Божья коровка 2

Эпилог

Вечером 9 марта 1994 года в ресторане «Советский» Москвы проходило торжественное мероприятие — праздновали 60-летие первого космонавта планеты, дважды Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Юрия Алексеевича Гагарина. Юбиляр, поседевший и полысевший, слегка раздавшийся в ширину, но не растративший своего космического обаяния, встречал гостей у входа в зал с накрытыми столами. Здоровался с ними, с некоторыми обнимался и приглашал занимать места. К ним гостей отводили дежурившие за его спиной официанты. В генеральском мундире, с двумя Звездами Героя и многочисленными орденскими планками под ними юбиляр выглядел представительно и празднично.

Гостей пришло много: космонавты и прочие друзья именинника, артисты и музыканты. Желающих поздравить Юрия Алексеевича набралось столько, что даже такой ресторан, как «Советский», не смог всех вместить. Пришлось сократить список. В правительстве максимально учли пожелания юбиляра (банкет проходил за счет государства), но и там развели руками:

— Юрий Алексеевич, не на улице же столы ставить! Для вас ничего не жалко, но сейчас же март, холодно. Да и как это будет выглядеть?

Но зато из числа артистов в ресторан попали знаменитости первой величины: Магомаев, Кобзон, Антонов, Анциферова, барды Окуджава и Высоцкий, вокально-инструментальные ансамбли «Синяя птица» и «Песняры». Они прибыли с инструментами, поскольку собирались петь для юбиляра. Сценарий вечера сочинили в Останкино, а еще его решили показать в записи по Центральному телевидению. Пусть страна увидит, как чествуют первого космонавта СССР. Да еще такой набор медийных персон! Все приникнут к экранам телевизоров, улицы в городах опустеют.

Поток приглашенных иссяк, и Гагарин растерянно затоптался на месте. Тут к нему подошел молодой мужчина в штатском и что-то сказал вполголоса. Юрий Алексеевич кивнул и направился к эстраде, у которой застыла Ангелина Вовк с микрофоном в руках — сегодня она вела вечер.

— Начинайте, Ангелина Михайловна, — сообщил ей Гагарин.

— Не приедет? — спросила популярная ведущая.

— Будет позже, — успокоил ее юбиляр. — Задерживается на работе. Просил начинать без него.

Вовк кивнула и поднялась на эстраду.

— Дорогие друзья! — объявила в микрофон. — Мы собрались сегодня здесь, в этом зале, по замечательному поводу…

Разговор Вовк с Гагариным не остался незамеченным гостями. Многие догадались, о чем говорил первый космонавт с ведущей. На вечере ожидалось присутствие Председателя Президиума Верховного Совета СССР и Генерального секретаря ЦК КПСС в одном лице. С юбиляром глава государства дружил, поэтому слух, что он непременно будет, ходил в узких кругах. Те же, кто знал генерального лично, а такие в зале имелись, разглядели за одним из столиков его семью: женщину лет сорока и двух сыновей. Старший был одет в мундир курсанта военного училища, младший — суворовца. Оба сына генерального выбрали стезю офицера. Имелась у него и дочь, но ее в зале не наблюдалась — маленькая еще.

Генеральный секретарь занял свой пост относительно недавно, после смерти Андропова в 1992 году.[85] Тогда вся страна вздрогнула от неожиданности. Новый генеральный оказался возмутительно молод, всего-то 44 года, и на фоне прежних кремлевских старцев выглядел мальчишкой. Его официальная биография, напечатанная в газетах, умещалась в два абзаца. Трудовую деятельность начал грузчиком в магазине, был художником в газете, дворником в Москве. Рядовая в общем биография для руководителя страны, если не вспоминать о возрасте. Почти все небожители начали когда-то рабочими. Но в отличие от них будущий генсек успел повоевать на Даманском, получив Звезду Героя в 19 лет. В 1970-м стал инструктором ЦК КПСС и в последующие годы подвизался в аппарате, где последовательно продвигался по служебной лестнице. Возглавлял сначала сектор, затем стал заместителем заведующего отделом, а впоследствии и его руководителем. Членом Политбюро и секретарем ЦК КПСС избран после съезда партии в 1990 году. Тогда многие заметили «юность» нового руководителя, но значения большого не придали. Андропов обновлял партийный аппарат жестко и решительно, и в те годы много молодых заняли высокие посты, хотя будущий генсек выделялся даже на их фоне. Но вот избрание его руководителем страны вызвало немало слухов.

Разговоров было много. Кто-то вспомнил давний эпизод. Едва став инструктором ЦК, будущий генсек взял два дня отпуска и отправился в Батуми, где сел в самолет, выполнявший рейс Батуми-Сухуми-Краснодар. На борту Ан-24 оказались террористы, отец и сын Бразинскасы, пожелавшие угнать его в Турцию. В салон нечестивая семейка протащила целый арсенал: пистолет, гранату и обрез ружья. Только ничего у них не вышло. Едва только, обнажив стволы, они озвучили свои требования стюардессе, как в салоне раздались хлопки. Головы обоих террористов окутали кровавые облачка, и они рухнули в проходе. С кресла в заднем ряду поднялся парень с пистолетом Макарова в руке. Подойдя к убитым, убедился, что они мертвы, подобрал оружие бандитов, разрядил его и спрятал в сумку террористов. Подтащив ее к дверям кабины, спросил у охреневшей от случившегося стюардессы:

— Как зовут тебя, красавица?

— Надя… Курченко, — пролепетала девушка.

— Долго будешь жить, Надежда, — улыбнулся неожиданный спаситель и добавил: — Передай пилотам: пусть ведут борт в Батуми. Сомневаюсь, что с таким-то грузом, — он кивнул на трупы террористов, — нас в Сухуми будут ждать с оркестром…

Самолет в аэропорту встретила толпа сотрудников милиции. Поднявшись по трапу, они замерли, увидав на полу салона два трупа в лужах крови.

— Кито их убил? — закричал майор в мундире, плотно облегавший его круглый, как футбольный мяч, живот. — Как?

— Это я, из пистолета, — пояснил все тот парень. — Это террористы, самолет пытались захватить.

— Сдать оружие!

— Счас, — парень усмехнулся. — Вы кто будете, майор?

— Начальник отделения транспортной милиции Батуми.

— Ну, а я инструктор ЦК КПСС. Вот служебное удостоверение, вот документы на оружие. Ствол легальный, и воспользовался я им правомерно, пресекая преступление.

— Это еще как следствие решит! — пробурчал майор.

— Вы надеетесь вести его в Батуми? — инструктор улыбнулся. — К вечеру здесь будет бригада из Москвы, что-то мне подсказывает, что приедут люди с генеральскими погонами. Так что запасайтесь вазелином.

— Для чиго? — не понял собеседник.

— Говорят, что помогает, когда клизму с патефонными иголками пропишут, — объяснил инструктор. — Вы еще не поняли, майор? На подведомственной вам территории бандиты беспрепятственно пронесли оружие на борт. Два ствола, гранату. В сумке там лежат. Не случись меня в салоне, они б угнали самолет. В Турцию как будто собирались. Да еще б народу постреляли кучу. Там патронов в сумке, как у дурака махорки …

Случай этот натворил немало шума в СССР. КГБ с милицией ходили на ушах. Все вдруг разом убедились, что угнать советский борт к проклятым буржуинам — дело легкое до безобразия. Ведь никто не контролирует ручную кладь у пассажиров, можно пронести с собой хоть автомат. Личный обыск подозрительных? Да о чем вы? Нет такого.

Меры были приняты мгновенно. В аэропортах начали производить досмотр клади пассажиров и нередко — их самих. В салонах самолетов, совершавших рейсы у границ страны, занимали кресла молодые, крепкие парни с пистолетами в подмышечных кобурах. Таким образом удалось предотвратить несколько угонов самолетов. Позже в аэропортах появились рамки, реагирующие на металл на теле пассажиров или в багаже. Рамки спешно разработали советские НИИ, и их стали выпускать серийно. Только все это случилось позже. А пока же у инструктора ЦК, нашумевшего в Батуми, по возвращению его в Москву состоялся долгий разговор с Андроповым. Секретарь ЦК вызвал подчиненного для объяснений. Что они там обсуждали, не известно было никому. Только вдруг доверенный человек Андропова посетил психоневрологический диспансер Минска, где изъял одну историю болезни.