Страница 17 из 72
Интересные всё-таки творятся дела, — думал я на бегу, сворачивая в тот или иной переулок, повинуясь велению кулона. — Хитрый пройдоха, чьей внешностью я опрометчиво воспользовался, задолжал куче народа денег. А ещё он подрабатывает рекрутёром: заманивает в Сан-Инферно незадачливых жителей других измерений, предварительно ободрав их, как липки.
Странно. При знакомстве он показался мне вполне респектабельным дельцом, который не станет опускаться до подобных методов...
Надо будет проверить, об одном и том же маге идёт речь, — поставил я себе мысленную зарубку. А потом задумался: сколько всего Новичков попадает в Сан-Инферно каждый год?
Кассандра упоминала, что есть даже Академия, где неофитам преподают основы выживания в нашем благословенном городе.
Но статистически: скольким из них везёт оказаться в нужном месте и в нужное время?..
Подозреваю, что немногим.
Остальные вынуждены выживать самостоятельно, и далеко не всем это удаётся.
Эти мысли помогли скоротать остаток пути.
Подозрения закрались в мою простую душу, когда я начал узнавать места...
На самом деле, у меня так и не выдалось свободного времени, чтобы изучить даже окрестности родного клуба.
Всё, что я видел — это несколько главных улиц во время путешествий под охраной горгониды, и общую панораму с высоты птичьего полёта — когда катался на чоппере Энди.
Но сейчас, когда кулон вывел меня на проспект Потерянных душ... Я невольно замедлил шаг.
Что-то не так. Здесь какая-то ошибка.
Я рассчитывал, что искать Кассандру придётся где-нибудь на задворках. В трущобах за байкерским клубом, или может быть, в доках — там я ещё не бывал, и втайне надеялся, что наконец-то смогу увидеть громадные воздушные галеоны, которые осуществляют перевозку грузов и пассажиров по всему измерению.
Оказавшись в родном квартале, я испытал что-то вроде разочарования. А когда кулон подвёл меня к ступеням "Чистилища"...
Нет, я был несказанно счастлив тому, что не придётся выдирать Кассандру из лап злоумышленников. Но в то же время... В то же время я на это надеялся.
Спасти опасную девушку. Отплатить ей той же монетой, чтобы Кэсси никогда больше не смотрела на меня свысока...
Честно говоря, это было бы по-настоящему круто.
Но всё равно я рад, что она в порядке. Сидит за стойкой бара, потягивает коктейльчик...
— НЕГОДЯЙ!
Вам когда-нибудь давали пощечину? Да? Тогда вы знаете, как это неприятно. В голове звенит, а щека даже может распухнуть — если в ручке, вас ударившей, было достаточно яду...
Но когда даёт пощечину горгонида — это совсем другой коленкор.
Удар сбросил меня на ступени родного клуба, как раскисшее, упавшее с палочки мороженое. В голове раздался громкий треск, и я очень удивлюсь, если это не треснул, как грецкий орех в зубах Щелкунчика, мой череп.
— Пенелопа, как ты...
— Я прождала тебя всю ночь!
— Но я же послал тебе цветы.
Я даже не пытался подняться. Поймите меня правильно: ВТОРОЙ пощечины от двухсполовинойметровой женщины я мог и не пережить.
— Цветы?.. — в глазах горгониды почти не осталось ничего, кроме оранжевых всполохов. — Ты решил, что какие-то жалкие тычинки и пестики заменят мужчину в моей постели?
— Пенелопа, я вовсе не...
— Ты оскорбил меня до глубины души, Безумный Макс.
Была, была у меня слабенькая надежда на то, что Пенелопа приняла меня за другого. В конце концов, на мне же была личина... Но посмотрев на своё отражение в до блеска натёртых мраморных ступенях, я понял, что колдовство рассеялось — где-то в моём путешествии через Сан-Инферно. Я снова выглядел, как старый добрый я.
Может, именно поэтому ко мне больше никто не приставал?..
Радуйся, Безумный Макс. В Сан-Инферно до тебя никому нет никакого дела.
Услышав сдавленные стоны, я вдруг понял, что горгонида плачет.
Нет, ну что сегодня такое?.. Второй раз за день!
Усевшись на ступени, Пенелопа размазывала слёзы кулаком, как маленькая девочка. И всхлипывала она при этом так, что было слышно под самой крышей — это уж наверняка.
Усевшись рядом, я протянул ей носовой платок. Пенелопа в него трубно высморкалась и протянула назад.
— Оставь себе, — я похлопал её по спине.
Какие слова могут убедить женщину, что свидание отменилось вовсе не по твоей вине? Что сказать для того, чтобы она тебя простила?
"Может, сходим в ювелирный магазин?" — где-то я слышал, что это работает.
"Выходи за меня замуж" — тоже пользуется успехом. По крайней мере в фильмах, даже самые разозлённые девушки после этих слов тают и начинают улыбаться...
Ни один из вариантов мне не подходит.
— Оторва! — а такой вариант не предусматривал даже я... — Что с твоим лицом?..
Представляю, как я выглядел после пощечины, отвешенной рукой размером с кувалду.
Ни о каком ОТПЕЧАТКЕ на щеке и речи идти не могло. Вся моя голова превратилась в сплошной отпечаток.
— Каллиопа?.. — сказать, что Пенелопа была смущена — значит, ничего не сказать. Вскочив со ступеней, она залилась румянцем, который покрыл девушку с ног до головы. Стройные бёдра, плоский живот, грудь, кое-как втиснутая в кожаный лифчик... Всё это великолепие теперь светилось приятным малиновым светом.
— О, привет, Пенни, я тебя не заметила, — хладнокровно кивнула горгонида. — Так что с тобой случилось, Оторва? Внезапно попал под горную лавину?
— Э... да, что-то в этом роде, — если на мне ещё оставались не отбитые участки тела, то они стремительно уменьшались. — Наткнулся на стенку. Бежал, бежал... И налетел.
— Восемь раз?
Мы с Пенни стояли понурившись, как два школьника, разбившие окно в учительской. Не слишком уютное ощущение...
Пенелопа сдалась первой.
— Ну, я пойду?.. — проблеяла она, и скатившись со ступеней, бросилась бежать так, словно за ней гналась вся Гильдия законников.
После ухода горгониды мне стало легче. Я выпрямился, расправил плечи...
И вообще. Чего я, как маленький?..
— Знаешь, Лола, я вовсе не обязан оправдываться.
— Да ну?.. — Лолита прищурилась и сложила руки на груди.
— Мы познакомились в "Затычке". Она пригласила меня к себе, ну и... — поняв, что я всё-таки оправдываюсь, я копнул мраморный пол носком ботинка. — Знаешь, мы с Пенелопой взрослые люди, так что ты не имеешь права...
— Дак я ничего и не говорю, — пожала плечами горгонида. — Пенни — самостоятельная девушка, и если она нашла привлекательным такого мелюзгу...
— Эй! — я был возмущен до глубины души. — Между прочим, в постели рост не имеет значения.