Страница 12 из 17
Прикоснуться к металлу нельзя – сразу получишь ожог. Поэтому выходим на верхнюю палубу всегда в толстых зимних перчатках. Купание в забортной воде, которую насосы постоянно качают в бассейн на верхней палубе, облегчения не приносит. Да и ощущение самой воды как-то притупляется, потому что её температура равна температуре воздуха. Так и хочется крикнуть в глухое, мутное пространство океана: какая же безысходность!..
Но спасение есть. Оно за первой же дверью в любую надстройку на верхней палубе. Там плюс восемнадцать, чистый прозрачный воздух, живительная прохлада минеральной воды из холодильника. И когда ты сделаешь этот шаг в надстройку, ты мгновенно начинаешь осознавать весь тот ужас полуторавековой давности: каково было здесь нашим предшественникам – без кондиционеров, холодильников и, главное, без мощных гребных двигателей вместо парусов, отданных на волю несуществующих здесь ветров.
В этих широтах моряки парусных кораблей вынуждены были терпеть трудноописуемые лишения. От безветрия паруса повисали, и деревянные коробки словно приклеивались к зеркальной поверхности парящего океана. Никто не знал, сколько придётся вариться в этой закипающей кастрюле – неделю, две, а может быть, два месяца. С течением дней из-за густой, непроглядной дымки мореплаватели теряли своё местоположение, которое, как известно, определяли только по небесным светилам. Люди жестоко страдали от жары и жажды, тропического удушья и их неминуемых последствий – болезней.
Заканчивались продукты, была на исходе протухшая, застойная вода, которую хранили в деревянных бочках. И тогда, чтобы выжить, чтобы суметь перевалить-таки через безветренные знойные широты, дотянуть до тех, где захлопают от первых порывов ветра, а потом запузырятся и напрягутся паруса, начинали резать лошадей, которых брали с собой для путешествия по вновь открытым землям. Потому многие поколения моряков-парусников и называли эти широты «лошадиными».
Вот как описывает пережитое в то время в этих широтах на шлюпе «Мирном» мичман П.М. Новосильский в своём анонимном издании 1853 года «Южный полюс. Из записок бывшего морского офицера».
«15 октября… (1820 г.) Мы очень терпели в это время от жары. Ни днем, ни ночью не было от нее спасения. Иногда шлюп стоял совершенно неподвижно среди безмолвного, как бы усыпленного, моря. Ни одна волна, ни одна струйка не колебала зеркальной, необозримой его поверхности. Полуденные лучи солнца, проходящего чрез зенит, падали прямо на голову. Распущенный на шканцах тент мало помогал нам: хотя его и поливали водою, он вскоре опять совершенно высыхал. Все предметы, окрашенные черною краской, до того разгорячились, что невозможно было до них дотрагиваться. В каютах воздух был спертый, удушливый и имел какую-то неприятную тяжесть. Но где болезнь, тут природа посылает и исцеление. Часто в штилевой полосе гремел гром, блистала сильная молния и зарница, и по временам лился самыми крупными каплями обильный дождь. Явления эти повторялись до 3° с. ш., тогда царство штилей и шквалов кончилось, и сегодня мы получили легкий южный ветер, который близ экватора обратился в юго-восточный пассат.
18 октября. В 10 часов утра мы перешли экватор в долготе 22°19′ западной 9 ».
Есть предположение, что традиционный праздник встречи с Нептуном при переходе экватора рождён как раз условиями плавания в тропиках. Почти обречённые мореплаватели связывали пересечение экватора с надеждой выжить и продолжить плавание. Хотя у всех этот самый переход из Северного в Южное полушарие или наоборот происходил по-разному, в зависимости от того, по какой долготе они проходили экватор. Вот, к примеру, какие строчки мы находим в книге Ф.Ф. Беллинсгаузена.
«Обыкновение особым образом торжествовать переходы экватора, хотя кажется маловажным и совершенно детской забавою, однако производит большое действие на мореплавателей. Скучный и единообразный путь между тропиками разделен экватором на две части; достигнув экватора, мореплаватель радуется, что совершил половину сего пути, празднует и начинает снова вести счёт дням, забывая прошедшие. Остальная часть плавания кажется ему не столь продолжительною, он не вспоминает о протекших томительных знойных днях, приятные чувствования удовольствия способствуют сохранению здоровья мореплавателей 10 ».
Однако Беллинсгаузен не пошёл вдоль африканского берега, где штили были особенно застойными и отчаявшиеся команды парусников, гонимые зноем, жаждой и голодом покидали свои деревянные гробы, на шлюпках пытались добраться до красноты выжженного палящим солнцем мёртвого побережья Африки, где и находили свой мучительный конец…
Беллинсгаузен направил свои корабли гораздо западнее, с тем, чтобы пересечь экватор в центральной части Атлантики. Он не оставлял себе возможности броситься на шлюпках искать призрачное спасение на африканском берегу. Но зато он, многоопытный искусный командир не стремился пересечь экватор в «золотой точке», знал, что там, за гринвичским меридианом, то есть уже в Западном полушарии, хотя бы верхние паруса его шлюпов обязательно поймают почти незаметные дуновения ветра. Так и произошло. Поэтому «лошадиные широты» он прошёл относительно благополучно.
«В 10 часов утра перешли экватор в долготе 22° 19' Западной, по 29-дневном плавании от острова Тенерифе. Большая часть мореплавателей согласны с капитаном Ванкувером, что лучше перейти экватор около 28° Западной долготы, ибо в сей долготе нет штилей, господствующих поблизости Африканского берега11».
«На шлюпе «Востоке», – писал далее Беллинсгаузен, – был только я один проходивший экватор, и, следуя общему всех мореплавателей обыкновению, почерпнутою с Южного полушария, морской водой окропил всех офицеров и учёных, дабы, так сказать, познакомить их с водами Южного полушария». Затем сей обряд исполнен был «над командою, с тою только разностью, что вместо капель выливаема была полная кружка воды в лицо каждому… В ознаменование перехода в Южное полушарие я велел раздать по стакану пунша, который пили при пушечных выстрелах, за здоровье ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА I-го 12 ».
Вот и у нас настал этот необычный день. Особенно для тех, кто пересекал экватор впервые. По корабельной трансляции было объявлено, что на флагмане кругосветной антарктической экспедиции «получена радиодепеша от владыки морей и океанов его величества Нептуна: всему личному составу экспедиции назначалось рандеву в точке с координатами 00° 00' широты, 00° 00' долготы».
Это сообщение было радостным ещё и потому, что немногим морякам удаётся перейти из одного полушария в другое именно в «золотой точке». В лабораториях, каютах обязательно за запертыми дверями, чтобы не подсмотрели или не подслушали соперники, шли последние репетиции и приготовления к представлению. Каждая команда должна состязаться в остроумии, музыкальности, артистичности своих выступлений, стремиться завоевать особое расположение Нептуна и его приз (как правило, это запасённое с Большой земли качественное спиртное, что в длительном плавании являлось чрезвычайным дефицитом). Поэтому свой выход все команды держали в совершенном секрете.
И праздник удался. Театрализованное, яркое представление по тщательно разработанному политработниками сценарию можно было сравнить с настоящим морским карнавалом. На верхней палубе звучали остроумные шутки и декламации, задорные частушки, весёлые инсценировки. Вовсю старался наш вокально-инструментальный ансамбль.
Но не только в этом было отличие праздника перехода экватора на шлюпе «Восток» и океанографическом исследовательском судне «Адмирал Владимирский». К примеру, офицеров и учёных не окропляли водой Южного полушария, а наряженные черти (крепкие моряки из боцкоманды судна) неожиданно подхватывали их по одному на руки и бросали в наполненный забортной водой бассейн. Зазевавшихся и вовсе заталкивали в нептуново чистилище и прогоняли по этому сделанному из прочного брезента пятиметровому коробу, частично заполненному… машинным маслом.
9
Андреев А.И. Плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» в Антарктику в 1819, 1820 и 1821 годах. – М.: Географгиз, 1949. – С. 76.
10
Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратные изыскания… Часть первая. – Санкт-Петербург: Типография Ивана Глазунова, 1831. – С. 93.
11
Там же. – С. 92.
12
Там же. – С. 93.