Попала...Попала! Попала!!!

Ответа не последовало.

— Нам нужно поговорить, — попросил библиотекарь.

Я все так же молчала.

— Катерина! — Жак Сим начал злиться, — Я понимаю Вас, но вы не должны сдаваться!

Понимает меня?

Эти слова задели нечто в глубине моего подсознания. Жак понимает меня? Да что он знает!!!!

Я, впервые за весь разговор, посмотрела ему в глаза.

Маленький, заумный библиотекарь. Непутевый волшебник. Пустой советчик. Что он может понимать обо мне?!

Хотелось бы мне это узнать? Что же в твоей голове, Жак? Дашь зайти в гости?

И я почувствовала странное ощущение. Сродни голоду. Мне захотелось проникнуть в голову библиотекаря, порыться в ней, узнать мелкие тайны и грязные секреты, а потом…

Мне стало страшно. За себя. За свои желания. За Жака Сима. И за то, во что я превращаюсь.

Я развернулась и побежала, как можно быстрее, и стараясь не оглядываться. В кого бы я не превращалась, пока я не могла сделать дурное с другом, но нечто внутри меня настойчиво говорило, что час, когда я перейду и эту границу, уже близок.

Это было даже смешно. Или, по крайней мере, странно. Но девятка объясняла такой поступок тем, что лишь так можно быть четко уверенным в невозможности побега. Удвоенная стража, самая надежная камера, и, самое главное, шпионящие взгляды друг друга. Таким образом, по иронии злой судьбы, барон и князь — два брата, бывшие некогда столь дружны — делили сейчас одну камеру.

Влад был прикован к правой стене, барона посадили на цепь к левой.

Сначала все ожидали, что братья изорвут друг друга, или, хотя бы, устроят словесную перепалку, но все было тихо. И Влад, и барон сидели каждый в своем углу, и словно не замечали один другого.

Так, в полной тишине, шли дни.

В какой-то из них Ларэйн навестила братьев, но, столкнувшись со стеной ледяного молчания, ушла, приказав лишь, чтобы руки Влада были подвешены на колодках вверх.

Шли еще дни. Суд, которого вначале так ждали граждане Сэн-Тубр, не назначался и постепенно, все свыклись с мыслью о том, что братья просто будут заживо погребены в темнице.

— Что с моей женой? — спросил как-то Влад стражника, приставленного к ним, чтобы два раза в день опускать руки бывшего князя и давать ему чуть отдохнуть.

Стражник осмотрел Влада большими, испуганными глазами.

Это были первые слова того за более чем две недели. К тому же, несчастный стражник понятия не имел, можно ли ему отвечать на подобные вопросы. И оттого, он промолчал.

Влад возвел глаза к небу, но разговор был закончен на этом.

Когда стражник ушел, Герберт впервые за долгое время посмотрел на брата и спросил:

— Зачем тебе было это знать?

Влад усмехнулся.

— Она моя жена…

— Которую ты собирался казнить.

— Я отменил казнь за секунду до твоего славного появления, — прошипел Влад.

— Да, думаю Элен было чудесно от такого обращения.

Терпению Влада пришел конец.

— Я — князь! Забери тебя демоны! Как еще я мог поступить, не потеряв трон! Я хотел отменить казнь и сослать Элен в монастырь! Так я спас бы ее!

— Красивая у тебя любовь, Влад, — пробормотал Герберт, — Отправить жену на казнь или в монастырь…

— Какая есть, — ехидно ответил бывший князь, — По крайней мере, я не зарезал свою возлюбленную…

Барон поднял голову и встретился глазами со своим братом.

— Почему вы все так упорно обвиняете меня в убийствах?

— Ты правда не знаешь, или просто смеешься над нами? — спросил Влад, у которого, впервые за долгое время, проснулось любопытство.

— Я никого не убивал. Клянусь.

Влад оценил Герберта: бледный, измученный, усталый. Ему уже было нечего терять. Так почему он отнекивается?

— Расскажи свою версию, — попросил бывший князь своего брата.

— Зачем тебе? — усмехнулся Герберт.

— Считай, мне скучно…

Я стояла на посту дозорного стража на городской стене. Ночь была чистая и звездная. Свежий воздух, перемешанный с уханьем сов и волчьим воем в лесах, слегка пьянил. Начинало холодать. Близилась осень, и леса вокруг Сэн-Тубр словно покрывались сусальным золотом. Где-то вдали, за лесом, горели слабые огоньки военного лагеря Востока. Война не началась, но свои позиции никто не сдавал. Думаю, это было очень выгодно вельможам всесильной девятки, торгующим оружием и военными тайнами сразу на две стороны. Впрочем, какая мне теперь разница…

— Хорошая ночь, — подошел ко мне второй дозорный страж.

Я ничего не ответила.

— Восток еще не собрал свой лагерь, — заметил мой напарник, кивая в сторону огней.

Мне вовсе не хотелось ни с кем говорить, и я молчала.

— Когда княгиню Ларэйн выдавали замуж, я был в почетном карауле, провожающем ее к новоиспеченному мужу, — продолжил мой «собеседник».

Похоже, он был из тех, кому не важно было, отвечают ему или нет. Старый солдат просто хотел поговорить.

— Княжество Востока очень отлично от нас. Там все белого камня, летом душнее, зимы — короче. Почти все окна каждого дома закрыты чудными витражами, какие у нас лишь в главном соборе стоят. А там они везде. Красиво. И дворы. Какие у них чудные дворики. Зеленые. Ухоженные. У нас таких нету. Восток более жаркий, и лесов вокруг меньше, но за той зеленью, что у них есть они ухаживают. Ценят листочки живые. Не то что у нас…Почти весь город вытоптан.

Мой «собеседник» начал меня раздражать. Возможно, когда-то мне и было бы любопытно, что есть за пределами Сэн-Тубр, но не сейчас.

А дозорный все продолжал и продолжал.

— Княгиню Ларэйн все там хорошо приняли. Народ там душевный. Гостеприимный. Устроили огромный праздник в честь ее прибытия. С танцами, карнавалом. Огни повсюду зажигали. Дивно так. Правда, потом не заладилось. Я долго при Восточном гарнизоне был. Почти все пребывание княжны при муже.

— И что же не заладилось, — устало вздохнула я, ожидая очередной порции дворцовых интриг.

— Да ведьмой ее народ прозвал. Уж не знаю, правда ли, но начали девушки при княжеском дворце пропадать.

Все мои нервы натянулись, словно тетива лука. При дворе Востока пропадали девушки, когда там жила Ларэйн?!

Я лишь хотела цепляться за надежду, но что-то внутри говорило мне, что я права. И на этот раз я нашла настоящего убийцу.

Уйти с дозорного поста было не просто и каралось трибуналом, и все время, оставшееся моему смотровому, я потратила, чтобы связать в уме все ниточки моей теории.

На Востоке произошел ряд таинственных исчезновений девушек как раз в то время, как там правила Ларэйн. После этого княжна, тайно вернулась к брату, где тот запер ее узницей в башне. Но что, если Влад узнал про сущность сестры, и держал ее пленницей именно из-за этого? Тогда отчего же он не сказал ничего в свою защиту? Боялся чего-то? Если да, то чего?

Ларэйн, по мнению Влада, была заперта в башне, и он вряд ли боялся, что она сможет ему навредить оттуда.

Однако, Ларэйн могла навредить. Думаю, в Сэн-Тубр, пронизанном потайными ходами как муравейник, она могла найти тайный ход из своей башни, неизвестный Гастону. Пользуясь этим ходом и своим железным «алиби», княжна смогла совершать убийства, попадая в другие комнаты замка, уволакивая оттуда тела отравленных фрейлин и убивая их в темных потайных коридорах. Позже, тела забирал крысолов, являющийся сообщником Ларэйн. Он уволакивал их на водопады, держал в холодных пещерах, и вытаскивал, чтобы их «обнаружили» в нужный момент.

Говоря о крысолове, его служение Ларэйн теперь казалось мне несомненным.

Последними словами этого убийцы было «во имя любви». Полагаю, они имели свой смысл. Ларэйн должна была быть добра к нему, возможно даже пообещала лишнего, и маленький человечишка, принижаемый всеми и вся из-за своей работы, опьянел от любви к прекрасной такой Леди, как Ларэйн.

Но почему же крысолов не выдал свою хозяйку даже под действием зелья?

Мне вспомнились последние, ужасные минуты этого человека. Окровавленный рот, из которого выходили куски стекла и иголки.