Страница 92 из 92
Он стал засыпать контейнер землей.
— Ты же отомстил за смерть ангела, тебе жить больше не к чему. Все, кто в тот злополучный вечер оказались здесь в этой роще, и обидели твою девушку, уже лежат в сырой земле. Гробы конечно у них проще, хоть и богаче, но ты и это меня прости.
Смерть не бесчестит, Максим, а ты считай, почти что мертв. Это мне жить с чувством вины, надеюсь, недолго. Я же знаю, что ты сам хотел умереть, я тебе просто помог. Прощай…
Николай Васильевич разровнял землю, а излишки земли раскидал по кустам, потом прикрыл могилу осколком бетонной плиты, неизвестно каким образом оказавшейся рядом.
Теперь никто не смог бы догадаться, что здесь кто-то захоронен.
— Прости Максим, а еще я подумал, что время тебе нужно, чтобы понять, кто в твоем теле находится. Ты же не умрешь, потому что бессмертный, чтобы сам о себе не думал. Так вот время нужно тебе для того, чтобы сумел договориться с тем, кто в тебе живет.
Я понимаю, это не просто, но и времени много. Сам-то ты Максим почти святой, а вот тот, что в тебе…
Надеюсь, что ты его победишь, а не он тебя. А потом и контейнер сможешь открыть, это не трудно, имея силу и ум. Душа у тебя светлая, Максим, значит, ты сильнее окажешься, так написано в древних трактатах. Надеюсь, там правильно все указано, тогда я не убийца и не предатель…
Тренер еще немного посидел на плите, прощаясь, потом сел за руль Газели. Машину он отогнал километров на тридцать, там и взорвал, заехав в какой-то лесок. Добрался до дома уже поздно вечером на рейсовом автобусе. Долго сидел на кухне, пил водку, грустно чему-то усмехаясь.
Он умер через месяц от сердечного приступа. Тело нашли только через три дня, когда его ученик — Сергей забеспокоился, когда тренер не пришел на очередную тренировку.
Хоронили просто, как всех, памятник с надписью, дата рождения — дата смерти, и любимая фраза из кодекса самураев:
— «Смерть не бесчестит».
Эпилог
Прошло довольно много лет. Подземный толчок расколол землю, обнажая странный изуродованный контейнер, что-то билось в нем, пытаясь прорваться к солнечному свету. Толстый многослойный металл едва выдерживал натиск, местами по нему уже пробежали мелкие трещины, еще немного, и он начал выпучиваться от давления изнутри.
Из рощи улетали птицы, убегали собаки и кошки, даже насекомые пытались уползти…
То ли предчувствуя новые толчки, то ли спасаясь от чего-то иного…
Давно замечено, неразумное живое более чувствительно, чем люди и… более разумно.