Игрок

– Вот, – он осторожно положил на комод пачку денег, – это вашим питомцам. А мне того борзого отдайте, чую я – это прям мой пес. Охотиться с ним будем!

Русоволосая подхватила его под руку, заворковала, повела на улицу. Сол услышал скрип двери сарая, лай собак, смех и голоса. Затем заурчал мотор машины, и все пропало.

– Забрал он Покемошу. Слава богу, хороший человек, сразу видно. На него даже Полкан рычать не стал. А Покемоша тут же на руки ему залез.

– Хороший, – эхом откликнулся Сол. Отголоски чужих воспоминаний неприятной мутью крутились где-то внутри, вызывая тошноту. Русоволосая подошла сзади и склонилась над ним. Внезапно Сол ощутил на себе теплые руки сестры, вдохнул ее запах, уткнулся ей в грудь затылком.

– Зина, устала ты… Не молодая уже. Иди, родная, спать, завтра новый день, – пробормотала русоволосая в ухо. И Сол сжал чужие шершавые ладони, прижался головой к женскому плечу, и внутри вдруг стало так горячо, сладко и радостно, что у него снова навернулись слезы. Он не выдержал и сдернул шлем с головы.

– Что за фигня вообще? – глухо пробормотал он, – для чего все это?

Сол повернулся к приятелю. Чуд сидел в шлеме, согнувшись над панелью. Тело его нервно подрагивало, пальцы касались клавишей.

«Ты или гений, или псих. Третьего в твоем случае не дано».

Он закусил губу, повернулся к экрану и снова надел шлем. Сол еще не знал, что не пройдет и суток, как он в корне поменяет свое мнение.

Глава 2

Он все еще не решался выбрать самостоятельный персонаж и вновь ткнул пальцем в красную точку, только подальше от того места, где коснулся карты игры в первый раз. И опять мир на мгновение исчез, размазавшись за прозрачным экраном шлема цветными полосами. Сол на всякий случай закрыл глаза и сжался. Очнулся он от легкого покачивания, резкого запаха водорослей и рыбы. Открыв глаза, Сол увидел, что сидит в узкой неустойчивой лодочке. На дне мелкими волнами перекатывалась мутная вода с кусочками мусора, рыбьих кишок, чешуи и водорослей. Ноги его по щиколотку были в это вонючей мусорной жиже и упирались в борта утлой посудины. Сол резким движением попытался поджать их под себя, но лодка тут же угрожающе накренилась, и ему пришлось вернуться в прежнее положение.

«Ладно, фиг с ним – в дерьме так в дерьме!»

Он плыл вдоль узкого канала, по берегам которого плотно ютились странные коробки. Кривые, темные, сколоченные словно наспех из гнилых досок, они выглядели декорациями к фильму ужаса, но тут Сол увидел маленькие снующие между постройками фигурки и понял, что это жилые помещения. Он недовольно поморщился и осторожно заглянул в сознание своего персонажа. Данг, меня зовут Данг, понял он и тут же вздрогнул от волны адреналина – ему стоит поторопиться! Хозяин не будет ждать, нужно скорее привезти весь улов! Руки привычно обхватили короткое весло, и Сол ощутил, как при каждом гребке жесткие мозоли ладоней трутся об деревянную рукоятку. Уверенными движениями он ускорил ход лодки, искусно маневрируя в узком пространстве. И очередной всплеск эмоций – мать! Перед глазами Сола встала картина крохотной комнаты, стены которой продувались сквозь прорехи рассохшихся досок. В углу на куче старого тряпья лежит старуха. Тело ее иссохло, желтая кожа плотно обтягивает кости, узкие черные глаза напряженно смотрят на дверь в ожидании его, Данга. Сколько дней его не было? Два? Три? Сол мучительно выбирался из памяти Данга, пытаясь избежать накатывающей волны ужаса, но чужое сознание затягивало, пеленало, накрывало с головой.

«Быстрее! Отдать улов хозяину и часть сберечь для матери, она не ела все эти дни!»

Сол не заметил, как руки его заработали с удвоенной силой. Он полностью растворился в мыслях Данга. Кособокие строения пролетали мимо, странные плоские лица с узкими глазами сливались в общую массу, а солнце неудержимо ползло вверх. Сол снова попытался вынырнуть из омута чужих эмоций, от чего слаженная работа рук разладилась, и суденышко, резко дернувшись вправо, сильно накренилось и перевернулось. Нет! Вопль отчаяния в голове Сола был столь силен, что он уже хотел сдернуть шлем, но Данг пересилил, заставив его собраться и вытащить лодку на глинистый берег. Улов! Голос в голове закричал еще громче, и Сол бросился в воду. Старый мешок развалился, и пойманная рыба серебристыми брюшками засверкала в мутной воде, мерно покачиваясь в радиусе нескольких метров. Сол хватал эти уснувшие тушки и набивал ими старую рубаху, сорванную с тела. Ему удалось собрать примерно половину от того, что было, остальные рыбины унесло течением. Выбравшись на берег, он осмотрел остатки добычи и закусил губу – этого было мало, чтобы хозяин остался доволен. Он еще постоял некоторое время, затем бросился в лодку, вытолкнул ее на середину протока и поплыл.

Хозяин ждал на берегу. Низкорослый коренастый мужчина нервно прохаживался вдоль берега, пощелкивая короткой бамбуковой палкой по ноге. Он повернулся лицом к подплывающему Солу, и тот увидел, как холодная улыбка раздвинула тонкие губы, оголив редкие кривые зубы. Черная точка четко обозначилась посередине желтого лба. Ничем не примечательное круглое лицо было точно таким же, как и все те лица, которые Сол видел между старыми хибарами вдоль реки.

– Простите, хозяин, я опоздал! – Сол ощутил, как тело его переломилось пополам, и лоб почти уткнулся в колени.

– Где рыба? – бамбуковая трость уткнулась в затылок Солу, и он вздрогнул.

– Вот! – он лишь слегка разогнулся, протянув улов.

– Здесь мало! – голос звучал тихо и даже вкрадчиво, но Сол вдруг понял, что это очень плохо.

– Лодка перевернулась, хозяин! Я все наверстаю, хозяин! Я поймаю завтра в два, нет, в три раза больше! – в голосе Данга звучали ужас и унижение, и от этого Сол взбунтовался.

«Ну, нельзя же так».

Мысль отчетливо прозвучала в голове, и Сол ощутил ответный порыв страха. Ему пришлось сжать и отодвинуть Данга, и на мгновение он почувствовал сопротивление чужого сознания.

– Забирай сколько есть и уходи. А пару штук я прихвачу для своей матери. Завтра наловлю больше, я обещаю! – Сол выхватил две крупные рыбины. Он смотрел прямо в глаза желтокожего мужчины и слегка улыбался.

«Всегда можно договориться, Данг!»

Мысль была короткой, почти мгновенной, потому что тут трость хозяина взлетела в воздух и с сухим треском опустилась Солу на руки. Боль была такой острой и безжалостной, что Сол даже не успел вскрикнуть – горло перехватило мучительным спазмом. Он упал на землю, уткнувшись лицом во влажную глину, ощутив ее соленый дробящийся песчинками вкус на зубах. Следующий удар взорвался болью где-то в пояснице, и Сол почувствовал, как дернулись от удара ноги. Удары сыпались один за другим, разрывая болью натянутую кожу, дробя мышечные волокна, оставляя кровавые ссадины.

«Надо встать. Надо встать и перехватить палку, иначе Дангу конец!»

Но мысль растворилась в черноте, и Сол отключился. Когда он пришел в себя, Данг медленно брел вдоль улицы. На лоб стекала кровь, и он постоянно вытирал ее, чтобы она не попала в глаза.

«Мама! Мама дома одна. Надо идти домой».

Видимо, на затылке от удара появилась гематома, она ощущалась болезненной тяжелой опухолью, тупо пульсируя при каждом шаге. Временами накатывала тошнота, и Сол судорожно сглатывал, подавляя рвотные позывы. Но он даже был рад, что это отвлекало его от собственных мыслей – ему было стыдно перед персонажем за свое глупое поведение.

«Сгубил улов, настроил против перса работодателя, оставил избитое тело. Да я просто чемпион!»

Наконец, Данг повернул в сторону маленькой деревянной коробки с соломенной крышей, и Сол понял, что они пришли. Он толкнул рукой висевшую на одной петле дверь и вошел внутрь.

– Мама, – испуганным шепотом позвал он. В углу в куче тряпья кто-то зашевелился и застонал.

– Мама! – с ликованием вскрикнул Данг и бросился к женщине. Он смахнул с ее лица старую рваную простынь и коснулся щеки.

– Мама, – пробормотал он, прижимаясь губами к теплому лбу с ярко-красной точкой в центре. Страшно худое морщинистое лицо матери осветилось радостью узнавания, спекшиеся губы с трудом разошлись, и она прошептала: