Страница 89 из 92
…Даже оставшись один, защищай свою позицию, — пробормотал я отрывок из кодекса воинов. — Тотчас же най-дется другой, чтобы образовать фронт вместе с тобой, и вас ста-нет двое. В доблести и бесстрашии будь вторым за пустым местом…
…Очень расчетливый ум не достоин уважения. Рассчитывать — это взвешивать и помнить, что можно потерять и выиграть. Расчетливый ум никогда не сможет подняться над мыслью о корысти и убытках…
Мой мозг покрыла пелена, но я еще успел увидеть ствол автомата, показавшийся в проеме двери.
Глава тринадцатая
…Когда ты расплачиваешься
за свою неосмотрительность смертью,
значит, жизнь твоя проведена бесцельно,
но помни, смерть не роняет твоего достоинства,
она не бесчестит.
Командир ОМОНа растерянно смотрел на то, что лежало на асфальте. На человека это явно не походило, на зверя тоже — нечто больше похожее на мясной фарш, чем на живое существо.
Оно имело зеленоватый цвет кожи, вместо пальцев торчали желтые длинные кривые когти. Ноги тоже имели странную форму, довольно сильно отличающуюся от человеческой, а чем именно — мешали разглядеть повисшие тряпкой разорванные спортивные штаны. Кроссовки разметались обрывками разорванной кожи, открывая длинные острые когти, чем-то похожие на птичьи.
Многое не давала разглядеть кровь, которая обильно вытекала из этого неизвестного существа, она была красной, похожей на человеческую, что казалось странным…
Крови было много, потому что это нечто буквально превратили в решето из крупнокалиберного пулемета. Даже внутренности и те местами просматривались, хотя разобрать человеческие они или какие-другие, вряд ли было возможно — все перемешалось.
Череп разворотило полностью, глядя на то, что от него осталось, было непонятно, имелась ли голова, или нечто ее заменяющее, вообще когда-то?
Осталась только каша из крови, кости и серого мозга. Да и как могло быть иначе, если эту часть тела специально расстреливали картечью из помпового ружья до тех пор, пока не осталась только пузырящаяся серо-красная мякоть.
По телу тоже не раз прошлись картечью, целено направленно и методично. И стреляли даже после того, как существо перестало шевелиться, потому что все равно бойцам казалось, что убить его невозможно. Что немного полежит и снова встанет…
Возможно, такие мысли пришли им в голову после того, как существо долго шевелилось даже пробитое и превращенное в фарш, явно собираясь ожить. Только после того как по нему был дан залп из всего имеющегося оружия, конвульсии прекратились.
Командир брезгливо посмотрел на свои окровавленные ботинки и вздохнул, увидев, как из арки, ведущей во внутренний двор, вышел седой крепенький старичок в синем спортивном костюме, в руках неся большие строительные гвозди и молоток.
Бойцы ОМОНа расступились перед ним, нервно теребя автоматы. Потери у них в этом бою оказались почти катастрофичными, даже в Чечне такого с ними ни разу не случалось. А там бывало всякое, в засады попадали и в окружение.
Пятнадцать человек ворвались внутрь квартиры, а не выжил ни один, даже раненых не было. Все убиты, да еще как!
Кому-то головы оторвали, а кого-то просто разорвали на части. Хоронить явно придется в закрытых гробах, а что женам сказать?
Конечно, бойцы считали, что в потерях виноват командир, не послушавшийся старика, который с самого начала убеждал того, не подходить к квартире.
Но командир действовал строго по инструкции, а там было написано, сначала блокировать, потом проникновение…
Немного утешало то, что парни погибли не напрасно: если бы они не ранили этого получеловека, полу неизвестно что, он бы вероятнее всего не прыгнул бы вниз во внутренний дворик прямо под огонь установленного здесь пулемета по совету все того же старика.
Командир убрал за спину помповое ружье и хмуро спросил:
— Что опять не так?
— Теперь все сделано правильно, — покивал старичок. — Осталось несколько завершающих штрихов.
Подойдя к мертвому телу, он присел над странным существом, и несколькими быстрыми ударами вогнал огромные гвозди в грудь.
Это еще зачем? — недовольно поморщился командир ОМОНа. — Издеваться-то над телом для чего? Это существо вам больше не мешает, мне тоже…
Вы бы еще и моим мертвым ребятам гвозди в грудь вбили! — Ты аккуратнее с этим человеком, ОМОН, — проговорил вышедший из-под арки высокий седовласый полковник. — Если бы не он, и не его подсказки ты бы в этом бою всех своих положил, а задачу бы не выполнил. Сам видел, что творилось в квартире.
Полковник шел не один, рядом с ним шагал высокий седой старик.
— Мертвы, — командир ОМОНа нервно зевнул. — Медик только руками разводит. Эта сволочь буквально разорвала их на части, а они не мальчишки, боевой опыт у всех немалый.
Чечню прошли…
— В Чечне люди с людьми сражались, а тут нам попалось неизвестно что. Для уничтожения таких тварей другой опыт нужен, а у нас пока его нет, командир. К счастью — к несчастью, не знаю. Но ты справился на славу, на орден тебя представлю, и твоих погибших бойцов тоже…
— Им теперь ваши ордена до лампочки… — майор тяжело вздохнул. — Мы же дружим все.
Что мне их женам-то рассказать? Что убивали неизвестно что, а оно нас? Мы стреляли, а ему наши пули, как плевки, только дразнили?
— Об этом не беспокойся, мы тебе сейчас хорошую историю придумаем, врать правдиво нас в спецшколе учили, — полковник посмотрел на пришедшего с ним старика. — Это он, Игорь Сергеевич?
— Да уж не совсем, — высокий старик вздохнул и наклонился над телом, лицо его побледнело. — Хоть отдельные фрагменты схожи…
Полковник повернулся ко второму старику
— А он больше не оживет, Николай
Васильевич? А то я тут за неделю чего только не наслушался. И в голову ему стреляли, и сердце пробили и даже удушить пытались, а ему все нипочем.
— Если захоронить по всем старинным обрядам — не оживет, — грустно усмехнулся тренер. — А если что-то пропустить, то кто его знает?
Два старика посмотрели друг на друга. Высокий старик поклонился:
— Я сосед Максима, когда понял, что с ним что-то не так, вызвал полковника из
Москвы, он большой специалист по разным странностям, да и власти у него хватает, чтобы всех наших в бараний рог свернуть…
— Я его учитель, — ответил Николай Васильевич и отвернулся. — Ему больше идти было не к кому, вот ко мне и пришел, а его предал.
— Мы все его предали, — недовольно вздохнул высокий старик, повернулся и зашагал к входной арке. — Таков был наш человеческий долг. Выбор-то небольшой, либо он, либо человечество. Конечно, нам мало что известно, чтобы вывода такие делать, но он же перешел все границы. Тридцать человек с лишним убил, да как… камнями закидал, а они с оружием были…
— Не люди они были — бандиты…
— Это, смотря, кого с кем сравнивать, — вздохнул Игорь. — Если вот с этим зеленым крокодилом, то они люди…
— Старая гвардия о своем долге помнит,
Игорь, — покивал полковник и крикнул в спину. —
Вечером зайду, вспомним былые времена…
Тренер наклонился над телом, внимательно вглядываясь в дрожащее месиво.
— Неужели все еще живой? — нахмурился командир ОМОН. — У него же и башки нет, сам расстрелял то, что от нее осталось. Да и гвозди вы ему свои вбили. Как он оживет-то без головы? Зачем глупости нам всякие рассказываете? Не оживают такие…
— Это не глупости, и я не рассказываю ничего, незачем, — пожал плечами Николай Васильевич. — Я понимаю, вас учили убивать только людей, но все равно интересоваться нужно тем, что в мире происходит. Одно такое существо может все живое уничтожить. Они же сильнее нас и быстрее, способны оживать, восстанавливать свое тело…
— Вы это зря… — ухмыльнулся седовласый полковник. — Не надо командиру это рассказывать, ему нужно только цель показать, а дальше он сам все, как надо, сделает…