Игрок

– Данг, сыночек, я дождалась! – глаза сухо блестели и неотрывно смотрели на Данга. Невероятным усилием женщина подняла правую руку, коснувшись щеки сына легким поглаживающим движением. Данг сжал руку матери и поцеловал тонкие иссушенные пальцы. Веки женщины дрогнули, грудь опустилась, выдохнув остатки воздуха с еле слышным стоном. Свет медленно растворился в ее неподвижном взоре. Данг несколько минут молча смотрел на черные растекшиеся зрачки матери. А потом поднял голову к небу и заплакал.

Сол так резко дернул шлем вверх, что чуть не оторвал себе ухо. Ему пришлось опустить голову на кромку стола, чтобы дурнота исчезла и сердце перестало колотиться о ребра.

«Сейчас я его придушу!»

Он встал и, покачиваясь, подошел к Чуду.

– Снимай шлем, гений! Выходи давай или я тебе башку вместе со шлемом оторву, – он с силой ткнул приятеля в плечо. Чуд нервно заерзал руками в пространстве и снял шлем.

– Чего? Наигрался? – зрачки его были черными и расплывшимися, и Сол вспомнил мать Данга. Рука его сжалась в кулак и точным движением ткнула Чуда в нос. Тот охнул, дернулся в сторону и зажал нос ладонью. Между пальцами просочилась кровь. Сол остервенело продолжил атаку. Чуда это не обескуражило, лицо его растянулось в самодовольной ухмылке.

– Я смотрю, игра зашла! – заржал он, уворачиваясь от приятеля, – да успокойся ты! – он схватил его за руки, пачкая кровью рукава пиджака Сола. Тот вырвался и отвернулся.

– Бро, ты чего возбудился? Это всего лишь игра! Хотя от тебя этого можно было ожидать!

– На фиг такую игру! – Сол почти закричал, – ты чего наделал, идиот? Они же там живые!

– Они – это всего лишь программы, написанные гением! – Чуд ухмыльнулся, – поэтому и выглядят живыми. Но это нереально, Сол. Чего ты, как ребенок, разорался?

– Они чувствуют, – уже тише сказал Сол, – и я чувствовал. Они там внутри живут и все ощущают. Это отвратительно. Чуд, так нельзя! Нельзя так программировать ИИ! Как ты вообще это сделал?

– Как, как… Чего ты раскудахтался? Это игра, бро, – Чуд пожал плечами, – никто там ничего не ощущает, не бзди. Но да, они этого не знают, согласен. Так вся соль в этом! Наш с тобой мир, как карамелька, – все-то в нем правильно. Рыгать тянет уже от этого! Адреналину хочется хапнуть, понимаешь? Чтоб что угодно делать и чтоб без последствий! Народ с руками игру оторвет, бро! Я уже шепнул некоторым, и интерес есть! А когда все это упакую и продам – про универ можно будет забыть. Бабла на всю жизнь хватит! – заявил Чуд. – Короче, бро, не тормози, давай. Хочешь поучаствовать – нечего лицо воротить. Будут дельные идеи – заплачу, не сомневайся, бро!

Сол хмуро молчал. Он чувствовал себя уязвленным, и ухмыляющееся скуластое лицо Чуда только добавляло раздражения.

– Да пошел ты со своим баблом… Хочешь сказать, что кому-то вся эта пакость по душе? Типа, таких ненормальных, как ты, еще где-то выводят? – буркнул Сол.

– Ненормальные, бро, как вечный двигатель – толкают мир вперед. Есть такие, бро, и хорошо, что есть! Не всем наш приторный мир нравится. Скучный, серый и спокойный мирок, в котором пернуть нельзя, чтобы в тебя пальцем не ткнули. Ты не задумывался, что скоро в этом болоте мы все сгнием? Оно уже попахивает, – расплылся в улыбке Чуд.

– Это у тебя в квартире попахивает! А в нашем мире все живут и наслаждаются! – слабо парировал Сол.

– Не все, бро! Хотя, чего тут я распинаюсь – ты же у нас правильный! Сол – идеалист, перфекционист, красавец, гордость курса и, по совместительству, друг такого придурка, как я. Кстати, вопросик – почему? – дурашливо прогундосил Чуд. Сол мрачно посмотрел на него, а Чуд продолжил:

– Но, бро, не все такие распрекрасные. Есть те, кому хочется покошмарить! Виртуал для этого и существует. И нечего тут ныть. Садись, давай, и работай!

– Ладно, ладно! – буркнул Сол, – не истери, Чуд. Я понял. Все, договор, я в деле.

– Ну, вот и зашибись! – Чуд потер руки и плюхнулся на стул перед компьютером, – дуй на свое место и займись делом, бро! И нечего лезть в чужие шкуры. Раз не можешь сдюжить с эмоциями, бери свой персонаж и делай чего хочешь!

Любопытство чаще чревато, чем полезно, подумал Сол. Он с отвращением плюхнулся в грязное кресло, тяжело вздохнул и надвинул на лицо шлем.

Глава 3

«Просто, чтобы быть объективным».

Сол решительно коснулся черной точки на экране. Привычно зажмурившись, он уже спокойнее перенес вход в игру. Тошнота и головокружение в этот раз почти не ощущались. Сол медленно открыл глаза и осмотрелся. Он сидел на низкой софе в небольшой комнате. Единственное окно было тщательно занавешено, темные от времени стены пестрели кирпичными щербинами, в углах темнела паутина. Напротив стоял стол с парой стульев, на одном из них сидел смуглый человек с короткой черной бородкой. Руки бородатого быстро отсчитывали купюры, вязали их толстыми пачками и складывали в чемодан. Прямо перед лицом Сола поднялись кольца дыма, он скосил глаза и увидел толстую сигару. Во рту появился кислый привкус, он вытащил сигару и закрутил головой, ища куда бы отложить вонючий окурок. У входной двери жался неприятного вида человечек – маленький, несуразный, в узком пиджачке с оторванной пуговицей и остроносых лаковых ботинках. Лицо его быстро и неритмично подергивалось, смещая тонкие губы вниз и влево, взгляд черных глаз метался по сторонам, кончик носа сильно морщился, словно человечек принюхивался. На лбу кляксой темнела точка.

– Чоко, – услышал Сол голос своего персонажа, – ты омерзителен. У тебя морда дергается, словно ты на электрическом стуле сидишь! Твоя мать пердела, когда тебя рожала? – он зычно расхохотался.

– Мауро, ну, ты же знаешь, это болезнь, – обиженно заныл в ответ Чоко, – зачем ты каждый раз мне напоминаешь? Она не лечится!

– Да насрать! – Мауро отвернулся к человеку за столом. Сол слегка погрузился в сознание персонажа. Его звали Мауро, за столом сидел его брат Хорхе, и они оба занимались наркоторговлей. Сол напрягся, пытаясь понять, что это такое. Перед глазами всплыл белый порошок в пакетах, узкие белые полоски на глянцевой поверхности, растянутые лица каких-то молодых парней, вдыхающих порошок.

«Стимулятор. Запрещенный».

Он снова коснулся сознания Мауро. Оно напоминало ему котел, наполненный кипящей гущей, только и ждущей, чтобы выплеснуться наружу. Сол поддался и ощутил, как злость, словно черная густая жижа, захватывает его, погружает в себя, заливается в глаза и уши… Это было так необычно и остро, что Сол перестал сопротивляться. Он схватил сигару и набрал полный рот дыма. Вкус в этот раз был совсем не кислым, и Сол запил его темной жидкостью из бутылки, стоящей на полу. В этот момент в дверь кто-то постучал. Он переглянулся с братом, тот бросил считать деньги и вытащил пистолет.

– Спокойно, спокойно! – запричитал Чоко, и посмотрел в глазок. Раздраженно выдохнув, он слегка приоткрыл дверь.

– Пошла вон, Лус, сколько тебе говорил не приходить! – Чоко попытался запереть дверь, но что-то мешало ему. Сол услышал хриплый женский голос.

– Это всего лишь моя бывшая, – натужно просипел Чоко, подпирая дверь, – вечно выслеживает меня, чтобы дозу выбить. Пошла вон! Ты и так уже должна почти тысячу! – он толкнул дверь, но дверь не поддалась и распахнулась. На пороге стояла высокая, некогда красивая женщина. На вид ей было около шестидесяти. Весь облик ее был безнадежен, как последний догорающий в костре уголек. Тонкие правильные черты лица высохли и стянулись морщинами. Щеки запали, ввалившись темными ямами. Губы бледной полоской обозначали некогда, наверное, сочный рот, и лишь большие все еще красивые черные глаза яростно сверкали. Третьим глазом на лбу полыхала черная точка. Позади женщины стояла девочка лет двенадцати.

– Чоко, скотина, пусти меня! – она оттолкнула его в сторону. – Господин, – обратилась она к Солу, – я заплачу! Вот! – она вытолкнула вперед девчонку, – она на час ваша. Она не будет сопротивляться. Мне нужны три дозы! – она произнесла это даже с каким-то вызовом.