Страница 21 из 86
— Именно потому, что эти люди торгуют в том числе запчастями для протезов, — ответил Цзиянь. — Наверняка свои отсутствующие после многочисленных драк части тела они заменяют именно этим способом. Но если здесь это в порядке вещей… Неудивительно, что в городе на меня смотрят как на прокаженного.
— Вы же не думаете…
— Что мне лучше было бы здесь? О нет, — рассмеялся Цзиянь. — Я стремлюсь к спокойной мирной жизни. Меня можно осудить за это, но…
— Кто бы стал вас осуждать? — хмуро спросил Ортанс. — Не вижу в этом желании ничего плохого.
— Вы хороший человек, Джон. Не привыкли осуждать и обсуждать других. Но, к сожалению, не все такие, как вы. Здесь, в Лунденбурхе, я почти никого не знаю. Но поверьте, узнай в Хань, какой образ жизни я выбрал…
— Вы скрываетесь от них?
— Я бы так не сказал, но… Да, скрываюсь, — еле заметно кивнул Цзиянь.
Черные волосы закрыли металлическую полумаску. Ортанс отвел их с лица и внимательно посмотрел на потрескавшийся протез в свете тусклого фонаря.
— Вы… Верю, однажды наступит момент, когда вы найдете в себе силы поделиться со мной случившимся.
— Зачем вы спрашиваете об этом снова и снова, Джон? — Цзиянь мягко отстранил его руку. — Это ничего вам не даст. Вы не знаете этих людей. Кем бы они ни были, вы не сможете меня защитить: просто потому, что я не нуждаюсь в защите сейчас, как не нуждался тогда. Я исполнял свой долг. Сейчас же мой долг — жить спокойно и ни во что не вмешиваться.
Ортанс промолчал. Слова и вопросы роились в голове, так и норовя сорваться с языка, но он понимал.
— Мы вас починим, — сказал он вместо этого, развернулся и пошел вперед по узкому проулку.
Проулок между домами привел их к полуразвалившейся каменной лестнице, ведущей к заброшенным докам. С реки несло тухлой рыбой. Тамесса в этом районе широко, мощно разливалась по обоим своим берегам. превращая землю в рыхлую грязь. Здесь, в крепко сбитых деревянных бараках, и обитал Шершень — один из лучших контрабандистов Бриттских островов. Ярд, без сомнения, знал о его существовании — в противном случае можно было смело признавать, что в полицию идут исключительно слепоглухонемые калеки. Однако в Ярде работали профессионалы, молодые, сильные, верные своему делу… Но при этом осознающие границы своей власти и не сующиеся туда, где переставали действовать общепринятые нормы: например, в Улей. Не случайно это место так часто сравнивали с Холмами фаэ — пропасть здесь было быстрее и проще, чем крикнуть «На помощь!».
Чтобы попасть в барак, надо было пройти по зловонной жиже, в которую превращались накатывающие на берег волны. Для сохранности скудного имущества контрабандистов — а ведь новые ботинки во все времена непросто было раздобыть! — кто-то заботливо перекинул несколько гнилых досок и подложил круглые валуны.
Ортанс перешел по ним, оглянулся и подал руку Цзияню. Но тот вопреки его ожиданиям легко преодолел препятствие и спрыгнул по другую сторону доски.
«Ах, да, — напомнил себе Ортанс. — Военный!»
Не отвлекаясь больше, он шагнул вперед и потянул за кольцо, вбитое в рассохшуюся дверь ближайшего барака. Внутри было пусто.
— Шершень? — Ортанс шагнул внутрь. — Ты здесь? Знаю, что ты здесь. Вылезай, кому говорю, это Джон. Дело есть!
Юй Цзиянь осторожно вошел следом за ним, осматриваясь по сторонам, нервно сжимая и разжимая пальцы металлической руки.
Тишина.
— Шершень? — снова окликнул Ортанс. — Нет его, похоже, пошли поищем в других…
Дверь захлопнулась.
— Проклятие! Здесь всегда так? — вскричал Цзиянь.
— Когда как, они бывают и поприветливее, — досадливо крякнул Ортанс, налегая на дверную створку. Она закачалась, но не поддалась.
— Нас тут заперли? — спросил Цзиянь. — Зря я втянул вас в это…
— Не говорите ерунды, втянулся я сам, — ответил Ортанс, отходя от двери. — Шершень! Знаю я эти твои штучки! Выходи! Есть правда серьезное дело!
Дверь в другой стороне барака со скрипом отворилась.
Цзиянь присмотрелся: того, кто стоял на пороге, было бы сложно назвать матерым контрабандистом, способным достать любую вещь.
Мальчишке было на вид лет десять-одиннадцать, он был чумаз, одет в грязную неряшливую одежду, а на лице его играла широкая усмешка.
— Значит, вы, господа хорошие, к Шершню? — растягивая слова, заговорил он. — У меня от него послание. Для вас. Во-первых, вам не стоит его искать.
— Почему же? — не удержался Ортанс.
— У него сейчас… — мальчишка сделал неопределенный жест рукой. — Не лучшие времена. Но тебя, Джон Ортанс, он выделяет. Иначе давно уже приказал бы мальчикам выкинуть тебя вместе с твоим дружком взашей. Но все иначе. Говори, что надо. Я передам ему и скажу условия. Условия не обсуждаются, не обговариваются. Как он скажет, так и будет. Шершень знает, что ты хорош в торговле, но не то время и место.
Ортансу ничего не оставалось, кроме как развести руками.
— Хорошо, хорошо, — сказал он. — По рукам.
— Тогда, — ухмыльнулся мальчишка, — говори, что надо.
— Металл для протезирования. Ханьский, — коротко обозначил Ортанс. — Много.
— Тебе сами протезы или только материал? — заинтересовался мальчишка.
— Материал. Сам не безрукий, да и работа непростая…
— Это с этим, что ли? — мальчишка хмыкнул и оглядел с ног до головы Юй Цзияня. — Да, повозиться придется. Только вот накладка. Поставок из Хани такого рода не было давно. Что-то у них на их стороне не заладилось.
— Значит, нету? — разочарованно вздохнул Ортанс. — Придется все-таки идти через официальные закупки?
— Ты не понял, Джон Ортанс, — растягивая слова, пояснил мальчишка. — У официалов нет тем более! Ханьцы не торгуют больше своим пластичным материалом. Есть остатки. Не здесь, и так просто их не достать. Но для тебя Шершень — возможно — сделает исключение.
— Сколько это будет стоить?
— Узнаю. Жди здесь, и даже не думай пойти следом — останешься ни с чем.
Мальчишка исчез.
Ортанс присел на валяющийся неподалеку деревянный ящик. Цзиянь остался стоять.
— Как думаешь, что-нибудь получится из этой затеи? — спросил он.
Ортанс покачал головой.
— Давай дождемся ответа от Шершня. Что-то разладилось здесь, раз такие предосторожности. Что-то происходит…
— Веришь в народные приметы?
— Народные или нет, но, если низшие слои общества напряглись, наверху могут полететь головы. Вполне возможно, здесь что-то знают. Но ничего и никогда не скажут нам.
Тем временем снаружи раздались торопливые шаги.
Вбежал мальчишка.
— Ну, что? — неторопливо спросил Ортанс, поднимаясь со своего ящика. — Удалось?