Страница 100 из 138
Глава 41
РИВА
Никто не верил в реальность войны, но ранним утром 11 июля Рива проснулась от оглушительного скрежета, за которым последовал такой же оглушительный грохот. Она резко села на постели. Дом качнулся. Рива задрожала от страха, уверенная, что в дом попала бомба и крыша сейчас рухнет. Скрежет и грохот продолжались, наполняя уши, голову, мозг. Потом завыли сирены воздушной тревоги и раздались залпы противовоздушных орудий английских кораблей в гавани. Ожидание закончилось. Мальта успела подготовиться к неизбежной войне с Италией, находящейся всего в сотне морских миль от острова. Но подготовка не могла гарантировать мальтийцам неуязвимость.
Рива жила в гостевой комнате квартиры Отто, откуда можно было пешком дойти до порта. По работе ей было удобнее находиться в Валлетте, чем постоянно ездить сюда из Мдины. В голове роились вопросы. Пострадали ли портовые сооружения? Есть ли погибшие? Преодолев оцепенение, она оделась и, спотыкаясь на крутой лестнице, вместе с Отто выбежала на улицу.
Вся территория верфи была густо затянута дымом. В воздухе носилась пыль вперемешку с обломками. Раненые умоляли о помощи. Слышались сигналы карет «скорой помощи». Рива кашляла, задыхалась и терла воспаленные, слезящиеся глаза. Отто тащил ее в сторону нового полевого госпиталя, который построили незадолго до того, как Муссолини объявил войну.
В последующие дни Рива жаждала, чтобы появился некий указующий перст и помог понять, где она может принести максимальную помощь. Никаких своих мыслей на этот счет у нее не было. Она съездила в Мдину и убедилась, что Аддисон находится в полной безопасности. Остаться там она не могла, как и не могла сидеть сложа руки в Валлетте. Она сознавала необходимость помогать обороне острова. Вот только как? А затем вдруг наступило странное затишье, словно остров и не бомбили. Вскоре она убедилась: то было затишье перед бурей.
В декабре немцы начали ожесточенные бомбардировки Мальты, а в январе сорок первого люфтваффе атаковало авианосец «Илластриес», гордость Королевского военно-морского флота.
Немцы применили светящиеся авиабомбы. Рива в этот момент читала в постели и увидела голубые отсветы на стенах комнаты. Вскочив, она подбежала к окну. Снаружи завыли сирены. Раздались оглушительные взрывы над Великой гаванью и где-то в стороне. У Ривы возникло ощущение, что воздух раздувается, пухнет и вот-вот прорвется, поглотив весь остров. Дом Отто отчаянно дрожал, угрожая обвалиться. Какая же она дура, что вовремя не спустилась в убежище! Теперь только и оставалось, что с ужасом наблюдать, как в небе мечутся лучи прожекторов, а вражеские самолеты отделяются от звена, снижаясь для бомбардировки зенитных орудий. Действия люфтваффе существенно отличались от налетов итальянской авиации. Те бомбили кое-как, и большинство бомб с пронзительным свистом падало в море, не причиняя вреда. Немецкие «юнкерсы» были куда свирепее и применяли прицельное бомбометание. На глазах у Ривы небо наполнилось рвущимися снарядами и отчаянно маневрирующими самолетами. Был атакован весь конвой кораблей, включая «Илластриес». Многоствольные орудия авианосца вели непрекращающийся ответный огонь. Для немцев налет оказался успешным. Помимо английских кораблей, они бомбили и береговые сооружения. Рива видела рушащиеся здания и языки пламени.
К десяти вечера сильно накренившийся «Илластриес» вывели из Великой гавани. В темноте его раскаленный корпус светился вишнево-красным. Авианосец переместили в залив Френч-Крик. В воздухе удушливо пахло взрывчатыми веществами. Портовые рабочие в противогазах разматывали шланги, готовясь тушить пожары.
Когда рассвело, Рива вместе с сотнями горожан поспешила на парапеты гавани и увидела весь масштаб разрушений на другом берегу. В воздухе до сих пор стояла пыль. Прибрежные здания превратились в развалины. Кое-где еще продолжались пожары.
Вместе с Отто она села на паром у здания таможни. Они поплыли к так называемым Трем городам[11], оказавшимся главными целями вчерашнего налета. Сойдя с парома, Рива сжалась при виде десятков мертвых коз, туши которых плавали в воде. Улицы сделались непроходимыми из-за развороченных бетонных блоков, гор битого стекла и кирпичей. Дальше полицейские их не пустили. Позже Рива узнала, что атака немцев унесла жизни ста двадцати шести матросов «Илластриеса». Девяносто один матрос получил ранения.
Авианосец пострадал и во время другого налета на Мальту. Получив повреждения наряду с верфью, где он находился, корабль остался на плаву. Чувствовалось, немцы решили окончательно потопить авианосец. Несмотря на бомбардировки, ремонтники трудились круглосуточно, восстанавливая ходовую способность корабля. Двадцать третьего января серьезно поврежденный «Илластриес» ушел в Египет.
А бомбы продолжали падать на Мальту.
Ночь за ночью.
День за днем.
В последующие недели бомбардировки продолжались. Люди ночевали в подвалах домов и бомбоубежищах. Власти определили порядок действий относительно последствий бомбардировок. В просторечии их закон назывался «Разрушение и расчистка». Выбираясь из убежища на запыленную и заваленную улицу, Рива старалась помогать тем, чем может. Сопровождала раненых до ближайшего медицинского пункта, участвовала в расчистке завалов. Она знала, что медсестра из нее не получится, и потому оказывала посильную помощь. Нуждающихся в этом было более чем достаточно. Тысячи мальтийцев, живших в прибрежной полосе, переселялись к родственникам во внутренние части острова. Их тележки были доверху нагружены домашней утварью, постельным бельем и одеждой. Домашних животных по большей части бросали, обрекая на голод.
Днем Рива и Отто писали статьи о происходящем. Она сосредоточивалась на историях из повседневной жизни людей, на их мужестве, стойкости, трагедиях, пытаясь найти лучики надежды во тьме, окутавшей Мальту. Отто писал о ходе войны. Новости были неутешительными. Что-то хорошее встречалось редко.
Риву тянуло повидаться с Аддисоном и вновь убедиться, что у него все в порядке. Устав после очередной ночи, проведенной в полевом госпитале, она не пошла передохнуть, а поспешила на автобус до Мдины, так как уже давно не ездила на роскошном автомобиле Аддисона.
Поднявшись по лестнице, Рива увидела приоткрытую дверь. Дворецкий иногда это делал, чтобы проветрить комнаты. Рива пошла дальше, почти не обращая внимания на доносившиеся голоса и совсем не представляя, кого увидит.
— Привет! — крикнула она, войдя в гостиную.