Страница 91 из 97
От деревьев отделилась тень. Под ногами Стэнли хрустели листья, он шел уверенным и неспешным шагом. Взгляд умудренного жизнью человека на лице мальчишки смотрелся дико. Осталось ли от Стэнли что-то, кроме оболочки? Мне с трудом удалось устоять на месте, и я не уверена, что смогла бы сдержаться, не будь рядом Роя.
— Ты на неё похожа, — широко улыбнулся мальчишка, рассматривая меня. — Такая же красавица. Только глаза мои, — в его голосе прозвучала неприкрытая гордость. — Думаю, представляться не надо?
— Винсент Гонт, — утвердительно сказала я, и мальчик кивнул.
— Умница, догадалась. Хотя будет лучше, если ты назовешь меня папой. Понимаю, поначалу сложно. Мне пришлось оставить тебя на столь долгий срок. Дженна наверняка на меня сердится.
Он положил на плиту свежий букет.
— Ведь сердишься, милая? — ласково спросил он, обращаясь в пустоту. — Потерпи немного. Скоро мы все будем вместе. В этот раз нам никто не помешает.
Он глубоко и тяжело вздохнул.
— А ты, так понимаю, тот самый Грейс? — обернулся он к Рою, вновь вернув на лицо доброжелательную улыбку.
Парень первым протянул ему руку, сумев сохранить абсолютную невозмутимость.
— Можете звать меня Рой.
— А ты наглец! Ухлестываешь за Мэгги? — Отец ответил коротким рукопожатием. — Я слышал, ты ловец, весь такой правильный и благородный. Разве не странно, что ты здесь, договариваешься с призраком?
— Я контрактник из Глуши и разговорами с призраками меня не напугать. — Рой задрал рукав, демонстрируя браслет. — А насчет остального, я просто хочу, чтобы Мэгги была счастлива.
Он выдержал долгий пристальный взгляд.
— Хорошо, — наконец кивнул Винсент. — Я тоже этого хочу. Идите за мной.
Зачем? — хотелось спросить, но отец развернулся и неспешно направился вдоль могил.
Выбранный им участок был ничем не примечательным. Если честно, я ожидала, что отец приведет нас к какому-нибудь старому мавзолею или к поляне с костями — к чему-то по-настоящему злодейскому. Но тут были такие же заброшенные каменные плиты, как и везде.
— Подойдет. — Отец присел у одной из могил и потрогал сухую землю. — Да, то что надо. Птичка, поищи какую-нибудь палку. Не хочу портить нож, он пригодится. А ты, парень, очисти площадку под пентаграмму.
Пока Рой старательно расчищал площадку от листьев и мусора, я неспешно обошла вокруг, собирая сухостой. Насколько могла тянула время, чтобы Дин успел привести помощь. Поведение отца пугало, но сейчас надо было отыграть роль и убедить его, что мы на одной стороне.
— Что ты задумал? — я запнулась, не зная, как к нему обратиться.
Винсент Гонт говорил со мной так непринуждённо, словно мы жили вместе все эти годы, а не встретились меньше часа назад.
— Открыть Прорыв, конечно. А как иначе мы позовем твою маму?
Он с одобрением посмотрел на получившуюся площадку, притоптал и опробовал найденную палку — она была достаточно крепкой и легко вспарывала землю.
— Вы хотите, чтобы Мэгги заключила контракт? — напрягся Рой.
— Упаси боже, зачем это? — удивленно спросил Винсент.
— Но Прорыв…
— Неужели Паттерсон до сих пор вам не рассказала? Впрочем, она могла только догадываться, — тут же сам себе ответил он и с гордостью посмотрел на меня. — Ты особенная, Мэгги, и именно мы сделали тебя таковой. Ты вернулась из-за Грани, и твоя связь с ней намного прочнее, чем у любого медиума. Ты можешь не просто удерживать духов, но и призывать их оттуда.
— А это место — оно тоже особенное? — стараясь не показать, как меня задело его воодушевление, спросила я. Чтобы вернуться из-за Грани, мне пришлось умереть, а отец говорил о моей смерти, как о полезном достижении.
— В основном здесь похоронены наши ровесники. Они были молоды, полны жизни и сильнее других хотят вернуться, — вместо него ответил Рой.
— А он мне нравится, умный парень, — хохотнул отец. — Всё верно. Уверен, они станут нам отличными помощниками. Мои нынешние слуги тоже неплохи, но слишком безмозглы. — Он хмуро посмотрел на следующие за нами в отдалении призрачные фигуры. — Представляешь, они едва узнали меня в этом теле!
— Мы тоже не узнали бы тебя, если б не записка. Но почему Стэнли? Он же ребенок.
Отец присел на корточки и неспешно и кропотливо начал чертить пентаграмму.
— С детьми легче работать. Они податливы, как воск, и готовы впустить к себе в голову кого угодно. Главное, найти подход, — пояснил он, не отвлекаясь. Линии выходили ровными, как по циркулю. — Ты так за него переживаешь? Паттерсон рассказала, что это он тебя подставил.
— Переживаю? — я позволила себе смешок. — Вовсе нет. Просто странно обращаться к своему отцу, а видеть перед собой мальчишку.
— А, в этом дело? Так бы сразу и сказала. — Он посмотрел на меня исподлобья и рассмеялся. — Не волнуйся, когда твоя мать вернется, я подберу нам кого-нибудь постарше. А теперь отойди, мешаешь.
Дальше он работал молча. Чертил пентаграмму по памяти: десятки сложных неповторяющихся символов. Сколько раз ему приходилось выводить ее, чтобы набраться такого опыта? И кто помогал ему открывать Прорыв? Я сомневалась, что хочу это знать.
Винсент закончил рисунок и встал, любуясь своей работой.
— Ну вот, остался финальный штрих. Я переживал, что придется искать жертву, но раз ты пришла, справимся без нее, — он зашарил в кармане и вытащил клочок разлинованной бумаги, расписанный от руки. Ноты? — Вот. Тебе надо спеть, Мэгги.
— Спеть что?
— Призыв. Ты ведь знаешь эту мелодию!
Я покачала головой, рассматривая мелодию.
— Мэгги, хватит упрямиться, — без тени улыбки сказал отец, всунув мне бумагу в руки. — Я пожертвовал слишком многим и не собираюсь слышать отказ в последний момент.
Он ударил палкой в центр пентаграммы, и я невольно попятилась. Рой выступил вперед, пряча меня за спину.
— Это сумасшествие, — вырвалось у меня.
Голос Винсента стал холоднее.
— Я думал, ты поймешь. Сумасшедшие — те, кто пытаются закрыть глаза на Прорывы. Мир духов перестал быть сказкой. Призраки живут рядом с обычными людьми. Это надо принять и научиться извлекать выгоду. — Он дотронулся рукой до ближайшего надгробия, поглаживая шероховатый камень. — Я пытался объяснить это в первые годы после войны, но меня не слушали. Работать с Прорывами слишком опасно, — твердили мне. — Не нужно тревожить мертвых. Ха! Можно подумать, духам есть дело до наших моральных устоев. Как думаешь, будь у них воля, захотели бы они снова обрести жизнь?
Он широким жестом обвел кладбище.