Все просто, ваше высочество, — невозмутимо пожал я плечами и абсолютно серьезно добавил, — потому что Артур Михайлович Холмский и есть главный виновник.

===

Примерно так автор видит Елизавету Елецкую.