Страница 7 из 20
Зато почему-то она будто бы стала понимать, что творится внутри вампира. Его глаза все сильнее разгорались красным, и эта динамика могла сказать лишь об одном.
Он ощущал ее эмоции и реагировал на них. Ему нравились ее реакции!
И в подтверждении этого факта Ренвиэль приблизился к ней, склонил голову к ее шее и, зажмурившись, еле заметно втянул воздух возле ее уха, случайно коснувшись кожи кончиком носа.
Лидия невольно вздрогнула, а по всему телу пронеслась буря, рассыпая по нервам горячие уголья.
Этот мужчина… будоражил ее. Пробуждал фантазию и что-то глубинное, о чем девушка и не догадывалась прежде. Когда он был рядом, все внутри переворачивалось. Билось, как раненый лебедь в клетке, что опускалась в озеро огня. Билось, надеясь то ли спастись, то ли наоборот поскорее сгореть.
— Что ты сделаешь со мной? — спросила она, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.
— Ничего ужасного, моя милая, — проговорил вампир, и серебристо белые волосы упали на его светлое лицо.
Вниз живота Лидии ухнула горячая лавина.
Почему-то ужасно захотелось дотронуться до этих волос, убрать их, чтобы снова увидеть блеск колдовских красных глаз.
Что за чушь? Откуда это в ней? Может, она как мазохистка, наслаждается своей пугающей ролью?
Прежде Лидия за собой таких наклонностей не замечала.
Ренвиэль отошел на полшага назад и улыбнулся, затем поднял ладонь и провел в воздухе пальцами, словно рисуя какие-то невидимые символы.
Лидия не понимала, зачем ему это нужно.
— Знаешь, есть одна старая любовная магия, — проговорил он чуть хрипло, бархатисто. Снова стало ясно, что ему нравится происходящее, что он наслаждается игрой с ней.
Его темное удовольствие обжигало ее. Нервировало, заставляя гормоны бушевать еще сильнее.
— Первыми об этом колдовстве додумались высшие вампиры, и только чуть позже подхватили драконы. Они вообще любители остренького, — ухмыльнулся он, пока Лидия едва дышала от страха. — Впрочем, нам не жалко ведь, правда?
— Ты меня не отпустишь? — выдохнула она, стараясь не думать о том, что на ней больше нет одежды. Что ее обнаженная грудь топорщится вверх бесстыдно и пошло, что соски набухли и затвердели, а живот нервно подрагивает… словно в нетерпении.
Она чувствовала себя ужасно. И от этого щеки краснели еще сильнее, а между ног жгло.
Лидия незаметно переминалась с ноги на ногу, но бесполезно.
А Ренвиэль видел все, что с ней происходило. И улыбался кроваво-алой улыбкой, из-под которой торчали острые белоснежные иглы.
— Ты дала обещание, моя дорогая девочка, — покачал головой вампир, и на этот раз он больше не спрашивал ее. Не просил ее исполнить обещание, не удивлялся тому, что она не хочет этого делать. Он просто брал то, что причиталось ему по договору. — И я не отступлюсь. Этой ночью мне нужны твои стоны, Лидия. Я хочу слышать твой голос.
— Что?.. — ахнула девушка, сжавшись с ног до головы. Она стиснула ладони, прикусив губу и сдвинула колени. Волны жара одна за другой омывали ее тело изнутри, доводя до грани. — Почему стоны?
— Потому что только твоя страсть, растворенная в крови, способна дать мне достаточно сил. Простой крови… уже будет не достаточно.
С этими словами он поднял в воздух пальцы, и между ними тут же прямо из воздуха начало появляться что-то.
Лидия не могла поверить своим глазам. Впервые в жизни она видела нечто подобное. Живая магия! Прямо перед ней, протяни руку и дотронешься!
Только она не могла протянуть руку.
А в ладони вампира тем временем появился красивый тюльпан из алого хрусталя. Его бутон был приоткрыт на манер бокала, а внутри оказалось совершенно…
— Пусто, — выдохнула девушка, словно рассчитывала увидеть внутри напиток богов.
— Это пока, — улыбнулся Ренвиэль. А затем снова провел рукой по воздуху, и Лидия вдруг заметила вокруг непонятно откуда взявшийся малиновый дым. Он был мягким, как облако, и сладко пах какими-то ягодами. Хотелось облизнуть его, попробовать на вкус сам воздух. — Это твоя страсть, милая, — проговорил вампир, чем совершенно смутил девушку.
Она обернулась по сторонам, пытаясь осознать сказанное. Но в следующий миг княжич вдруг опустил руку к треугольничку внизу ее живота и мягко скользнул пальцами между влажных губ.
Лидия резко выдохнула и широко распахнула глаза. Ее тело дернулось, но деться никуда не могло.
Она была насквозь мокрая, и Ренвиэль легко проник к самому чувствительному холмику, пропустив его между указательным и средним пальцем.
А затем еще раз.
Лидия подавила крик, с изумлением наблюдая, как после каждого движения вампира малиновый дым в воздухе становится все гуще.
А затем пальцы исчезли и княжич проговорил:
— Но этого мне сегодня будет мало, милая. Я думаю, что мужчина и женщина должны быть уравновешены в…. удовольствии. Как ты считаешь?
— Я… что? — Лидия уже мало что понимала в происходящем.
Вампир коротко усмехнулся, а затем приблизился к ней и, обхватив рукой ее затылок, с силой прижал к своим губам.
Это было сладко. Ослепительно сладко и обжигающе горячо, когда его язык проник в нее, сметая на пути остатки мыслей и запретов.
Ренвиэль целовался как темный бог. С закрытыми глазами, прижимаясь к ее телу, вдавливая в себя и не скрывая, насколько сильно он хотел ее.
Так же как и она с какой-то стати хотела его…
А в следующий миг он снова щелкнул пальцами, и в воздухе вслед за малиновыми облаками начали появляться сиренево-черные, густые, как дым от жженого пластика, но сладкие, как наркотический туман.
И Лидия поняла, что если все сказанное вампиром прежде — правда, то сейчас перед ней должна была проявиться страсть самого Ренвиэля. Они целовались в дыме собственного голода, и это было до странного приятно.
Но в какой-то момент мужчина все же разорвал поцелуй и снова махнул в воздухе рукой. Мгновение — и весь дым скрутился в спирали и устремился к хрустальному тюльпану, что все еще оставался в свободной руке Ренвиэля.
Бокал оказался полон до краев жидкостью, что по цвету напоминала темное черноплодное вино.
— Это нужно выпить? — выдохнула девушка, не сводя глаз с бокала.
Губы вампира растянулись в темной улыбке. И он вдруг покачал головой.
— Эти игры для пар попроще, — ухмыльнулся он, а затем вдруг обхватил пальцами горлышко тюльпана и тот… сложил лепестки, прочно спаяв края.
Теперь жидкость оказалась надежно запечатана, плескаясь и сверкая внутри, словно драгоценность.