Страница 42 из 47
Как-то вечером раздался звонок в отеле «Рэдиссон», где Берман проводил свои букмекерские операции: «Сегодня встреча серебрянорубашечников в ложе ордена Лосей в восемь вечера», — сказал звонивший.
Берман тут же позвонил своим людям и сказал: «Всем быть в офисе в семь вечера. Приводите всех, кого сможете, и приносите все, что сможете».
Когда его люди прибыли, он раздал всем дубинки и кастеты. Затем все в «кадиллаках» поехали в место, где должно было состояться собрание, и стали ожидать.
Зал был украшен нацистскими флагами и портретами Гитлера, а толпа ждала, когда же начнется собрание. Как только лидер серебрянорубашечников взобрался на сцену и начал кричать, что желает смерти «всем еврейским ублюдкам в этом городе», Берман подал знак.
Люди Бермана ворвались через дверь и начали бить всех, до кого могли добраться. Собрание обернулось потасовкой.
Бойня продолжалась десять минут. Когда все улеглось, Берман в рубашке, запачканной кровью, взял микрофон и сказал спокойным голосом: «Это предупреждение. Любой, кто будет говорить подобные вещи о евреях, получит такой же урок. Только в следующий раз наказание будет жестче». Затем он выстрелил в воздух.
После этого он со своими людьми покинул зал. Потребовались еще две такие же атаки, чтобы запугать серебрянорубашечников. Берман и Блюменфельд заплатили и полиции, поэтому не было никаких арестов, связанных с подобными выяснениями отношений.
В Лос-Анджелесе нацистские активисты не чувствовали себя в безопасности даже в тюрьме.
Летом 1938 года Микки Коэну довелось сидеть в местном участке. Он читал газету в камере, когда Роберта Ноубла, местного нациста, и его сообщника привели на допрос. Коэн знал, кем был Ноубл, а Ноубл знал, кем был Коэн. Полиция совершила ошибку, посадив антисемитов рядом с Микки и оставив их одних.
Двое нацистов попытались сбежать, но Коэн сгреб их. «Я начал бить их головами друг об друга, — вспоминает Коэн, — эти двое ничего не могли со мной поделать.
Я над ними хорошенько поработал. Они забрались на решетки, а я пытался их оттуда снять. Они так орали, что люди подумали, что это бунт.
Начальником тюрьмы в то время был парень по имени Брайт. Заслышав крики, он с группой полицейских прибежал в камеру. Брайт был вне себя. Он пытался открыть дверь, а она не поддавалась. Те двое парней все висели на решетках и кричали: „Зачем вы поместили нас в камеру с этим животным?“
К тому времени я вернулся в свой угол и поднял свою газету. Когда Брайт открыл дверь, я сидел и читал. Он подошел и спросил: „Что здесь произошло, сукин сын?“ Я ему отвечаю: „О чем вы меня спрашиваете? Я сижу и читаю. Те два парня затеяли драку друг с другом. Я не знаю, что на них нашло, и я не хотел им мешать“. На что Брайт мне заявил, что я лгу.
Я на самом деле не знал, кем были те парни, кроме того, что они были против евреев. Но я расправился с ними, и мне было хорошо.
После этого я стал получать кучу просьб из разных мест, например из Гильдии писателей, чтобы я помог уладить проблемы с подонками-нацистами. Однажды мне позвонил судья и сообщил о встрече нацистов. Я поблагодарил его за информацию и сказал, что все будет в порядке».
Коэн собрал вместе нескольких еврейских гангстеров, и они навестили нацистов. «Мы пришли туда и стали крушить все, что попадалось нам на глаза: их знаки, флаги, их самих.
Никто мне не платил за это. Это моя патриотическая обязанность. На свете нет таких денег, за которые можно было бы купить подобные вещи».
Наверное, самая громкая история, связанная с нацистами, относится к Бенджамину «Багси» Сигелу. В 1938 году Йозеф Геббельс, министр пропаганды при Гитлере, и Герман Геринг, глава немецких ВВС, были с визитом у Муссолини и остановились в Риме на вилле графа Карло Ди Фрассо и его жены Дороти.
Дороти Ди Фрассо встретила Сигела в Голливуде, и они закрутили роман. Графиня привезла Сигела в Рим в одно время с приездом двух нацистов. Сигел был против нацистов и, когда он узнал о том, с кем рядом живет, захотел их убить.
Графиня протестовала: «Ты не можешь этого сделать». Поняв графиню не совсем правильно, Сигел ответил: «Конечно же могу. Это легко организовать».
Сигел оставил эту идею, только когда графиня сказала, что эти убийства повесят на ее мужа. Со слов друзей Сигела, он очень сожалел, что тогда не убил Геббельса и Геринга.
Архивы ФБР хранят еще не такие истории.
29 марта 1933 года Гомер Каммингс, главный прокурор США, получил доклад от секретаря Корделла Халла о том, что американские евреи планируют покушение на Адольфа Гитлера.
За шесть дней до этого немецкий посол в Вашингтоне Фридрих Вильгельм фон Притвиц-Гаффрон получил письмо от имени Дэвида Стерна, в котором говорилось, что «если немедленно не прекратится притеснение евреев, он самолично отправится в Германию и убьет Гитлера».
Был ли Стерн ненормальным? Было ли письмо фальшивкой? Как только Гитлер стал канцлером Германии, он стал устраивать открытые демонстрации против евреев, и, естественно, такая выходка, как желание американского еврея убить его, не могла быть исключена.
Фон Притвиц попросил Государственный департамент разобраться с этим. Халл быстро связался с генеральным прокурором и попросил его провести расследование и оповестить его о результатах.
Любая попытка убить иностранного подданного — даже за пределами США — серьезно преследовалась властями Штатов. Заговоры проводились не только против иностранных лидеров, но и против местных властей. Это было продемонстрировано 15 февраля в Майами, когда безработный строитель Джузеппе Зангара выпустил шесть пуль в президента Рузвельта. Пули миновали Рузвельта, но попали в мэра Чикаго Антона Кермака, который сопровождал его. Позже Зангара рассказал полиции, что он купил пистолет в Италии, чтобы убить короля Виктора-Эммануила. Но потом он передумал и решил убить Рузвельта.
Зангара сказал, что он не ненавидел Рузвельта. Он ненавидел всех президентов всех стран, всех руководителей и богатых людей. Зангара был казнен на электрическом стуле.
Безусловно, Зангара был неуравновешенным. Возможно, таким же был и человек, желавший убить Гитлера. Ведь он тоже мог передумать и выбрать себе жертву попроще — поближе к себе. Вдобавок, учитывая ненависть евреев к нацистам, все попытки покушения на жизнь Гитлера стоило воспринимать серьезно.
После того как Халл связался с Каммингсом, последний позвонил Дж. Эдгару Гуверу с просьбой найти и остановить Стерна. Гувер поручил своему лучшему агенту Дуайту Брэнтли, чтобы тот провел расследование. Брэнтли предупредил отдел расследований о том, что готовится покушение на фюрера.
В течение 1933 года Гувер и агенты ФБР искали Стерна. Поиски бросали их из Вашингтона в Чикаго, а затем в Филадельфию, Детройт, Аризону и Нью-Йорк.
Одним из путей, который выбрал Гувер для расследования, был опрос еврейских бандитов. Если Стерн был профессиональным убийцей, то он должен был быть известен таким людям, как Макс Хофф из Филадельфии, Мейер Лански, Багси Сигел, Лепке Бухалтер из Нью-Йорка и Дылда Цвиллман из Ньюарка. Они должны были каким-то образом быть связаны с ним.
Агенты в Филадельфии обратились к Максу Хоффу за помощью. Р. Д. Харви, агент отдела расследований, допросил Хоффа и его сообщников. Все они сказали, что никогда не слышали о Стерне или о замысле убийства Гитлера или любого другого нациста. Но все они одобрили замысел и сказали, что это была замечательная идея.
Агенты ФБР опросили немецкого консула в Филадельфии и оценили его показания. Консул сказал, что ему не предлагали никаких планов убийства Гитлера. А письмо могло быть написано любым чокнутым сторонником евреев. Он рассказал Харви, что сам регулярно получает угрозы разного характера, но пока что ни одна из них не была исполнена, поэтому он считает все такие заявления несерьезными.
Самая многообещающая информация поступила в департамент юстиции из источника в Таксоне, Аризона. Человек оттуда докладывал, что вечером 19 мая 1933 года был в отеле «Сан-Карлос», где услышал, как группа евреев и раввин обсуждали план убийства канцлера Гитлера. Немецкое посольство в Вашингтоне немедленно было оповещено.