Зарево. Пекло

– Штеф, я много думал. Знаешь, нам пора уезжать, – внезапно проронил Сэм. Я даже прекратила зевать и вскинула бровь. Парень с секунду помолчал. – Мы выехали из Четырнадцатого. Прошло уже три недели. Сидим на месте. Мы можем двигаться дальше сами, без "Горгоны".

– Сэм… – проговорила уставшим севшим голосом, – ну что ты такое говоришь? Куда мы поедем? Ты будто забыл, что происходит за пределами промежуточных трасс. Куда двигаться?

– Домой, назад, вперед, куда угодно, – он пожал плечами, параллельно покачивая головой. – Штеф, мы стоим на месте. Мы с тобой ведь можем и сами сидеть где-нибудь в укромном углу. И сами можем аккуратно и тихо переезжать из места в место; а там, кто знает, может хоть что-то найдем. Я уверен, ни мы единственные пережили этот кошмар. Ты ведь сама чувствуешь, что на данный момент мы завязли с военными. Я ожидал, что, будучи с "Горгоной", для нас хотя бы что-то разрешиться, станет чуть лучше. Но все становится только хуже, Штеф, понимаешь?

– Это ты должен понять, Сэм. Становиться хуже не потому, что мы рядом с горгоновцами, но потому что обстановка вокруг становится все тяжелее и безнадежнее. Я боюсь даже представить, что бы было, окажись мы с тобой вдвоем. Не возьми Роберт нас с собой.

– Штефани! – воскликнул Сом, хватаясь за голову. – Почему ты внезапно стала так слепа? Он не только нас с тобой пытается одурить, но и своих собственных людей. Как давно мы могли бы уже быть у Старых рубежей?! – сердце мое пропустило пару ударов; я была почти уверена, что в этот миг замерла и побелела, но, благо, и комната сокрыла мои переживания в полутьме, и Сэм был слишком эмоционален, чтобы считать состояние собеседника. – Добраться до пункта помощи? До размещения войск? Но мы сидим на месте. Думаем о вылазках, а не о передвижениях. Я готов избегать зараженных, готов избегать мародеров, готов заниматься поисками, готов заниматься собирательством…

– Это пустые слова, Сэм.

– Не пустые. Роберт почти никому не позволяет ловить передачи в приемнике.

– Их почти и нет.

– Это ты так думаешь. Может, он просто заставляет нас в это поверить?

– К чему ты пытаешься клонить? – я начинала злиться.

– Откуда нам знать? "Горгона" – правительственная группа. Горгоновцы находятся в подчинении Главнокомандующего. Может, Роберт даже близкий приятель Трех? Может все это спланировано…

– Большей глупости в жизни не слышала! – всплеснула руками, хмурясь. – Конспирология не уместна здесь, Сэм! Ты взращиваешь свои подозрения лишь потому, что не перевариваешь военных и пытаешься найти в них оправдание всему этому ужасу. И я тебя понимаю, я сама пытаюсь во всем увидеть знак или причинно-следственную связь, но то, что сейчас ты говоришь, это бред. Несуразица и глупость.

Я слышала сердитое дыхание Сэма.

– Мне страшно остаться один на один с этим миром. Но и с "Горгоной" мне не менее страшно. Они ведь расстреляли тех ребят на дороге…

– Тех ребят? Мародеров, которые первыми по нам открыли огонь?

Сэм замолк почти на минуту. Поднялся, начиная мерить комнату шагами.

– Может, я и не прав в чем-то. Но горгоновцы – опасные люди, ты сама это знаешь. Даже жнецы не рисковали с ними сталкиваться.

– Поэтому именно с "Горгоной" для нас сейчас безопаснее всего находиться.

– Но это не меняет того факта, что мы не двигаемся с мертвой точки. С таким же успехом мы можем отсидеться сами.

– Мы не можем сами, Сэм, – уверенно возразила.

– Но разве ты не чувствуешь, что Роберт затягивает нас в дела группы? – осторожно проговорил парень, присаживаясь рядом со мной. – Сегодня мы занимаемся вылазками и починкой машин, а что завтра? Я не хочу иметь руки по локоть в крови.

–И я этого не хочу. И никогда этого не будет.

– Но ты уже выстрелила, Штеф, – я дрогнула, тяжело сглатывая. Слова Сэма ударили в грудную клетку, выбив воздух из легких. – "Горгона" плохо на нас влияет. Я думаю, мы должны двигаться сами. Штефани, – мужчина покачал головой, – я знаю… А, кого я обманываю! Не знаю, ничего не знаю, Штеф! Мир рушится вокруг нас, но я не хочу, чтобы мы разрушились! Нам не нужно становиться похожими на горгоновцев; тебе не нужно перенимать их опыт, нам не нужно уметь убивать зараженных.

– Сэм, – сжала губы, силясь не заплакать. – Мне тоже страшно. Очень страшно. И очень давно. Я стараюсь не думать и не вспоминать, как медленно и постепенно жизнь становилась хуже, тяжелее и опаснее, пока этот кошмар не взошел к апогею и перешел черту. Но… Нам нужна "Горгона". Мы не сможем сами. Пока не сможем, понимаешь?

– Сможем, – с мольбой протянул Дорт, но я упрямо мотнула головой.

– Нам нужно время обвыкнуть. Перестроиться под нынешнюю ситуацию, научиться защищать себя. Нам нужно понять, что делать дальше и как жить дальше.

– Это не твои слова.

– Это мои слова, – твердо отрезала. – Нам нужна "Горгона", и мы не уйдем сейчас. Я не уйду. Дай мне время.

– Только чтобы не было поздно, – почти неслышно проговорил Сэм. Я кивнула.

Несмотря на сумбурность речей Сэма, я понимала, о чем он волнуется и что его гложет. Конечно, его пугала "Горгона" и горгоновцы. Пугало то, что под их влиянием и под воздействием обстоятельств мы потеряем остатки человечности и милосердия. Но стать жестче, не значило стать бесчеловечным – к сожалению, для Сэма эти понятия были синонимичны. Да и не знал он, что Старые рубежи пали, и что авиаудары по многим городам наносили по приказу уже Штиля, который Сэм считал последним оплотом, да и то, что сам Штиль перестал выходить на связь, Дорт тоже не знал.

Пока Сэм пытался найти способ жить с более-менее привычным для него ритмом и мироощущением, я считала часы до конца сущего.

Окончательно запуталась. Сбилась. Потерялась. Ощущала себя безвольной куклой, выброшенной на волю судьбы в ураган… И этот ураган окончательно затянул меня внутрь, начиная медленно, но верно разрывать.

 Всю ночь дождь не заканчивался. Барабанил по крыше и окнам. Завывал ветер в щелях, раздавались раскаты грома, и яркие вспышки молний освещали мрак комнаты – но в этих всполохах света виделись мне озаренные светом черные небеса после взрывов. Я вздрагивала каждый раз, когда ударяла молния или когда гром рычал над нами.

Почти не спала. Крутилась в состоянии полубреда по кровати, то впадая в болезненную дрему, то без сна смотря в белый потолок. Сотни мыслей переплетались в сознании. Я много думала о словах Сэма, вспоминала тихий безмолвный ужин с горгоновцами. Все думала и думала о том, как следует поступить.

Дорт, быть может, был в чем-то прав. Мы слишком погрузились в "Горгону", завязли с военными, будто не было другого пути… А был ли он?

Сэм хотел лишь переждать бурю, а я хотела научиться с этой бурей бороться.

 Уже под утро, когда начал утихать дождь, я провалилась в сон, и виделись мне правительственные казематы, охваченные огнем города и едкий черный дым, пожирающий догорающее алое солнце.

***

– Поднимайся! Семь утра, подъем! – я еле приоткрыла глаза. – Поднимайся, Штеф, я и так дал тебе поспать подольше! – Норман, уже бодрый, бесчувственно тормошил меня. Толком и проснуться не успела, как горгоновец уже тащил меня за собой вниз по лестнице. – Дождь прошел, везде грязюка страшная, тем более в лесу, но побегать вокруг дома мы всегда сможем! Святой человек, придумавший асфальт и твердое покрытие! Первые дни, так и быть, без утяжелителей; но послезавтра я уже не буду так милостив. А после бега приступим к силовым…

Именно так начались мои тренировки по физподготовке.

Резкий подъем, пробежка. На улице прохладно, сыро, я еще не до конца проснувшаяся. Прыжки, приседания, отжимания, подтягивания и прочее, прочее, прочее… Первый день – все по минимуму, но Норман сразу же обозначил план тренировок и наращивание объемов упражнений. Тренировка два раза в день – в ускоренном темпе, но чтобы утружденные мышцы не сделали из меня бездвижную марионетку. Занятия с Крисом откладывались, так как Роберт предпочел, чтобы холодное оружие и рукопашный бой я освоила после того, как изучу "основную программу".