Страница 18 из 81
— Интересно девки пляшут. Мне ещё сильнее захотелось отсюда сбежать, — сказал я, окончательно успокоившись.
В палату зашёл Иван.
— Вань, у меня контрольная по алгебре в понедельник. Как мне выписаться? Завтра будет обход?
— Завтра не будет. Завтра суббота, — ответил Иван. — Я Демьяна сейчас в холле видел, беги отпрашивайся, пока он не ушёл.
Я поспешно вскочил с койки и на максимальной скорости поехал в тапках, как на лыжах, по коридору. Славка за мной. Выскочив как ошпаренный в холл, я закричал:
— Демьян Герасимович!
Из приёмного выглянул доктор Юрий Васильевич.
— Что орёшь?
— Мне Демьян Герасимович нужен.
— Зачем?
— Мне выписаться обязательно сегодня надо.
— Что, тоже очередь на машину подошла?
— Нет, Юрий Васильевич. Класс выпускной. Понедельник. Контрольная по алгебре. Не помню ничего. Домой надо, — я тараторил, изображая эмоционального подростка. Надо добавить побольше драматизма, чтобы поверили, что сильно переживаю. Может выпустят. А то, если буду сидеть невозмутимо, так продержат здесь еще не пойми сколько.
Юрий Васильевич отодрал мои руки от своего халата. Я даже не заметил, когда взял его за грудки.
— Ну, что Вы, голубчик, — в дверях приемного стоял главврач. — Не стоит так переживать.
— Что тут происходит? — раздался громкий, хорошо поставленный строгий голос.
— Бабуля! — я прямо расчувствовался, когда её увидел. Как она вовремя. Я бросился к ней. — Контрольная в понедельник. Надо повторять. Они не отпускают.
Эльвира подошла к нам и поздоровалась со всеми одним кивком головы. Ну, царица.
— Демьян Герасимович. Может, можно юношу отпустить? — спросила она, широко улыбаясь. — Я за ним понаблюдаю. Чуть что, сразу к Вам.
— Эльвирочка Эдуардовна, — Демьян расплылся в такой же улыбке. — Под Вашу ответственность.
— Конечно, — согласилась бабушка, продолжая улыбаться.
Доктор пожал протянутую Эльвирой руку, и все разошлись кто куда по своим делам.
— Фууууу, — выдохнул я. Оказывается, я не дышал весь их разговор, — Ну, бабуля, ты даёшь. Спасибо.
— Иди в палату, — сказала мне Эльвира, и мы со Славкой поспешили подчиниться.
В палате мы ждали недолго. Бабушка принесла мою одежду и обувь. С пальто явно была беда: оно безбожно село после купания в реке, подкладка оказалась значительно больше основного материала. Вот тебе и натуральные шерстяные ткани. Эльвира держала его в руках, молча рассматривая, потом в сердцах бросила на пол. Понимая, что второе зимнее пальто у Пашки Ивлева вряд ли было, я неуверенно спросил:
— Может, дома есть какая-нибудь телогрейка моего размера?
— Поищем, — сказала бабуля каким-то слишком спокойным голосом. — Но я уже завтра за тобой приду. Посмотри, всё остальное подходит? Или тоже мало?
Я посмотрел первым делом ботинки в каком состоянии. Жёсткие ужас. Но носить можно. Брюки тоже сели: доходили только до середины щиколоток. Я посмотрел на бабулю, заметила ли она. Она кивнула головой, мол, вижу.
Шерстяные вязанные носки, вроде, растянулись. Рубашка и бельё были Х/Б-шные и не пострадали. На том мы и расстались. На прощание я обнял бабушку и чмокнул в щёчку.
— Маме привет, — осторожно сказал я. Удивляясь про себя, что она не пришла сегодня.
— Передам, — устало сказала бабуля и ушла. Вскоре ушел и Славка, перед этим высказав мне своё удивление. Точнее, он признался, что сегодня совсем с другой стороны увидел мою бабку.
Мы остались одни с Иваном. Он был подавлен. Я не стал к нему приставать с расспросами, чувствуя, что где–то серьёзно сгущаются тучи.
Только тут до меня дошло, что сегодня его невеста Вероника ни разу не зашла его навестить.
— Ужин! — раздался из коридора голос буфетчицы.
Из-за всех переживаний этого дня, у меня впервые аппетита совсем не было.
И, вообще, надоело: завтрак-обед-ужин, завтрак-обед-ужин, достало. Хочу на волю.
Вскоре в палату закатилась тележка, и на наших с Иваном тумбочках оказались миски с тушеной капустой и тефтельками, чай и коржик.
Мы с Иваном молча поужинали. И легли, думая каждый о своём. Я не заметил, как задремал.
Проснулся я от тихого разговора. У Ивана были гости. Они обсуждали какой-то неприятный вопрос. Я это понял по тому, что обычно сдержанный Иван безбожно матерился. Я стал прислушиваться.
— Да как так получилось? — воскликнул он.
— Цушко хитрый, сука, — сказал один из посетителей. Я лежал, отвернувшись к стенке, поэтому ничего не видел. По голосу это был молодой человек.
— Точно все рассчитал. Устраивал на лето студенток из торгового техникума, что практику у него проходили, и свои дела обстряпывал, — услышал я второй голос. — Мерзавец. А эти дурехи и рады.
— Что делать-то, мужики? — услышал я голос Ивана. Он был в отчаянии.
— А что тут сделаешь? Завтра официальная выемка, — сказал второй голос. — Акты попадут к нам в отдел. И всё. Никто ничем не поможет твоей Веронике. Как минимум, это условный срок. Попрут из комсомола с треском, из технаря. Это сто процентов.