Луна для двоих

Глава 3

Кое-как успокоив Эннира, повела свою головную боль в его палату, но он упёрся, отказываясь заходить. Встал истуканом, пожирая меня взглядом.

— Я не могу оставить тебя в коридоре!

Он издал звук, похожий на просительное «мур». Я бы умилилась, что огромный оборотень ведёт себя как милый котёнок, если бы недавно он не пытался заявлять на меня свои права. Хотя кого я обманываю? Не помню, когда и чему в последний раз умилялась вообще.

Было ли мне его жаль? Возможно. Отчасти. Где-то глубоко внутри, куда сама старалась заглядывать пореже. Но тут в голову пришла другая мысль. Как бы я поступила, окажись в такой ситуации Эннир? Оставила бы в клетке, отправив медсестру обрабатывать раны? Как бы не так. А значит, моя маскировка даёт явный сбой, когда так демонстративно отталкиваю его от себя.

Решившись, натянула привычную уже маску и вновь приказала:

— Иди за мной.

Он затормозил недоверчиво. И я вспомнила прошлый раз, когда вёл себя подобным образом. Тогда я объяснила всем, что запереть его лучше для его же блага. Но сегодня хотела попробовать поступить иначе. Более правдоподобно.

— Нет, не в карцер. В мой кабинет. Там ты ещё не был.

Оборотень фыркнул. Но послушался и поплёлся за мной. Так я и вела его под удивлёнными взглядами персонала, контролируя лишь взглядом, чтобы никого не покалечил, если покажется, что кто-то тут на меня претендует. И с одной стороны, моя неожиданная доброта как раз сработает на руку, показав особенное к нему отношение. А с другой… мне на самом деле совсем не хотелось оставаться одной… И его присутствие за спиной давало какое-то мнимое, но всё же ощущение защиты.

В кабинете он принялся озираться по сторонам, трогать всё подряд, что казалось интересным или просто было блестящим и попадалось ему на пути. Ну как ребёнок.

Хотя с учётом его возраста (навскидку ему от двадцати двух до двадцати пяти), может ещё правда из него не выветрилось детство. Тут же ещё сыграло роль, что уже несколько лет он застрял в полутрансформации и провёл их в клетке. А звериные повадки тоже не так просто перебороть.

— Не сломай, — предупредила, и он тут же выронил мою любимую ручку на пол.

— Подними и положи туда, откуда взял.

Полузверь поморщился и не послушался. Конечно, напридумывал себе, что я — его самка, а значит, не могу им командовать. Но не переубеждать же. С кем тут спорить? Вот с ним?

— Сиди тихо. Когда вернусь, обработаю твои раны.

Он продолжал стоять и смотреть. Упрямый невозможно.

Пришлось взять за руку, усадить на диван, уточнив, что рвать обивку нельзя, вручить печеньки и только потом позволить себе скрыться за второй дверью, где был душ. Конечно же я заперлась изнутри… Но разве ж остановит хлипкая задвижка любопытного оборотня с немереной силищей. И почему я заранее не подумала, что он захочет пойти за мной? Ведь это было предсказуемо…

Нервничаю просто и совершаю всё больше ошибок с каждым разом.

Дверь грустно всхлипнула, когда он вошёл, а я замерла под очумелым взглядом… Моё тело прикрывала только пена и чуть запотевшее стекло душевой. Закрываться и пытаться сбежать было глупо, и я попыталась не показать страха, а наоборот уверенно дать отпор. Но он почуял мои опасения и, медленно приблизившись, вошёл в кабинку, стараясь не делать резких движений.

— Тебе сюда нельзя.

Но полузверь и не думал уходить. Он оглядывал меня с ног до головы, и его глаза пылали. М-да. Вот это денёчек… Не успела сделать хотя бы попытку выскользнуть, как он быстро развернул меня к стене и надавил на шею, вынуждая чуть наклониться к кафелю.

— Не смей! — попыталась оттолкнуть, но он же весит больше центнера.

— Ты же помнишь, что я никогда больше… — он заткнул мне рот своей ручищей, а второй и сжал талию, устраивая меня поудобнее. Для себя.

Такого развития событий я не ожидала. Думала, что на сегодня всё уже закончилось. Но кажется, его притяжение сильнее всех остальных инстинктов… Усмехнулась мысленно, осознавая, что почти каждый из них ведёт себя со мной именно вот так. Именно поэтому никогда не выбираю себе в партнёры оборотней — только людей… Именно поэтому держусь от них всех подальше. Именно поэтому не позволяю привязываться ни к кому из них. Кроме одного.

Но странное дело, что этот не торопился. Он вдруг ткнулся носом в мою шею… Точнее, сначала я подумала, что в шею. А потом сообразила, что в место, где раньше стояла метка… Он же не может её почуять. Почти никто не может! Но кажется…

Его лапы разжались. А когда я резко обернулась, то встретилась с его полными обиды и неверия глазами. Будто бы он считал, что я предала его… Выходит, всё же почуял на мне метку другого. Но не успокаивать же его было. Кто он мне? Да и так даже лучше. Теперь на меня претендовать он не станет.

А над тем, как он выяснил то, что никто другой не может, я подумаю позже.

— Выйди и больше не смей ко мне вот так заявляться, — заговорила привычным командным тоном как-то машинально.

Во-первых, это позволяло мне соблюдать бесстрастность. Во-вторых, — держать в ежовых рукавицах своевольных котов в центре. И уж совсем я не ожидала, что, понурив голову этот конкретный кот, отличающийся от других особенной вредностью, просто послушается и уйдёт…

Закончив спокойно гигиенические процедуры и с удовольствием смыв с себя чужие запахи не только гелем, но и специальными средствами, чтобы самой не чувствовать и больше его не провоцировать, я вышла в кабинет. Полузверь сидел на диване, прилежно уложив огромные ладони с когтищами на колени. Надо же.

Чудо, не иначе.

— Встань, я обработаю твои раны, — он беспрекословно подчинился. И ни жестом не показал недовольства, не пытался меня обнюхать, дотронуться — ничего из того, что делал обычно.

Обтерев его полотенцем, сделала, что собиралась, и усадила обратно:

— Хочешь поесть?

Молчание. Ну вообще я не рассчитывала даже на кивок. Спросила ради приличия… Или просто чтобы не молчать. Поэтому дала распоряжение принести ко мне его обед, и приказав сидеть смирно, занялась делами. Тут же мне перезвонил Эрдан с сообщением, что волков они забрали, но, разумеется, мне лучше снова пожить в загородном доме прайда. Отдохнула, называется. Ушла с работы пораньше. Размечталась.

Краем глаза отметила, что оборотень так и не пошевелился ни разу. Ничего не ел. Больше ничего не трогал. Не рычал. Не пытался на меня претендовать. Даже не разглядывал — сидел с закрытыми глазами, словно бы спал. Может транквилизаторы подействовали с опозданием?

Хотя его сердце стучало слишком часто. Нет, не подействовали. Просто молча и не двигаясь сидит. Не спит.