Три сапога - пара

⁂

Путь Рея лежал через центр города, в сторону огромной лестницы, которая, петляя, забиралась на верхушку горы, где торчала причальная мачта дирижаблей. Там же была площадка для посадки всяческой летучей живности. От драконов и пегасов до поделок биомантов, изначальную видовую принадлежность которых можно было угадать разве что с большого перепоя.

Идти по городу было тяжко. Привыкнув к чистоте и порядку гарнизона (ещё бы, с таким-то комендантом!), Рей всякий раз забывал, какой бардак творится на гражданке. Канализации в Ордукенте не было и не предполагалось, а в сточных канавах за зиму накапливалось замёрзшего дерьмища – впору ещё одну посадочную гору выложить. Вся эта радость теперь активно, но неравномерно таяла, местами организуя непролазные болота, в которых можно было на полном серьёзе утонуть. Некоторые особо везучие и тонули. Дворники разумно дожидались, когда большая часть субстанции схлынет, лишь местами (в основном на центральных улицах, прилегающих к магистрату и прочим опорам цивилизации, включая бордель) пробивая канавы заранее, ещё по морозцу. Там было чисто, но вот заходить далеко от центра мог только очень рисковый или пьяный до изумления человек. С другой стороны, местные же как-то ходили…

Как именно они ходили, Рею было лень выяснять. Ещё меньше ему хотелось выяснять глубину очередной лужи, в которой застрял почтовый фургон. Извозчик, плюгавый мужик в шляпе-котелке, тоскливо матерился и пытался решить, что спасать в первую очередь – повозку с гербом почтовой службы или коня, который провалился в жидкое месиво по брюхо и явно нацелился продолжать до победного.

Отставной вояка посмотрел на этот бардак, ностальгически вздохнул и пошёл искать обход.

Дорога через тонущий в грязи город заняла в итоге почти три часа вместо половины, как это было зимой или летом, когда можно двигаться напрямик. Оказавшись у подножия лестницы, Салех устало выругался, осматривая перепачканную одежду, поморщился от боли в культе и снова выругался. Пятьсот метров лестницы не внушали энтузиазма даже здоровому человеку, а уж инвалиду…

Взгляд Рея упал на фуникулёр. Стоил подъём на нём серебрушку и считался привилегией людей зажиточных. Или уставших. Решив, что физкультуры в его жизни и так было предостаточно, Салех направился к кабинке, протирая лысину грязным платком.

При виде Салеха билетёр нервно икнул. Два метра ростом, звероватый вид, острые зубы, растянутые в оскале.

– Н-н-не надо меня бить, я всё отдам! – пискнул мужичок на кассе.

– Чего?

– Ап-п-п-п… всё, что прикажете!..

– Я говорю, скидка инвалидам есть? – Салех искренне пытался выглядеть дружелюбным, получалось хреново.

– А… а где ваш инвалид? – выдавил стремительно бледнеющий кассир.

Рей воздел перед носом кассира указательный палец, затем демонстративно перевернул его, указывая себе под ноги. Кассир высунул голову из окошка и уставился на «совиную лапу». Рей для убедительности пошкрябал протезом по брусчатке.

– Д-да, инвалидам скидка три медяшки…

Трудно сказать, была ли скидка на самом деле, или же бедняга просто не смог противостоять обаянию посетителя. Пару минут спустя Рей, все так же скалясь, открыл дверь кабинки и с облегчением рухнул на ближайшую к нему лавку.

– Ох, лысый, как… я с тобой пить не буду! – громкая реплика вывела Рея из мечтательного состояния.

Голос принадлежал молодому щёголю в пальто гречишного цвета. Породистое лицо, высокий цилиндр, светлые кудри, падающие на плечи. Салех озадаченно огляделся. В фуникулёре они были вдвоём. Тяжело вздохнув, Рей поднялся, и припадая на протез, подошёл к молодому человеку, прикидывая, влезет ли его бессознательное тело под лавку или придётся выпихивать на улицу.

Владелец тела тем временем продолжал язвить.

– Ну и рожа! Признавайся, лечишь драконов от запоров? Одним видом? А что, это объясняет, куда делась нога, – эту реплику Салех встретил уже слегла жалостливым выражением лица. Что взять со смертника…

Рей навис над щёголем, размышляя, куда бить, чтобы случайно не отправить к праотцам. Он втянул воздух, раздув ноздри. От щёголя пахло дорогим одеколоном и сложным букетом не менее дорого алкоголя. Молодой человек был основательно пьян. Казалось, незнакомец даже не замечал зловещих приготовлений объекта насмешек.

– Мужик, а мужик, а давай тебя в цирк продадим, они вечно всякую срань на потеху публике показывают! По городам разъезжать начнёшь, будешь иметь феерический успех! Спорим, тебя можно научить прыгать через горящее кольцо?

Салех взял острослова за грудки и неторопливо поднял на уровень лица. В голове всплыла пара статей общественных уложений, сверяясь с которыми, он пытался понять, что именно и как он будет ломать щёголю, чтобы это не выглядело умышленным убийством.

Незнакомец дёрнулся вроде как испуганно, и что-то упёрлось инвалиду в пах.

– А кто там у нас? Какая неожиданность, мой лучший друг – мистер «Я-отстрелю-тебе-яйцо»! Разрешите представить – Ночной Кошмар! Ночной Кошмар, знакомьтесь – мистер «Я-отстрелю-тебе-яйцо». Прошу прощения, мой друг молчалив.

Рей тяжело вздохнул.

– Ты понимаешь, что голову я тебе оторву в любом случае? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Ага! – щёголь кивнул, запихнул свободную руку за отворот плаща и извлёк оттуда фляжку, дорогую даже на вид. Повернул большим пальцем серебряную крышку, откинул её (крышка держалась на петле) и сделал пару глотков. – Будешь?

Фляга упёрлась Рею в губы, как до этого пистолет – в пах. Тот принюхался и машинально сделал пару глотков.

– Это что? – просипел бывший лейтенант. Пойло хлынуло по пищеводу огненной волной и вышибло слёзы.

– Чистый дистиллят! Матушка с собой дала. На, занюхай! – и незнакомец ткнулся Салеху макушкой в нос. Тот сделал глубокий вдох. – Я – Ричард. Сэр Ричард Гринривер, младший сын графа Гринривера, – представился щёголь.

– Салех, Рей Салех. Бывший лейтенант шестой пехотной дивизии, в отставке, по инвалидности.

– Может, опустишь меня? У меня где-то стопки были, – спокойно предложил щёголь.

– А за базар ответить? – уже почти миролюбиво поинтересовался Рей.

– Я тебя умоляю, ты мне ещё скажи, что по пьяни ни разу не докапывался до незнакомцев!

С этими словами невозмутимый Ричард снова приложился к фляге. Рей уронил его обратно на диван, забрал фляжку и рухнул рядом. И тут выяснилось, что фляжек было две. Близняшка той, что сжимал в своей лапе Рей, обреталась в правой руке Ричарда – там, где по идее должен был обнаружиться пистолет. Какое-то время до Рея доходило. Кожа его покрылась красными пятнами, глаза налились кровью, на лбу выступил пот. И бывший лейтенант расхохотался, громогласно и раскатисто.

Тем временем Ричард невозмутимо рылся в извлечённом из-под кресла саквояже. На свет показались две латунные стопки.

– А что во второй фляге? – спросил Рей, отсмеявшись.

– Бренди. Я им запиваю дистиллят, – ответил щёголь.

– Спирт чистый, значит, запиваешь спиртом разбавленным? – с непонятной интонацией уточнил громила.

– Всё верно, мой ужасный друг, всё верно!

Фуникулёр тронулся. За окном жалобно заскрипел механизм подъёмника.

– А в каком питомнике таких разводят? – поинтересовался Рей, уже с приязнью рассматривая смазливое лицо щёголя. Идеально ровный нос, румяные щеки, острый подбородок.

– Два десятка поколений селекции, случка только с самыми элитными суками! – подхватил мысль Ричард. – Ну, за знакомство!