Страница 38 из 161
Пытаясь понять, что же сестра ее матери недоговаривает, и злясь от того, что та не хочет все ей рассказать, Полли покинула флигель, зашла в кухню и уже намеревалась было толкнуть дверь, ведущую в гостиную дома № 7, когда раздавшиеся из-за нее слова, заставили ее замереть на месте.
— Но ты же сам говорил, что это смертельно опасно!
Голос принадлежал этому мальчишке, Джасперу.
В общем и целом, Джаспер ей понравился. Он был умным и забавным ребенком, а его непосредственность и простота ей очень импонировали. Но о чем таком странном он сейчас говорил?
Полли приставила ухо к двери и услышала холодный методичный голос доктора. Этот человек, в отличие от мальчика, ей совершенно не нравился. Тетушка в своих письмах описывала доктора, как крайне воспитанного и интеллигентного джентльмена, а еще того, кто никогда не дает ее настроению в этом городе испортиться окончательно. Мол, это был тот, благодаря кому она глядит в будущее с надеждой. Тот, чьи искренность и прямолинейность не дают ей окончательно возненавидеть людей. И это было просто невероятно, поскольку Полли доктор Доу показался человеком грубым, жестоким, крайне циничным и весьма мрачным. Если бы ее попросили с чем-нибудь его сравнить, она сравнила бы его с плохим днем, когда просыпаешься уже уставшая, чулки рвутся и омлет подгорел, а все выбоины в брусчатке так и просятся под ноги, при этом идет дождь, а ты без зонтика, и, кажется, начинается, простуда. Так что, если бы не ее безоблачное платье, которое было на ней в момент знакомства, настроение ее было бы безнадежно испорчено. Да, она была готова к тому, что этот человек ненавидит людей, но не ее же! Полли Трикк полагала, что доктор немного не в своем уме, и то, что она услышала сейчас, подтверждало ее предположение: какой здравомыслящий взрослый будет обсуждать с ребенком подобные вещи?
— Верно, это смертельно опасно.
— Может, тогда лучше взять оружие? — спросил Джаспер.
Полли за дверью даже раскрыла рот от удивления. Она не понимала, что здесь творилось, но это было явно что-то нездоровое, неправильное и очень таинственное.
— Нет, — ответил доктор Доу. — Ты ведь знаешь, как я к нему отношусь, да и к людям, которые его применяют. В любом случае, оно не слишком-то нам помогло бы. Нужно действовать очень осторожно и обдуманно, Джаспер. Никаких тайных вылазок в одиночку. Чтоб не было, как в прошлый раз. Ты понял меня?
— Да, я понял, дядюшка.
— Хорошо. Поскольку тогда полицейские не схватили тебя лишь чудом.
Полли вздрогнула: что?! Полицейские? Схватили?
— Не хотелось бы, чтобы с тобой произошло то, что постигло нашего пациента в кабинете наверху.
— Ну уж нет! — воскликнул мальчик и неизвестно чему рассмеялся.
Тут с улицы раздались гудки: протяжный, два быстрых и завершающий — «Тууу-ту-ту-туу, тууу-ту-ту-туу».
— Наш кэб приехал. Ты готов, Джаспер? — спросил доктор.
— Да, я готов.
— Замечательно.
Решение созрело в голове Полли за какое-то мгновение, словно по щелчку. Она ринулась обратно во флигель, схватила свой саквояж и стремительно раскрыла его. Из его глубин она достала некий механизм. Сжала его крепко обеими руками — послышался щелчок, — после чего странная штуковина разделилась на две, и обе ее половинки начали шевелиться и звенеть, раскладываясь. Выдвинулись колеса — по пять на каждой половинке, пружины и тугие ременные передачи встали на свои места под изящными платформами для ног.
Полли поставила свои роликовые коньки на пол, встала на платформы и застегнула ремешки. Она надавила каблуком на рычажок на левой ноге, проделала то же и с правой, после чего послышалось жужжание, и причудливое средство передвижения буквально понесло девушку прочь из флигеля. Она едва успела подхватить пальто и шляпку…
Город Габен. По дороге с вокзала к дому, где живет тетушка, Полли его не особо успела рассмотреть. Так, зачерпнула краешком ладошки. Особых отличий от Льотомна она сходу не увидела. Разумеется, здесь колесили экипажи незнакомых ей марок и моделей, а еще на перекрестках стояли уличные двухламповые семафоры: красный — стоять, и синий — вперед, в то время, как в Льотомне использовались автоматоны-регулировщики с рыжей лампой-моноглазом: лампа загорается, позволяя движение, и гаснет, когда следует стоять. Помимо этого, на первый скорый взгляд все казалось примерно таким же, как и дома. Но вот теперь…
Тетушка предупреждала ее в письмах, чтобы она не ждала здесь Льотомн. Предупреждала, что Тремпл-Толл — весьма неблагополучный район, и сейчас, когда Полли следовала за ползущим впереди кэбом доктора Доу, все те сугубо габенские признаки, все отличия бросались ей в глаза, словно соринки, и их было не вытащить.
В отличие от Льотомна, где механизмы в равной степени работали при помощи пара и пружинного завода, здесь в основном были в ходу лишь паровые машины, из-за чего город был задымлен и тонул в смоге, в стены домов за годы вросла сажа и угольная пыль, а зола ощущалась во рту и, казалось, даже скрипела на зубах. Здесь было много тех, кого Полли назвала про себя «уличными людьми» — их лица и кисти рук были смуглы из-за постоянного нахождения под открытым небом. Они были словно частью улиц — мало чем отличались от ржавых фонарных столбов, тумб гидрантов и мусорных бачков. Им некуда было торопиться, и они двигались в людском потоке медленно, вальяжно, методично выискивая тех, за чей счет можно поживиться.
Не лучше их были и обычные прохожие. Целеустремленно поспешные и вечно опаздывающие. В костюмах преимущественно темных цветов, в соответствующих им головных уборах, которые практически ничего не могли сказать о своих обладателях, кроме того, что носить что-то отличающееся и выделяющееся здесь не принято. Отдельного упоминания стоили дети. Они в Тремпл-Толл не играли и не веселились, даже не улыбались. Все были чем-то заняты, носили столь же мрачную, как и у их взрослых, одежду. А их маленькие лица с нахмуренными бровками и поджатыми губками, их сосредоточенные взгляды мгновенно уверили Полли, что детьми эти существа являются лишь номинально.
И хоть Полли Трикк сейчас было не до того, чтобы с головой погружаться в этот город, она не могла не ощутить, как казавшееся ей прежде «похожее» с каждой минутой и с каждым кварталом становится все более «странным», «незнакомым», «чужим».
Как только темно-серый кэб и сама Полли покинули сонные улочки, среди которых затерялся дом доктора Доу, и выехали на Чемоданную площадь (она узнала здание вокзала) уличное движение стало заметно оживленнее. Мимо прогрохотал трамвай. Он был громоздок и неповоротлив, в решетчатых прямоугольных ставнях не было видно пассажиров — лишь очертания фигур, какие-то тени. Сидел вагон очень низко, и казалось, что он не просто едет по рельсам, а медленно пожирает их, втягивает в себя, словно длинные макаронины.
Из-за него Полли едва не потеряла докторский кэб. На мостовой было слишком много неотличимых друг от друга частных экипажей, кэбов, крытых трициклов. Она попыталась запомнить докторского извозчика — грубого с виду человека в бесформенном пальто, здоровенных штурманских очках и с курительной трубкой в зубах. Из трубки поднимался причудливый зеленоватый дым.
Кэб влился в экипажный поток и, преодолев площадь, покатил по улочке Ржавых Велоциклов, следуя за забитым людьми омнибусом. Полли двигалась в некотором отдалении, намеренно чуть отставая. Людей стало значительно больше, но при этом, как ни странно, на нее стали намного меньше обращать внимания.
«Интересно, куда же они едут?»- спросила себя девушка, когда в окошке кэба в очередной раз показалось лицо Джаспера. И тут Полли вдруг поймала себя на мысли: «А куда ты сама направляешься?». И верно: зачем она все это делает? Что она надеется обнаружить? Зачем она вообще решила влезть в чужие тайны? Как будто ей и без того мало непонятностей и загадочностей. Она ведь только приехала, не отдохнула как следует с дороги — так зачем она сейчас пробирается через этот неприятный давящий город?