Попала...Попала! Попала!!!

Демоны. Как я не поняла этого раньше? Ларэйн заговорила крысолова. Он не мог сказать правду. При каждой попытке, вместо слов в его рту оказывались иглы. А что если такому заклинанию был подвержен и Влад? Это объясняло его молчание.

А дальше, Ларэйн, пользуясь историей Герберта, подстроила убийства так, чтобы они выглядели как те, в которых был замешан барон. Серп и одежду Герберту просто подкинули. Это было правдой. Должно было быть правдой. Ларэйн выгодно было очернить обоих братьев. От этого она получила трон.

Но внутренний голос говорил мне, что я слишком рьяно спешу поверить в то, во что я хочу верить.

Предположим, Ларэйн и убивала фрейлин, пользуясь потайным ходом из башни, и она подкинула Герберту одежду с кровью на ней, но не могла же она убить и невесту Герберта? Ведь Ларэйн на то время было около шести лет…

Однако, теперь я верила, что всему можно найти иное объяснение. И я сделаю это.

Конечно, оставалась еще смерть Зирды. Что произошло с ней? Узнала ли Ларэйн о ночном приключении, или же это было нечто иное?

Еще столько предстояло выяснить, но теперь у меня была правильная нить, и я не собиралась упускать ее из рук.

Глава 32

Свет. Боль. И я переместилась. Ох, как неприятно. Тело, которое я получила, принадлежало швее. И, перемещаясь, я на долю секунды потеряла контроль, и палец мой уколола большая серебряная игла. Как больно! Такой малюсенький укол, но столько неприятного. Кровь из моего пальца капала на платье, которое швея до того момента шила, и ткань его — великолепно золотая — окрашивалась каплями алой крови. На миг я задумалась о древней сказке про царевну, уколовшую палец о веретено и уснувшую на сто лет.

— Ну уж нет! — рассмеялась я сама себе, — От меня вы этого не дождетесь!

Я встала, аккуратно замыла кровь водицей из кувшинчика, стоящего у швеи на подоконнике, и, положив платье сохнуть, направилась к Жаку Симу. Возможно, если мне повезет, я смогу связаться и с ведьм ой Мартой. Тогда, все вместе, мы решим, что же делать дальше с моей теорией и с новой княжной. А главное — как нам вызволить из тюрьмы Герберта и князя.

Однако, планам моим не суждено было сбыться.

Едва я свернула в коридор, ведущий в библиотеку, как передо мною снова всплыла она — призрак Астель.

Бросив на меня взгляд пустых, мертвых глаз, приведение поманило меня пальчиком и поплыло по коридору.

— Ты не обманешь меня, — прошипела я призраку, — Я знаю кто ты на самом деле, и не собираюсь попадаться на твои уловки.

Астель остановилась — вернее повисла в воздухе. Ее бледное лицо ничего не выражало, но из далека мне показалось, будто губы ее сжались плотнее.

— Перестань, — гордо сказала я, — Что бы ты о себе не воображала, я знаю, что ты- живая. И что все, свершенное тобою, лишь акт.

На тот момент мне четко казалось, будто призрак и истинная ведьма Сэн-Тубр были заодно. Иначе, как объяснить все те ужасы, которые мне приходилось переживать после встречи с этой проекцией Астель?

Но тут привидении развернулось, рот его исказился криком, и оно полетело на меня.

Я хотела увернуться, но не успела. Плазма соприкоснулась с телом швеи, и меня выбросило из него. Момент, и я, кажется, видела всю картину словно сверху: швею, орущую от испуга, призрака, уже плавно удаляющегося от нее…

Это было так необычно, что я не успела и опомниться, но тут нечто потянуло меня. Я снова увидела свет, но отчего-то без привычной боли, и через миг я оказалась в новом теле.

Не знаю, кем я была, но я ползла по полу, а передо мною, на кровати, были двое.

Окровавленный труп горничной и прекрасная Ларэйн, в белой ночной рубашке, покрытой алыми пятнами крови, словно рубинами.

Ларэйн посмотрела на меня и улыбнулась.

— Как я рада тебе, Сэй, — сладким голосом произнесла она.

Влад внимательно выслушал все, что рассказал ему брат.

Увы, поверить Герберту было сложно. Вся защита, которую тот выдвигал, основывалась лишь на том, что Герберт не считал себя убийцей. При этом же, он не опровергал свой лунатизм, и, конечно же, со счетов нельзя было списывать две ужасные смерти: матери барона и его невесты.

Последняя смерть, была особой и для бывшего князя. Когда-то давно, когда они с Гербертом еще были братьями более, чем на словах, Герберт много возился с Владом, и, конечно же, маленький будущий князь хорошо знал невесту старшего брата — Катерину.

Влад был очень рад будущей свадьбе, тем более, что ему обещали маленького племянника, с которым можно играть.

Когда же Герберт уехал на фронт, то он шутливо наказал младшему брату не оставлять его невесту и не давать ей скучать одной. И Влад прилежно держал обещание, данное Герберту. Тем более, что Катерина знала массу интересных историй.

Однако, в один из вечеров, когда маленький Влад хотел зайти к Катерине и пожелать ей доброй ночи, он услышал в комнатах, занимаемых той, голоса. Шум, очень похожий на шум ссор, которые матушка Влада некогда затевала с отцом. Влад остановился. Подождал. Сначала все затихло, а потом…

Раздались страшные крики, которые мальчику сложно будет выкинуть из головы всю оставшуюся жизнь.

Страх парализовал тело Влада. Он знал, что должен был действовать, предпринять хоть что-то, но он испугался. Когда же шум и крики стихли, Влад, весь дрожа, подошел к двери в комнаты Катерины. Там, в тонкую щелку, он увидел Герберта, держащего на руках свою окровавленную невесту. Дальше Влад помнил плохо, но четко знал, что он был у отца, и сообщил тому, что с «Гербертом и Катериной беда».

После, убийство девушки скрыли, списав все на несчастный случай, и Герберт даже обвинил отца в том, что тот не уследил за той, которую он доверил его заботе.

Это было странно и непонятно для Влада, но он держал свои мысли при себе. С тех пор он вообще многое держал при себе. И когда Герберт снова объявился в замке и начали происходить все эти убийства, бывший князь действительно надеялся, что все случающееся — проделки ведьмы. Отчасти, у него были основания так полагать. Нити магии, окутывающие замок, стали очень плотными, и даже он — искусный маг — не мог найти владельца каждой из них. А вот Герберт сильной магии не имел. Это чувствовалось. И все же, списывать его со счетов было глупой причудой, обусловленной подсознательным желание Влада верить в своего, некогда любимого, старшего брата.

— Думаешь, я поверю тебе? — скептически заметил Влад.

Герберт пожал плечами.

— Мне все равно, — ответил он, — Я знаю, что имею проблемы со сном, но это вовсе не значит, что я убивал кого-либо.

Влад хмыкнул. Они оба сидели в темнице, и оба потеряли все. Со дня на день Ларэйн и вовсе могла приказать их казнить. Так зачем Герберту врать? И почему бы Владу не сказать Герберту все, что таким тяжелым грузом лежало у него на душе?

— А Катерина? — спросил Влад, — Будешь говорить, что не убивал и ее?

Герберт пристально посмотрел на брата.

— Видишь ли, я застал тебя, когда ты держал ее окровавленный труп в то время, как тебя и вовсе не должно было быть в замке, — пояснил Влад, — Конечно, я пытался убедить себя, что ты подоспел после убийцы, но мы, кажется, оба знаем, что это не так.

— Катерина изменяла мне, и я убил ее за это, — спокойно сказал Герберт.

Влад впервые порадовался, что он был подвешен за руки к потолку. Иначе бывший князь вполне мог бы потерять равновесие и упасть. Он ожидал, что Герберт начнет спорить, говорить о своей любви к девушке, отнекиваться. А тут — признание.

— Ты ведь это хотел услышать?! — продолжил Герберт, а голос его, до того ровный, поднимался все выше, — Для тебя ведь измена: вполне нормальный повод?

— Что? — Влад не сильно понимал брата.

Герберт усмехнулся. Горько. Сатирично.

— Влад, если бы ты когда-нибудь рассказал мне обо всем, увиденном тобой, я бы непременно ответил тебе, что в ночь убийства Катерины находился на горе Клин, что стоит на границе. Там у меня была встреча с моим старшим братом Фениксом, пребывающим тогда в изгнании, и его матерью Дарнилой.