Любить не страшно

Данька, видимо, чувствовал, что странная истеричная женщина приходила по его душу. Потому что, когда Сергей с мамой стали звать его ночевать к ним, наотрез отказался. Да мы и не настаивали — на душе спокойнее, когда он рядом.

Алька прервала мои размышления, снова заговорив в трубку:

— Лиз? Лиза, ты еще там? Мне Марина рассказала, что она к вам за Даней приезжала. Правда?

— Да.

— Ты только не расстраивайся! Слышишь? Мы его ей не отдадим. Она никаких прав не имеет. А если пресса узнает, что Нелли сама от Дани отказалась, то ей не сдобровать! Так что, если вдруг она попытается… Пригрозим ей разглашением ее тайны! Ну-у-у, ладно… Зря я, наверное, все-таки позвонила… — и снова отвлеклась на мужа, сказав в сторону от телефонной трубки. — Да, Ромочка, ты, как всегда был прав! Но я думала… Ой, только не начинай… Лиза! Все, до завтра! Ты только сильно не переживай, ладно? Волнуешься, наверное?

— Нет, пока не волнуюсь. Все в порядке. Спокойной ночи! И Ромочке привет…

— Ага. До завтра, невеста….

Она отключилась, а я аккуратно положила трубку на тумбочку и повернулась к Матвею, копающемуся в телефоне:

— Помнится, кто-то обещал репетицию устроить… брачной ночи… Мужчина должен держать слово…

43

Что такое счастье? Я помню, помню, что для каждого оно свое, у каждого разное. Я раньше никогда не задумывался о таких, более характерных для женской головы, вопросах. Почему? Неужели потому, что был несчастлив? Или потому, что счастлив по-настоящему только теперь?

В моей жизни уже был такой день. Пафосный, торжественный, закончившийся стойким разочарованием, которое потом усиливалось буквально поминутно каждый следующий день недолгой семейной жизни.

Но сегодня… мы одевались в одной квартире, только в разных комнатах. Лизина знакомая девушка-парикмахер что-то лопотала. Я слышал через стенку их смех. Марина в зале наряжала Даню. А Ромыч сидел рядом со мной в спальне на кровати и давал советы, которые я старательно пропускал мимо ушей.

Но когда он сказал, что пора ехать, я постарался отбросить все мысли и думать только о предстоящем событии. Даня был готов. Выглядел настоящим красавчиком. Марина в красивом платье… Ромка ходит из угла в угол… Волнуется он что ли?

Дверь в комнату открылась — я понял это по девчоночьим голосам, вдруг оказавшимся очень близко. Я спиной почувствовал ее взгляд на себе. Обернулся… каждое движение, как в воде — через усилие, через преграду… И, наверное, вид мой был смешон! Не знаю. Не помню, сколько стоял, глядя на нее, в буквальном смысле открыв рот.

Обычное платье. Не французское или итальянское, не безумно дорогое, без кринолинов и всяких там вычурных украшений. Белое, длинное, как и положено свадебному, с какой-то вышивкой, короткая фата, поднятые вверх волосы. Ничего поражающего воображение… Но она была прекрасна! Я считал свою бывшую красавицей? Идиот! Вот она — настоящая красота! Мне не важна была реакция других — я даже не посмотрел на брата, поэтому и не мог знать тогда, что он так же, как и я лишился дара речи на несколько минут.

А она смотрела мне в глаза и улыбалась…

— Лиза… ты просто… я не знаю…,- я не знал, действительно, что сказать.

Сбился и замолчал, как подросток перед девочкой, к которой неравнодушен…

— Лиза, ты самая красивая! — мой сын оказался более устойчивым к подобным стрессам…

… Потом мы ехали в Загс, снова вопреки всем правилам — в одной машине, вместе. Я держал ее за руку и сбоку смотрел и смотрел, как изгибаются в лёгкой улыбке чуть тронутые помадой губы, как искрятся от счастья (я хотел, чтобы именно по этой причине!) глаза.

Как один миг пролетела регистрация. Как мгновенье промелькнуло застолье с медленным танцем молодоженов, с конкурсами и поздравлениями. Я видел радостные лица, слышал слова, я даже что-то пил! Но мыслями был далеко.

Я ждал. Торопил время. Я должен был сказать ей. И стремительно терял терпение…

— Матвей! — тонкие пальчики погладили мою ладонь. Матвей, давай сбежим?

Что, правда?

— А так можно?

— Это же наш праздник! Как мы хотим, так и можно!

Я стремительно поднялся из-за стола, вилка звякнув от тарелку, упала на пол.

Лиза по пути из зала что-то шепнула матери. Та согласно кивнула в ответ. Возле ресторана стояла машина — знакомый брата подрабатывал у нас на свадьбе таксистом. Но я замер на ступеньках, не торопясь спускаться вниз. Повернулся к ней, потянул за руку, чтобы прижать ее, наконец-то к себе. Замерзла — плечи холодные. Быстро стащил пиджак и укрыл ее.

— Ну что, муж, поехали домой?

— Сейчас… Лиза?

— Что с тобой, Матвей? Ты такой молчаливый сегодня!

— Я понял… Я, кажется, только сегодня осознал, что этого всего могло не быть… Что ты могла не ждать столько лет, пока я пойму, пока до меня дойдёт! Как я жил без тебя? Я не помню просто… Я не хочу помнить! Лиза, я люблю тебя! Я безумно тебя люблю, моя девочка!

Меня так пришибло осознание моего бескрайнего необъятного счастья, что я готов был на руках нести ее куда угодно, куда она пожелает, но лучше всего все-таки домой!

44

Два года спустя

— А-а-а! Ли-и-за, где мама? — младший братец захлебывался слезами. — Ма-а-амочка!

Схватила за плечи, развернула к себе, всмотрелась в зареванное лицо, оглядела руки-ноги, потом подняв рубашку, осмотрела тело, нигде не обнаружив видимых повреждений.

— Дима, скажи, только спокойно, что случилось!

— Славка меня укусил!

— Укусил? За что? Где укусил?

— Во-о-т! — Димон плюхнулся прямо на пол и, задрав высоко вверх ногу, показал заметно посиневший и имеющий довольно четкий отпечаток зубов, большой палец на левой ноге.

— Е-мое! Зачем же ты палец-то ему в рот совал?

— Я не совал! Он залез в ящик из-под игрушек. Я его выковыривал оттуда.

— Зачем же ты выковыривал его ногой? Может быть, ты ему больно сделал!

Димка посмотрел на меня удивленно и совершенно непонимающе:

— А чем? Рукой что ли? Чтобы за руку укусил?

О-о, да! Я чувствовала, что стала безумно раздражительной. Вот и сейчас готова была наподдать и без того страдающему ребенку. Мама, где ты? Почему так долго? Второй выходной я сижу с целой кучей детей. Мало того, что на работе в школе, где я уже почти два года преподаю историю, они мне надоели — но там хоть каникулы сейчас, неделю бумажками всякими занималась, успела отдохнуть от школьников, так теперь два дня подряд со своими малолетними родственничками зависаю!

Мама полгода как вышла на работу из долгого декрета. Дима ходил в первый класс. А для Славки наконец-то появилось долгожданное место в детском саду. Но график работы сейчас у нашей общей мамы был таков, что выходные обычно приходилось проводить в музее, чтобы проводить экскурсии для групп туристов из других городов. Мы с Алей сидели с детьми через выходные. Сегодня — моя очередь.

Мои подростки — двоюродные брат и сестра — Анютка и Антон тоже были у нас. Но с этими проблем всегда меньше, чем с малышней. Главное, чтобы компьютер работал и интернет не тормозил!

И Матвея нет… Вот уже три недели… Они с Романом открывают филиал своей фирмы в другом городе. Там и живут. Вдвоем. Хотя, не знаю — не знаю, вдвоем ли! Роман недавно проговорился Альке, что в гостинице они снимают два номера, а живут с Матвеем в одном. Аля провела целое расследование и выяснила, что вместе с ними поехала Надежда — гениальный программист, которого братья Аверины переманили из самой Москвы!

Имя Надежды Ивановой было на слуху в нашей семье вот уже полгода! Только и слышалось то от моего мужа, то от его брата: "Она — гений!", "Она потрясающая!" И ведь ни один из Авериных не рассказывал, что Иванова поедет с ними. Это о чем говорит? Нельзя, чтобы мы, жены, знали! Прикрывают один другого? Кто кого? Представить себе, как Роман изменяет Альке, я физически не могла. А вот Матвей…