Выпускник

Я почувствовал намерение девушки отказаться, но передал ей свое желание, чтобы она его задержала. В другой раз я бы поддержал ее, но не тогда, когда я уже дважды чувствовал по отношению к себе негативное намерение, а определить, от кого, так и не сумел. Поэтому сейчас я хотел ментально его проверить — так, на всякий случай. А поскольку до сих пор не умел это делать в обычном состоянии, то мне необходимо время и отсутствие помех. Да, я так и не смог освоить, как правильно осуществлять тонкие воздействия. Даже не знаю, как подступиться. Родители Айвинэль, верховная жрица дали советы, которые для меня оказались бесполезны. Видать, строение мозга или еще что-нибудь у меня отличается настолько, что местные методы не подходят, а правильных я не знаю.

Внезапно на грани то ли воспоминания, то ли восприятия появилось чувство, что я могу где-то узнать правильный ответ. Попытался ухватить это чувство, но оно ушло, словно вода сквозь пальцы. Разочаровался, зато появилась твердая уверенность, что в этом мире я могу узнать насчет своего дальнейшего обучения ментальной магии.

— Знаете, уважаемый Маклейн, — после небольшой паузы, во время которой у меня в голове пролетели эти мысли, произнесла эльфийка, — мы не даем интервью, особенно мой супруг не любит, но так уж и быть — отвечу на парочку вопросов, на которые смогу или захочу.

— Как и где вы познакомились с будущим мужем?

— О, — обрадовалась Айви, — это удивительная история…

Мы уже давно придумали правдоподобную историю знакомства, которую сейчас и озвучит моя половинка. Я же нырнул в глубины своего сознания. Самое первое впечатление: этот знакомый никаких ментальных техник не творил, но когда я приблизился к его сознанию, столкнулся с интересной защитой, которую ранее никогда не встречал. Честно говоря, я вообще мало с какой сталкивался, кроме состоящей из восьмиугольников и простой защитной стены. Здесь же в качестве барьера выступал узор кружева. Не простое переплетение защитных нитей, наподобие корзины, а именно очень сложный узор. Вытянув мягкое щупальце, я коснулся защиты, следя за состоянием человека, и убедился в том, что защита амулетная. Точнее, артефактная в силу своей сложности. Зато теперь я с уверенностью могу сказать, что этот молодой человек не имеет никакого отношения к газете. Или имеет весьма косвенное, так как владеть таким артефактом, защищающим от ментальных атак, простой журналист не может. Но если это агент службы безопасности, зачем такое представление? И зачем такая защита? Они что, знают о моих способностях? Тогда тоже непонятно: ведь я по сложности защиты легко догадаюсь о том, что данный человек выдает себя за того, кем на самом деле не является. И тут меня пронзила догадка: они просто не знают, что я могу проделывать такие вещи, но уверены, что я обладаю ментальными способностями.

Эта моя уверенность еще больше подогрела интерес, и я попробовал «кружево» на прочность. Несильно надавил — реакции никакой, ни от защиты, ни от «журналиста». Надавил сильнее — и тут она немножко прогнулась. Ух ты! То, что я делаю сам, какой-то гений сумел воплотить в артефакт. И как мне ее преодолеть? Когда я впервые вошел в сознание другого человека, я спиралью закручивался вокруг его воздействия, чего в данном случае нет. В этом случае так не сделать. Какое-то время рассматривал преграду, пробовал ее аккуратно продавить, но ничего не получалось. И тут меня посетила одна идея, которая словно взорвала мой мозг.

Кто сказал, что нельзя проделать первый вариант? Я нашел место переплетения, где пересекались четыре нити, и закрутился вокруг этой точки, создавая своеобразный конус. Затем начал двигаться вперед, ввинчиваясь в защиту и тем самым раздвигая нити. Поддавалась она с трудом, но в какой-то момент я проколол ее. И тут на меня навалилась тяжесть, словно на плечи взвалили пару мешков с песком. Еще немного, и я внутри.

Ну, а теперь все просто: слившись с сознанием человека, я начал просматривать его. К своему удивлению, обнаружил, что он действительно имеет отношение к газете «Гардиан», являясь журналистом не только формально. Пусть его статьи выходили нечасто, но они были. Однако основным видом его деятельности была работа на семью Спенсеров. Фамилия мне показалась знакомой, но в данный момент я не мог найти в своей памяти, когда и где я с ней сталкивался. Работал он, по большей части, на территории Британии, лишь изредка покидая ее, как это было в последнем деле, когда пришлось лететь во Франкийское королевство. Но и там он прикрывался принадлежностью к газете, представляясь журналистом. А в отношении меня у него была задача: найти пути, как переманить нашу семью, чтобы мы приняли подданство Британской Империи. Убедившись, что никаких радикальных мер предпринимать он не намерен, я вернулся к себе. Еще я убедился в том, что чувствовал негативные эмоции в отношении меня не от этого человека. Быстро найдя свое первое знакомство с данной семьей, я вернулся в реальный мир.

— Прошу простить, господин Маклейн, но нам надо идти, — Айвинэль свернула разговор, почувствовав, что я закончил свои дела.

— Конечно, конечно, — радостно произнес он, — желаю вам удачно выступить в турнире, но только после нашей группы.

По пути домой я рассказал девушке о том, что узнал, а она подтвердила мои выводы, сообщив, что нить беседы он ведет очень грамотно. Потом внезапно произнесла:

— Спенсеры — правящая семья этой страны. Такие люди никогда не отступаются, даже терпя одну неудачу за другой. Если бы ты мне рассказал про тот случай, то на турнир мы бы не поехали. А сейчас надо быть осторожнее. Этот журналист — очень опытный агент, его поведение, построение фраз, мимика — все направлено на то, чтобы расположить к себе собеседника: так и хочется рассказать все, что он захочет узнать. Конечно, это качество присуще всем журналистам, но меня специально учили различать профессиональное обучение подобному трюку. Я не знаю их планы, но после турнира мы сразу летим к себе домой, на остров.

Я чувствовал серьезную обеспокоенность девушки и верил ей. Уж кто-кто, а она прекрасно разбиралась в делах местной аристократии. Не уверен, что ей удалось бы меня отговорить от состязаний, но после соревнований мы поедем домой. С другой стороны, у меня присутствовало ощущение, что мне надо здесь побывать. Это даже не интуиция, а нечто другое. Или, возможно, она самая, как бы говорящая, что побывать надо, но не обязательно. Больше сегодня ничего интересного не произошло.