Страница 29 из 54
Глава 24
Алина сидела в лимузине и, глядя в окно, зябко прятала руки под шубку. Бинты сняли, и теперь её обожжённую кислотой кожу скрывали особые перчатки. Каждое движение приносило боль, и девушка была рада этому.
Пробуждение. Вот что это было. Небеса не давали ей забыть, что сделали с ней эти люди. Дарили возможность воздать им должное. Око за око. Зуб за зуб. Жизнь за жизнь.
Лимузин остановился, и водитель, обежав машину, открыл дверцу и подал руку.
А к ним уже спешила Чижова.
— Дорогая моя! — раскинув руки, воскликнула она и, осторожно обняв девушку, на мгновение прижалась к её щеке своей прохладной. — Как я рада тебя видеть! Идём же скорее в дом. Сегодня морозно.
Потянула Алину за локоть к лестнице, на которой был заботливо разложен ковёр.
— Чтобы ты не поскользнулась, — охотно пояснила Елизавета Кирилловна.
В гостиной уже ждал накрытый стол, за которым собрались все подопечные женщины. Алина остановилась на пороге и приподняла бровь. Сузив глаза, внимательно осмотрела всех присутствующих и дёрнула уголком рта.
А она ещё недоумевала, зачем Чижова на выписку прислала за ней лучший лимузин! Предполагала, что хозяйка пригласила её, чтобы рассчитать перед увольнением, но ошиблась.
К сожалению.
Скинув шубку на руки прислуге, девушка прошла к своему привычному месту, рядом с которым замерла Рита. Помощница Елизаветы помогла Алине сесть и заискивающе улыбнулась. Елизавета Кирилловна, которая уже устроилась рядом, подняла бокал и провозгласила тост:
— За самый яркий цветок нашей Оранжереи! За тебя, Гибискус…
— Я больше не в списке, — холодно прервала её Алина и продемонстрировала руки. — Девушка с изъяном не может быть «цветком». Это ваше кредо.
— Из любого правила есть исключения, милая. — Губы женщины улыбались, но глаза прожигали насквозь.
— Если появляются исключения, — обманчиво мягко возразила девушка, — то правила перестают существовать.
Минуту они смотрели друг на друга. Алина — с ледяным спокойствием, а Чижова — с всё возрастающим раздражением. Хозяйка Оранжереи не выдержала первой. Осушила бокал и, отставив его, поднялась.
— Идём.
Девушки проводили их недоумевающими взглядами.
Когда Алина неторопливо вошла в кабинет Чижовой, та с силой захлопнула дверь и процедила:
— Решила вычеркнуть меня из своей жизни?!
Девушка вздохнула и прошла к окну. Обняв себя, посмотрела на светлое искрящееся от мороза небо и спросила:
— Вы же не думали, что я буду с вами всегда?
Чижова не ответила. Женщина подошла к воспитаннице со спины и положила на плечи сухонькие, украшенные изящными кольцами руки. Казалось, весь гнев Елизаветы Кирилловны улетучился.
— Я знаю, что ты задумала. — Голос её прозвучал глухо. — И хочу, чтобы ты остановилась.
Алина хмыкнула и повела плечами.
— Наводили обо мне справки?
— Будто ты не знала, — иронично фыркнула Чижова. — На каждую девушку оформлено пухлое досье. На Алину Снежную оно толще, чем у других.
— Сожгите, — сухо потребовала Алина. — Та девушка давно умерла.
— И я не хочу, чтобы Габи последовала за ней, — хрипловато призналась женщина и сильнее сжала плечи воспитанницы. — Оставайся в Оранжерее. Я сделаю тебя своей…
— Мне неинтересно, — поспешно перебила Алина. — И я не собираюсь брать на себя какую-то ни было ответственность.
— Не отталкивай меня, милая, — тепло попросила Чижова. — Мы стали близки. Оранжерея теперь твой дом.
— Давайте начистоту, Елизавета Кирилловна, — развернувшись, уверенно начала Алина. — Я пришла сюда не в поисках дома или друзей. Я стремилась хорошо заработать и обрести нужные связи. Мне это удалось. Если не желаете вычёркивать меня из списка, я сама ухожу.
Она решительно направилась к выходу, чтобы покинуть Оранжерею навсегда. Вот только как выбросить из головы тихие слова Чижовой?
— Помни, что тебе всегда есть куда вернуться.
Алина вышла на мороз и, прислонившись к стене, запрокинула голову. В носу щипало, перед глазами плыло. Впервые за долгое время в сердце появилась новая боль. Она потеснила старую и привычную, прожигая и так уже почерневшую от горя мышцу.
— Сама виновата, — зло отирая слёзы, прошептала девушка. — Не стоило так привязываться.
Алина винила себя за миг слабости, когда ей захотелось ответить «да» на предложение Елизаветы Кирилловны. Разделить её обязанности и отпустить Ритку в долгожданный отпуск. А со временем перенять бизнес Чижовой, которая видела в Габи свою преемницу…
Красивое будущее. Яркое. Обеспеченное. Новая судьба.
Вот только об Алине пришлось бы забыть. Предать себя Снежная не могла. Тогда бы она ничем не отличалась от Роберта. Нет, надо следовать плану. Добиться справедливости, о которой мечтала наполненными болью и слезами ночами.
Поэтому оставаться в Оранжерее было нельзя.
Алина вызвала такси и назвала адрес лучшей в столице гостиницы. Пентхауз, из окна которого открывался умопомрачительный вид, встретил ароматом роз. Бросив сумочку на диван в гостиной, девушка прошла в спальню. Глядя на раскинувшийся внизу город, скинула шубку и туфли. Следом на ковёр упало платье. Бельё…
Алина оставила дверь ванной комнаты открытой и, набрав тёплой воды, погрузилась в неё с головой. Лишь облачённые в перчатки руки остались покоиться на бортиках. Девушка распахнула глаза и, удерживая дыхание, посмотрела на волнующийся мир.
Вот так затаилась её месть. И вскоре она выйдет, как Афродита из моря. Обновлённой. Прекрасной. Беспощадной.
Когда спазмы схватили за горло, Алина вынырнула и, тяжело дыша, тряхнула мокрыми волосами. Но вскоре кровь замедлила свой бег, и девушка опустилась в воду по грудь. Наслаждаясь ванной, она опустила ресницы и прислушалась к себе.
Вдох-выдох.
Боль от разрыва с Чижовой потихоньку отпускала, будто тёплая вода растворяла плавающую ледышку. Так надо. Чем ближе подпустишь другого человека, чем больше будешь ему доверять, тем больше придётся платить. Кровью. Слезами. Жизнью.
У Алины ничего не осталось. А Габи собиралась потребовать плату с других.
И один из них наверняка уже знает, что на его имя оформлена аренда дорогостоящего номера. Тот, кто задолжал больше всех. Тот, кто наверняка сейчас ощущает себя виноватым из-за выходки невесты.
Интересно, как быстро он поспешит сюда?
Когда послышался хлопок двери, Алина дёрнула уголком рта.
Победа.