Страница 11 из 17
– Братцы, это что у нас происходит?!
Вахтенный штурман лейтенант Богданов пожал плечами:
– Наверное, мираж…
– Здесь не может быть миражей, – заметил кто-то.
– В океане нет такого места, в котором нельзя предположить любую неожиданность, – наставительно сказал капитан 3 ранга Валерий Дмитриевич Чекалов, заместитель командира судна по океанографическим исследованиям. – Сейчас проверим. А заодно и потренируемся. Так, Богданов, видишь, какое солнышко для секстана хорошее. Бери свободный секстан. Будем с тобой определяться. Кто точнее…
На «Адмирале Владимирском» стояла совершенная навигационная аппаратура. Достаточно нажатия одной кнопки, чтобы через секунды на дисплее появились точные координаты судна. Поэтому секстану давно уже можно отвести одну из музейных полок. Но нет, военные моряки не выводят в отставку приборы, с помощью которых плавали и деды, и прадеды и даже прапрадеды. Случись боевые действия, корабль может быть полностью обесточен, а значит – «оглохнуть» и «ослепнуть». И тогда выручат только секстан, магнитный компас (на «Владимирском» есть такой на сигнальном мостике) да хронометр (тоже есть на ходовом мостике и в штурманской рубке, с пружинным заводом на 48 часов и удивительной точностью хода).
Значения координат, полученные с помощью секстанов многоопытным Чекаловым и молодым штурманёнком Богдановым, почти совпали. Когда это место нанесли на штурманскую карту (мы были от Тенерифе в 15 милях) и ещё раз уточнили высоту островного вулкана, оказалось, что мы видим только его верхнюю часть, а подножие скрыто плотной дымкой и низко лёгшими на океан облаками. Вот и получалось, что этот последний действующий на Канарских островах вулкан мы видели как бы вознесённым на небо.
Ф.Ф. Беллинсгаузен обнаружил в береговом песке острова множество металлических песчинок, которые делали работу его магнитных компасов абсолютно бесполезной. Это объяснялось вулканическим происхождением Тенерифе.
У начальника русской экспедиции не было причин задерживаться на этом острове. Кроме нанесения визитов и осмотра достопримечательностей Тенерифе (Беллинсгаузену очень понравился город Санта-Круц), начальник экспедиции за пять дней стоянки в испанском порту закупил «тенерифское вино», пресную воду и много свежих фруктов. «Покупку свежих фруктов я позволял производить во всех портах, зная на опыте, что приносят большую пользу, очищая кровь, и сим предохраняют от расположения к цинготной болезни 8 ».
Фаддей Фаддеевич придавал очень большое значение питанию своих команд. Ещё в Кронштадте он лично проследил за загрузкой провианта. По нормам того времени, экипажу уходящего в плавание военного корабля полагался типовой шестимесячный запас продуктов. Беллинсгаузен решил принять на борт запас на два года. По сохранившимся описям, было взято (в переводе на современную систему измерений) 20,5 тонны сушёного гороха, 7 тонн овса и гречихи, 28 тонн солонины , 65,8 тонны сухарей, много квашеной капусты в бочках, 3926 литров водки, английское масло, клюквенный сок, экстракт пива, который разбавлялся водой, а также особо ценимый продукт «дощатый бульон» – суповой концентрат, который небольшими ломтиками клали в свежеприготовленный суп. Для борьбы с цингой предполагались солодовый отвар, хвойная эссенция, лимонная соль, горчица и патока . Сахара было взято всего 196 кг, и его выдавали по большим праздникам, таким, как Рождество или тезоименитство императора. Повседневным напитком экипажа был чай, его запасы за всё время плавания по причине хорошей сохраняемости пополнялись только дважды: в Лондоне и Рио-де-Жанейро.
Весть о готовящейся необычной экспедиции к призрачным берегам неведомого континента быстро разнеслась по российским городам и весям. Узнав о предстоящем трудном плавании своих соотечественников-моряков, русские люди старались хоть чем-то помочь. Известны факты, когда жители Санкт-Петербурга, Кронштадта, окрестных деревень по своей инициативе доставляли на «Восток» и «Мирный», тогда стоящие у кронштадтского причала, долго хранящиеся продукты. И среди привычных были и необычные. Крестьяне Саламатин и Внуков привезли ценнейшие мясные продукты, приготовленные таким образом, что смогут сохраняться в течение… нескольких лет. Кстати, поставщиков особо ценных продуктов, в основном сухарей, мяса и капусты, Беллинсгаузен в своих записках перечислил поимённо за высокое качество их продукции, отдавая должное их мастерству и старанию «поспособствовать» необычной русской экспедиции.
Любопытно сравнить продукты двух экспедиций, которые разделило время в 163 года. К примеру, чем располагал «Адмирал Владимирский». На судне было несколько больших рефрижераторных камер, в каждой из которых поддерживалась своя постоянная температура для определённых продуктов: в одной 0°С, в другой минус 4°С, в третьей минус 8°С, в четвёртой минус 12°С. В них, кроме традиционных продуктов, из которых обычно состоит наше ежедневное меню, хранилась провизия, предназначенная для питания в холодных широтах Антарктики: много печени, в том числе и печень трески, а также высококалорийные колбасы, паштеты, мясные концентраты, богатые витаминами джемы, сгущённое молоко, свежие фрукты, цитрусовые, шоколад.
Поэтому необходимости заходить на Тенерифе у нас не было. И штурманы проложили курс в так называемую золотую точку океана – точку пересечения нулевой параллели (экватора), разделяющей нашу планету на Северное и Южное полушария, с нулевым меридианом, разграничивающим Восточное и Западное полушария. Кто и когда назвал эту точку «золотой», неизвестно, как неизвестно и время появления «серебряной точки», лежащей на противоположной стороне земного шара, – пересечении нулевой параллели и 180-го меридиана. Но морские традиции живут среди моряков особенно долго и прочно. Поэтому, как и команды шлюпов «Восток» и «Мирный», мы начали готовиться к традиционной встрече в этой самой «золотой точке» с владыкой морей и океанов – сказочно-мифическим Нептуном и его свитой.
Наш отряд уже пересёк Северный тропик и оказался в тропической зоне Атлантики. Иллюминаторы и наружные двери в тамбуры пришлось задраить, так как был включён общесудовой кондиционер. Во внутренних помещениях создавался внутренний микроклимат с постоянной влажностью и температурой плюс 18°С, а на верхней палубе с приближением к экватору ртутный столбик перевалил уже за плюс 40°С, а влажность доходила до 88%.
Мы вошли в печально известные «лошадиные широты». Дымка от испарений с поверхности океана была настолько густой, что плотно закрывала горизонт, и солнце не могло пробиться сквозь эту белесую пелену. Океан застыл, окаменел, на поверхности ни единой морщинки – огромное идеальное зеркало. В воздухе ни дуновения. Когда судно ложится в дрейф для производства океанографических измерений, на верхней палубе можно зажигать свечу, её пламя не то что не погаснет – не дрогнет. Такой штиль называют мёртвым.
От огромной влажности и нестерпимой жары всё вокруг становится отвратительно липким. На верхней палубе с каждой минутой дышать всё труднее. Гортань, а потом и легкие, кажется, забиваются мокрой горячей ватой. Ты каждой клеточкой тела начинаешь ощущать, как погружаешься в какую-то вязкую, полупрозрачную жидкость, в которой ничто живое существовать не может.
8
Беллинсгаузен Ф.Ф. Двукратные изыскания… Часть первая. – Санкт-Петербург: Типография Ивана Глазунова, 1831. – С. 71.