Страница 30 из 54
Глава 25
Огнев устало прикрыл глаза и прислушался к шуму города. Машина шла ровно, в салоне звучала приятная мелодия, остро пахло пачули — видимо, водитель обновил ароматизатор. Но делать замечание не хотелось.
Последние дни были тяжёлыми, и о сне мужчина мог только мечтать. Сейчас только полдень, а ему казалось, что уже глубокая ночь. Веки слипались…
— Святослав Арсеньевич, — обратился к нему секретарь, и Огнев с трудом прогнал наплывающий сон. — Младшего Королёва отвезли домой. Уверен, парень и до вечера не проспится.
— Слабак, — равнодушно отозвался Огнев и отвернулся к окну, за которым проносились дома и витрины, сверкающие в лучах зимнего солнца. — Всего лишь закрытая вечеринка в честь нового директора, а этот молокосос умудрился перебрать. Что будет на официальном праздновании?
— Ужин с Князевым назначен на восемь, — осторожно напомнил секретарь.
— Помню. — Огнев повёл плечом. — Сам поеду.
— Макар Артёмович будет недоволен, — насторожился тот.
— Мирон. — Босс придавил секретаря тяжёлым взглядом. — Мальчишка уже вышел на сцену. Все знают, что теперь трон — его. Я спокойно могу действовать от имени Королёва-младшего. Более того, Макар Артёмович ждёт от меня этого.
— Значит, вы и дальше будете исполнять роль серого кардинала? — нахмурился секретарь.
«Так намного проще», — усмехнулся Огнев.
Жизнь научила Святослава не выделяться. Жить в тени хозяев жизни, таких, как Королёвы. Давать эфемерную уверенность, что он полностью в их руках. И неторопливо добиваться своих целей. Поднимаясь всё выше. Захватывая всё больше. И пусть его фамилия не будет мелькать в новостях и на таблоидах.
Чтобы история не повторилась…
— Святослав Арсеньевич, — прижимая трубку к уху, позвал Мирон. — Звонят из «Клеопатры». Гостья попросила пентхауз за ваш счёт.
Огнев выгнул бровь:
— Вот как?
Подобного ещё не случалось. Может, снова игры Дианы?
— Эффектная блондинка, — продолжил секретарь. — При ней ни багажа, ни документов. Она представилась Габи.
Сердце Святослава пропустило удар и забилось с удвоенной силой. Мужчина помедлил, прежде чем ответить. А потом кивнул:
— Хорошо.
Когда Мирон закончил разговор, добавил, обращаясь к водителю:
— Вези к отелю.
Им пришлось разворачиваться и толкаться в пробках, пробиваясь в центр города. Через час Огнев отпустил машину и озадаченного секретаря, а сам направился к входу. Мужчина сдерживал себя, неторопливо приближаясь к стойке. Навстречу уже спешил администратор. Едва не кланяясь, вручил карточку от номера и проводил к лифту.
Святослав кивком попрощался с работником и, когда двери закрылись, уставился на табло.
Один. Два. Три…
Всё сильнее раздражаясь, Огнев подумал, что раньше не замечал черепашью скорость лифта. Когда наконец пискнул сигнал и двери раздвинулись, мужчина ступил на мягкий ковёр, скрадывающий звук шагов. Дверь здесь была одна, и Святослав приложил к считывателю чёрную карточку ключа.
Номер встретил его мягкой тишиной и ослепительным светом. Солнечные лучи атаковали панорамные окна и, разбиваясь о множество стеклянных предметов, рассыпались по стенам радужными бликами. Казалось, сиял даже воздух.
Огнев замер рядом с диваном, на котором лежала элегантная сумочка Габи. Повинуясь внезапному порыву, мужчина наклонился и коснулся мягкой кожи, провёл по ней пальцами. Но тут же отдёрнул руку и, нахмурившись, двинулся к спальне.
Там ему в глаза бросилась белоснежная шубка, беспомощно раскинувшаяся на полу. Рядом синело озеро шёлка и пенные кружева белья. Кровь бросилась мужчине в лицо, побежала по венам так быстро, что казалось, вот-вот закипит.
Послышался лёгкий всплеск.
Огнев очень медленно повернулся к распахнутой двери в соседнюю комнату. Шаги давались тяжело, будто ноги враз налились свинцом. Во рту пересохло, и грудь рвало жадным дыханием. Мужчина замер на пороге, любуясь невероятным зрелищем.
Девушка возлежала в ванне — ошеломляюще красивая, будто античная статуэтка. Точёные черты узкого лица, как у богини. Тёмные разводы туши, как чернильные слёзы. И затянутые в перчатки руки, покоящиеся на бортиках.
Габи неторопливо повернула голову, взгляды их встретились, и мужчину молнией прошибло от пронзительной синевы. У Огнева перехватило дыхание, а в груди будто провернули кинжал, тревожа место, где давно окаменело сердце.
Девушка смотрела на него не моргая. Не улыбаясь. Молча ждала.
Святослав с трудом оторвался от созерцания идеальной линии груди и, подхватив мягкое полотенце, шагнул к ванне. Поддерживая Габи, он помог ей подняться и, расправив пушистую ткань, обернул хрупкое тело. Подхватил на руки и понёс в спальню.
Уложив девушку на кровать, замер, нависая над ней. Его манили её пухлые губы, завораживал небесный взгляд. Хотелось прильнуть к сладости цветка, втянуть его аромат. Насладиться красотой и нежностью податливого тела, но Святослав не шевелился. И почти не дышал.
Руки Габи были вытянуты вдоль тела, и каждый раз, когда смотрел на них, Огнев испытывал болезненный укол неконтролируемой ярости. Казалось, вдохни он — и Диана пожалеет, что решилась на этот поступок. Но Огнев не мог себе позволить выступить против Королёвых. Он лишь кардинал, а не король.
Эта мысль отрезвила.
Мужчина судорожно втянул воздух. Он будто очнулся на крыше, глядя в пропасть, куда едва не ступил.
— Ты сказала, чтобы я купил себе другой «цветок», — холодно напомнил девушке.
— В Оранжерее был только один Гибискус, — шевельнула она влажными губами.
От её голоса в душе Огнева дрогнули невидимые струны, и ужасающая пропасть снова стала невероятно притягательной.