Страница 78 из 81
Глава 25
Почувствовав мой взгляд, Потемкин, наконец, опомнился, взглянул на меня и отвёл глаза, ни слова не говоря.
Я посмотрел на Настю. Она была в оцепенении. Я подумал, что она может сорваться и устроить Израйличу истерику с разоблачениями и угрозами. И тогда точно останется без работы.
Я подошёл к ней и, позвав с собой кивком головы ее коллегу, повёл Настю к Васиному столу у входа. Там где-то был электрический чайник. Сейчас напоим девчонку, успокоим.
Потёмкин послушно пошёл со мной. Прежнюю строптивость он что-то утратил.
Мы посадили Настю на место дежурного. Я открыл ближайший к Васиному рабочему месту шкаф. Там на одной из полок стояли несколько металлических кружек, банка растворимого кофе, сахар-рафинад в пачке, пачка индийского чая, банка сгущёнки. Вот, Вася запасливый.
Только чайника я нигде не видел. Пока я оглядывался по сторонам, Настя начала отходить от шока. От поисков чайника меня отвлекли громкие всхлипывания вперемешку с икотой.
Я оглянулся на неё. Глаза её наполнились слезами, она хотела что-то сказать, но не могла найти нужных слов.
— Он… Как… Почему?.. — только и повторяла она.
— Тихо, тихо, тихо, — начал я успокаивать её. — Сейчас чайник найдём, водички попьём.
У Насти началась истерика. Её душили рыдания. Она расходилась всё громче и громче. Надо было что-то делать, чтобы она в горячке не наговорила своему начальнику лишнего.
Я подхватил её под локоть и поволок на улицу. Потемкин понял меня и помог вывести её. Я схватил пригоршню снега и приложил ей ко лбу. Потом прикладывал снег к вискам. Девушка начала приходить в себя. Я вложил ей в руки снега и посоветовал приложить к щекам.
Влад закурил и, нервно переминаясь с ноги на ногу, молча ждал рядом, пока Настя продышится.
— Ну, ты как? — спросил я девушку.
— Нормально, — пробормотала она.
— Контролируешь себя? — уточнил я.
Она кивнула головой.
— Приглядывай за ней, — попросил я Потёмкина. — Пойду посмотрю, что там. И не думайте сейчас ничего предпринимать. Любое решение должно приниматься на трезвую и холодную голову.
Потемкин кивнул. Я пошёл к кабинету. Навстречу мне шел главный контролер. Он попрощался со мной кивком головы. Я подошёл к кабинету. Денег на полу не было.
Никифоровна и Вася стояли тут же.
— Богдан Адамович, что, ревизия окончена? — спросил я. — Завтра не надо с утра приходить?
— Не надо, — проворчал Цушко, кладя у всех на виду на стол обещанную мне десятку.
Что это он перестал шифроваться? Решил, что мы и так уже видели ВСЁ? Вид у него был усталый и какой-то болезненный.
— По домам? — спросил я, забирая десятку.
Цушко мне в ответ только махнул рукой в сторону двери и обессилено опустился в своё кресло.
Да. Воровство работа вредная. Нервная.
— А мне на фасовку завтра приходить? — решил уточнить я.
— Приходи, — ответил заведующий.
Я взглянул на Никифоровну. Она стояла, покачиваясь взад-вперёд, заложив руки за спину, глядя в пол и поджав губы. Я так и не понял, что означает эта её поза.
Я попрощался со всеми и поспешил домой. Гастроном закрывается в семь, я ещё успею купить бисквитно-кремовый тортик с белковым кремом. Как же я любил его в детстве!
Мне не удалось пообедать сегодня, и я с голодухи чуть не бегом добрался до магазина.
Сходу подошёл к прилавку с тортами. Если здесь не будет моего любимого торта, придётся идти в булочную. Или фиг с ним? Куплю здесь какой есть. Уж больно жрать охота.
Я не сразу, но нашёл глазами нужный торт, запомнил цену два рубля 38 копеек и пошёл на кассу пробивать.
Встал в очередь. Вечером народу в кассу выстроилось человек десять. На кассе сидела Нинка Кузнецова.
В очереди перед собой я увидел наших контролёров, всех троих. Что их сюда занесло? Израйлич решил своей молодёжи поляну накрыть? Так повёл бы в ресторан, размер взятки позволяет.
Пока я над этим размышлял, подошла их очередь. Я не прислушивался, что они пробивали, терпеливо ждал.
— Ещё рубль, — вдруг услышал я настойчивый голос Израйлича.
— Я тебе всё сдала! Проверь карманы, дядя! — грубо отшила его Нинка.
Господи, ну что за дура. Нашла с кем связываться. Тем временем обстановка накалялась.
Пришлось вмешаться.
— Извините, — подошёл я к кассе с боку, — у вас что-то упало, — показал я Нинке ей под ноги.
— Чего? — презрительно посмотрела она на меня.
— Вон, смотрите, — подтолкнул я её под кассу.
Она неохотно наклонилась.
— Отдайте рубль, — зашептал я ей, наклонившись под кассу. — Это государственные контролёры из Брянска. Я на базе работаю, они там сейчас с ревизией.
— Ой, — пробормотала Нинка, вылезая из-под кассы.
Она подала Израйличу неизвестно откуда взявшийся рубль. Фокусница, ей-богу.
— Я не видела, что он упал, — сказала она ему.
— Неужели? — спросил Израйлич, подозрительно глядя на меня в упор.
Я развёл руками:
— Бывает.
Контролёры направились с чеками к прилавкам.
— Давай, я тебе без очереди пробью, — предложила мне Нинка.
— 2.38 за торт, — сказал я.
Получив свой торт, я в предвкушении помчался домой.
Семья была в сборе, и у нас была гостья. Мои девчонки сидели на кухне за столом вокруг юной незнакомки. Довольный я влетел к ним на кухню, поздоровался со всеми и гордо поставил перед ними торт.
Я не сразу обратил внимание, пока переодевался, пока умывался, что обстановка за столом, мягко говоря, не праздничная. Гостья белокурая, хрупкая, с тонкими чертами лица, совсем девчонка, сидела заплаканная.
— Что у нас плохого? — осторожно спросил я, хватаясь за ложку и подвигая к себе поближе тарелку щей из кислой капусты, налитую бабулей.
— Это соседка наша, — помолчав, сказала мама, покачивая на руках Аришку. — Эмма Либкинд. Отчим её…
— Не надо, тётя Поля! — воскликнула Эмма и разрыдалась.
Бабушка молча подошла к ней сзади и стала массировать плечи успокаивая.
Первое, что пришло мне в голову, это надругательство над девчонкой со стороны отчима. У меня кусок в горле застрял и аппетит пропал. Я отодвинул полупустую уже миску.
Девчонка совсем юная, лет пятнадцать. Я едва заметным кивком вызвал бабулю к себе в гостиную и первым ушёл из-за стола.
Я уселся на диван. Вскоре ко мне подсела бабушка.
— Изнасиловал? — мрачно спросил я её.
— Да нет, ты что?! — прошептала она. — Пока только руки распускает. Но всё более настойчиво. Он проходу девчонке не даёт. Сегодня она еле вырвалась от него.
— А мать что?
— А что мать? Кричит на неё, что она специально мужика её соблазняет.
— Да ладно, — не поверил я своим ушам. — Она идиотка что ли?