Страница 74 из 103
В самом конце VIII — начале IX в. Аварский хаганат пал под ударами франков. Его обширные владения, населенные по преимуществу славянами, были разделены между Франкской империей и Болгарией: западные были заняты франками, а некоторые восточные и юго-восточные — болгарами. В междуречье Тисы и Дуная обе волны экспансии почти соприкоснулись, и враждебное противостояние франков и болгар в этом районе в известной мере удерживало обе стороны от дальнейшего продвижения. В 819 г. тимочане, как упоминалось, отдались под покровительство Людевита Посавского. Предпринятая этим князем, находившимся в вассальной зависимости от франкского императора, попытка создать широкую коалицию славянских племен (хорватских и отчасти словенских) против франкского господства окончилась неудачей (819–822 гг.). Разгром Людевита франками обусловил распространение их власти не только снова на «Посавскую Хорватию», но и на тимочан. Болгария восстановила свое господство над отпавшими Славиниями и присоединила часть новых славянских земель в этом регионе в результате походов 827–829 гг. Франки, как видно, не противодействовали этому. Их власть не простиралась далее части хорватских земель и совсем не коснулась боснийских. Тот факт, что тимочане просили сначала покровительства Людовика Благочестивого и, как кажется, не получив искомого, обратились к Людевиту, а также последующая их судьба свидетельствуют скорее не в пользу курса Франкской империи на продолжение экспансии к востоку и югу от хорватских земель. Не случайно вскоре, после распада Франкской империи (843 г.), результаты ее экспансии на северо-западе Балкан были сведены на нет[599].
Принципиально новым фактором в развитии международных отношений на Балканах в течение второго периода было завершение процесса оформления государств у сербов и хорватов, т. е. у всех славянских народов полуострова, не вошедших в пределы Византии и Болгарии. Природно-географическая и социально-экономическая гетерогенность балканского региона обусловила разновременность выхода на политическую арену населяющих его народов и влияние внешних сил на процесс становления хорватских и сербских государств. Помимо Далматинской и «Посавской Хорватии» (последняя лишь к концу столетия освободится от полувассальной зависимости от Восточно-Франкского королевства), упрочились сербские княжества: Пагания (Арентапия), Травуния, Захумье, Дукля, Сербия. Правда, разобщенность и соперничество между собой этих государств облегчали соседним крупным державам (Византии, Болгарии и Восточно-Франкскому королевству) возможность утвердить среди них свое влияние. Византия развернула широкую миссионерскую деятельность на сербских землях. Ее позиции упрочивались и в Далматинской Хорватии. В конце 60–70-е годы хорватские и сербские княжества выступали в качестве союзников империи в ее конфликтах с Болгарией, сицилийскими и африканскими арабами[600]. Вслед за возникшими в начале IX в. фемами империи Кефаллиния и Диррахий около середины столетия была основана фема Далмация[601]. Укреплению Сербии пыталась воспрепятствовать Болгария (около 870 г.), потерпевшая, однако, при этом поражение. Против Неретвлянского княжества (Арентапии) ходил войной в 887 г. венецианский дож Кандиано, сложивший при этом голову. К концу IX в. положение сербских и хорватских княжеств стабилизировалось.
Таким образом, международные отношения на Балканах в IX в. стали одновременно отношениями межгосударственными. Отныне границы всех балканских государств нуждались в организованной защите на всем их протяжении. Создавалась система регулируемых по дипломатическим каналам межгосударственных связей, которые все чаще выходили за пределы Балканского полуострова. Именно в ходе 2-го периода не только Византия, по и Болгария и сербские и хорватские княжества вступили в систему европейских международных отношений в целом. Болгария имела контакты с Франкской империей, затем с Восточно-Франкским королевством, с Великой Моравией, папством, Древней Русью; некоторые из хорватских и сербских княжеств, помимо Германии и папства, вступали в отношения с Венецией, Королевством Италия, арабами Африки и Сицилии.
В известной общественно-политической изоляции и в односторонних этнических связях с различными государствами на полуострове оставались в этот период только албанцы и влахи, общественно-политические объединения которых еще не играли заметной роли в международной жизни региона. Об албанцах от этого времени не сохранилось ни одного упоминания в источниках. Что же касается влахов, то, видимо, их активность быстро возрастала. Судя но данным X в. и подходя к вопросу ретроспективно, можно, вероятно, заключить, что в их среде в это время совершался процесс формирования выделяющейся богатством и влиянием социальной верхушки. Безусловно, в этот период влашские общины (катуны), расположенные на территориях разных балканских государств, были вовлечены в систему организованной эксплуатации со стороны центральной власти. Формирующаяся влашская знать, «запоздав» с утверждением своей власти в пределах собственной этносоциальной среды (главным препятствием к этому был пастушеский тип хозяйства влахов, связанный с сезонными перекочевками), усиливала свою политическую активность в рамках тех государств, в которых она находилась. Известной региональной этносоциальной консолидации способствовал и такой в целом неблагоприятный для влахов в хозяйственном отношении фактор, как установление четких и бдительно охраняемых (например, в Болгарии и Византии) государственных границ. Трассы традиционных перегонов скота оказались прерванными, должны были отчасти измениться и, во всяком случае, стать более локальными, короткими. Интеграция влахов в экономической и политической системе балканских стран должна была заметно ускориться[602].
Следует, наконец, особо сказать о том, что на характере международных отношений на Балканах серьезно отразилось утверждение христианства как господствующей религии среди подавляющего большинства населения региона. Хотя официально крещение Болгарии датируется 864/865 г., а сербских княжеств — 60–70-ми годами IX в., полное завершение этого процесса относилось едва к концу столетия (достаточно вспомнить о попытке реставрации язычества в Болгарии в 893 г.). Утверждение христианства в Болгарии тесно связано со сложными перипетиями дипломатической и вооруженной борьбы нескольких государств, вдохновляемой, с одной стороны, папской курией, с другой — Византией. Начало этих событий связано с моравской миссией солунских братьев, первоучителей славянства, Кирилла (Константина) и Мефодия, и организацией по восточному образцу церкви Великой Моравии. Однако авторы главы считают этот сюжет не подлежащим рассмотрению в данной главе. Их главная задача — сконцентрировать внимание на событиях в балканском регионе.
С принятием христианства в качестве официальной религии вероисповедные противоречия перестали служить для «старых» христианских держав Востока и Запада предлогом политики подчинения соседних народов. В свою очередь в среде господствующего класса принявших христианство стран (оно обусловило единство идеологии и упрочение центральной власти, поставившей церковь под свой контроль) усилилось в отношениях с соседями, сознание собственных этносоциальных и политических интересов, представление о равенстве своих прав в семье христианских пародов. Завершилось оформление феодальных народностей: ускорился процесс ассимиляции этнических меньшинств. В пределах Византии он происходил в среде ее славянских подданных, в Болгарии, хорватских и сербских княжествах — среди остатков греческого и романского населения (в городах по Дунаю и в Причерноморье, в Северной Фракии, Средней и отчасти Южной Македонии, на далматинском побережье). Особенность процесса славянизации романского населения в Хорватии и в прибрежной (далматинской) части сербских земель состояла в том, что указанное направление этнической консолидации происходило в условиях господства западного (римского) христианского обряда. Так в течение 2-го периода были заложены основы разделения сербской народности на две части по вероисповедному признаку, ставшему для обеих частей важным фактором самосознания.