Божья коровка 2

— Уходишь от меня?

— Как ты догадался? — удивилась Ольга.

— Элементарно, — он извлек из пачки сигарету. — Из редакции меня поперли, из института тоже. Песни запретили. Осталась лишь любимая, но они и здесь подсуетились.

— Ты не понимаешь! — выкрикнула Ольга. — Мама говорит, что ты придурок, папа — что больше не поднимешься. Растопчут и отправят на помойку. И меня с тобой. Это крах всего!

— Поэтому меня и нужно бросить? Все забыть, что между нами было? Черт с ним, институтом и работой! Выстоим, пробьемся. Не такое люди переживали. Главное, мы будем вместе.

— Борис, не надо! — Ольга всхлипнула. — Я тебя люблю! Но папа рассказал мне все… Да как ты мог! Ругаться с Сусловым… Ты обо мне подумал?

— Никогда не забывал, — он чиркнул спичкой и пыхнул дымом. — Считал, что у меня есть близкий человек, который будет рядом и в беде, и радости. Но я в тебе ошибся. Когда-то жены декабристов последовали за мужьями в каторгу…

— Ты не декабрист! — зло выплюнула Ольга. — Дурак самовлюбленный!

— Дурак, согласен, — Борис кивнул. — Ладно, собирайся. Но вещи выносить я помогать не стану.

— Сама управлюсь! — сообщила Ольга. — Со мной машина, на площадке ждет водитель.

Она ушла.

— Скатертью дорога! — отсалютовал ей стаканом Борис.

Он просидел на кухне, пока в прихожей не захлопнулась входная дверь. Тогда он встал и вышел в зал. Здесь всюду наблюдались последствия поспешных сборов. Распахнутые дверцы шкафа, выдвинутые ящики секции. На столе лежал оставленный Ольгой ключ от квартиры. Он аккуратно все закрыл, затем перешел в спальню и навел порядок там. Вернувшись в кухню, наполнил коньяком стакан, опустошив бутылку. Душа саднила. Хрен с ними — песнями, работой и учебой! Но Ольга… Сломали девочку, не устояла. А он считал, что у них любовь…

— Что, Божья Коровка? — спросил, подняв стакан перед собой. — Тебя опасно трогать? Ты грозный, да? Склевали, даже не поморщившись. С чего ты взял, что можешь изменить историю? Букашка… Ведь монах сказал, что должен выдержать испытание мирскою славой. А ты сумел? Крутился, угождал начальству, воровал чужие песни… И сильно это помогло? Мудак…

Опорожнив стакан, он сел за стол и закурил. Коньяк подействовал — веки стали опускаться. Загасив окурок, Борис поднялся и потащился в спальню. Там рухнул на постель как был, в одежде, и забылся.

В последующие дни он пил. Утром просыпался, приводил себя в порядок, насколько это позволяло состояние, одевался и отправлялся в магазин. Покупал закуску: пельмени, колбасу, сыр, хлеб и яйца. Готовить что-нибудь другое не было желания. Еще брал водку. Он из прошлой жизни помнил, что коньяк при длительном запое убивает человека. Так погиб, к примеру, замечательный актер Владислав Галкин, который очень нравился Борису. А водки можно выпить литр и не сдохнуть. Ну, если не больной…

Сколько это продолжалось, Борис не помнил. Время будто слилось в один непрекращающийся день с перерывами на сон… К нему никто не приходил и не звонил по телефону. Для всех он перестал существовать. Жизнь потеряла смысл, поэтому Борис и пил. А затем случилось то, что и должно было произойти. Бориса стали навещать кошмары. Последний оказался просто жутким. Он лежал навзничь на сырой земле, неподалеку виднелась свежевырытая могила, и несколько чертей тащили его в эту яму. Борис орал и отбивался, но яма приближалась, и он успел заметить, как оттуда скалится череп. И этот череп был его…

Очнулся он поту, весь мокрый. Встал, принял душ, оделся и прошел на кухню. Там просидел до самого утра. Курил, пока не рассвело. Вернуться в спальню было страшно. Он боялся, что кошмар опять придет…

Позавтракав, он устроил генеральную уборку в запущенной квартире. Стер всюду пыль, помыл полы. Собрал и вытащил в прихожую опустошенные бутылки. Их набралась внушительная батарея. Почесав в затылке, Борис переоделся и вышел из квартиры. У гастронома он заметил двух алкоголиков. Они стреляли деньги у прохожих, но по лицам было видно, что без особого успеха.

— Есть бутылки, — сказал он, подойдя к ним ближе. — Пустые, много. Интересует?

— Да! — воскликнули страдальцы почти что в один голос.

— Мешки понадобятся. Найдете?

— Я мигом! — сказал один из алкоголиков. — Живу тут рядом. Подожди, мужик.

Он убежал, но скоро вернулся. В руках нес грязные мешки. Втроем они проследовали к дому. В подъезде на странную компанию хмуро посмотрел вахтер, но промолчал. Борис привел гостей в квартиру.

— Вот стоят, — сказал, ткнув пальцем в батарею.

— Что, все отдашь? — спросил один из алкоголиков, видимо, не поверив свалившемуся счастью. — Или хочешь выпить с нами?

— Забирайте даром, — подтвердил Борис. — Я в завязке.

Повторять не пришлось. Алкоголики распихали пустую тару по мешкам и мигом утащили их, пока чудак не передумал. Бутылки — это же валюта! Их принимают прямо в магазине и выдают взамен другие, наполненные вожделенной влагой. Борис, оставшись в одиночестве, вздохнул и сел пить чай. После перебрался в зал, достал из шкафа томик Пастернака и лег с ним на диван. Про поэта он слышал в прошлой жизни, но как-то не сподобился стихи его прочесть. Благодаря отцу ушедшей от него невесты, в их квартире появилось много книг, в том числе тех авторов, которых в СССР не жаловали. Читать их было модно в творческих кругах столицы, вот и Борис поддался этому влиянию. Хотя, конечно, покупал и прочих авторов. Собирая вещи, Ольга книги забирать не стала, да и зачем ей? У Ковалева дома богатая библиотека… Прежде у Бориса не доходили руки до чтения тех книг, которые купил, — дела мешали, вот теперь займется. Времени навалом… Но не успел он пробежать глазами и пары строчек, как зазвенел дверной звонок. Удивившись, Борис оставил книгу на диване и отправился в прихожую.

За дверью на площадке стоял милиционер. Немолодой, высокий, на кителе — погоны капитана.

— Борис Михайлович Коровка? — спросил сурово гость.

— Я, — сказал Борис. — А вы кто будете?

— Капитан Плещеев, ваш участковый.

— Чему обязан?

— Поступил сигнал, что у вас в квартире притон. Сюда приходят антиобщественные элементы. Пьют, безобразничают, нарушают установленный порядок. Я обязан сигнал проверить.

— Заходите, — Борис посторонился. — Проверяйте.

Плещеев из прихожей прошел в зал, быстрым взглядом оценил порядок в комнате. Заметив книгу на диване, негромко хмыкнул. Затем направился на кухню. Здесь пробежался взглядом по столу и шкафчикам, глянул на помытую посуду, стоявшую у мойки, посмотрел на чистый пол.

— Сигнал не подтвердился, — сообщил хозяину. — Мы могли б поговорить?

— Присаживайтесь, — Борис указал ему на стул. — Хотите чаю?

— Позже, — отказался капитан. Он подождал, пока Борис устроится на стуле, и продолжил. — Не хочу от вас скрывать, Борис Михайлович, что я получил приказ взять вас под особую опеку. При малейшем нарушении порядка обязан принять решительные меры. Признаюсь, это мне не по душе. Я знаю, кто вы. Видел вас по телевизору, уважаю вас за подвиг, совершенный на Даманском. Но человек я подневольный, обязан выполнять приказы. Хочу предупредить вас, будьте осторожны. Не появляйтесь в нетрезвом виде в общественных местах, не приглашайте в дом сомнительных знакомых. Сегодня, например, к вам приходили два бомжа.

— Бутылки им отдал, — Борис смутился. — Скопились.

— А мне мгновенно доложили, что у вас притон, — продолжил участковый. — За вами наблюдают. Догадались, кто?

— Вахтер, — кивнул Борис.

— Если бы я увидел здесь бутылки, а в квартире беспорядок, — сообщил Плещеев, не ставший подтверждать его догадку, — то вынес бы вам официальное предупреждение. Еще одно — и уголовная статья.[81] С учетом обстоятельств могли отправиться в колонию, и Звезда Героя вам бы здесь не слишком помогла. Героев в Москве много.