Страница 4 из 19
Глава 2 Как снять проклятье?
— Нет-нет-нет и еще сто раз нет! Сто! Двести раз нет! Не буду! Нет! Нельзя! И не уговаривайте! И деньги не помогут! Хотя, деньги, конечно, лишними не будут… Но — нет!
Седой архимаг в ярости трясет головой. Мы, как зачарованные молча следим за его длинной бородой, раскачивающейся в разные стороны. Мы — это я, Масяна и Ливсиморинисаэль (Ливси), проклятая эльфийка. Я лишний раз напрягаю голову, словно мне больше не о чем думать. Мало мне проблем, связанных с беженцами и Императором, так теперь носиться с этой долбанной эльфийкой…
Длинноухой красотке с непроизносимым именем и в самом деле приходится нелегко. Проклятие пожирает ее изнутри, подтачивая и надгрызая нежную психику. Уже в лагере ей пришлось заставлять себя переступать через всем известную гордость и знакомиться с немногочисленными самцами племени Некотян, орков, кобольдов, людей, миноссов и прочих, у кого сохранилось мужская честь и достоинство. Именно это достоинство и заставляло ее прелестный ротик истекать слюной, а промежность — любовными соками в ожидании крепкого мощного орудия, способного отсрочить очередной приступ проклятия. Впрочем, вытаскивая несносную эльфийку из очережной койки и глядя на ее довольное личико, я порой сомневался в истинности печати Зла, лежащего на ее челе.
Как оказалось — напрасно. Стоило архимагу увидеть длинноухую, как он заметался по башне, изрыгая проклятия и отрицая… Что именно отрицая, — мы до сих пор не поняли. Маг еще пару минут пометался по залу, раскидывая какие-то бумаги, но в конце концов успокоился, присел на табуретку и тяжело вздохнул.
— Ты понимаешь, чего просишь? — поднял на меня он взор. — Проклятье, висящее на эльфийке — далеко не простая деревенская порча! И даже не заказное колдовство, которое может наслать на грешную душу колдун среднего уровня. Нет! Это заклятие Крови, которое окутывает ее дух тройной печатью! Стоит разрушить один слой и другие два немедленно пожрут эту девушку!
— Святой Мельорн! — пораженно восклицает Ливси. — И что? Совсем ничего нельзя сделать?
— Почему же нельзя? — задумывается тот, гладя бороду. — Известны случаи снятия даже таких крепких заклятий… Вы, мисс, пока погодите, а я займусь настойкой, приготовленной для этой леди.
Он машет Масяне. Обрадованная куноичи буквально выхватывает из его трясущихся рук пузырек с бордовой жидкостью внутри.
— Это оно? То самое зелье, ради которого мне пришлось бегать от толпы возбужденных рогозайцев? — спрашиваю дедка. Тот согласно кивает и ругается на ниндзя, пытаясь втолковать ей инструкции. Масяна лишь посмеивается, без труда уворачиваясь от его пинков, но внимательно выслушивает все, что он ей подробно рассказывает. В общем-то, все довольно просто — пить два раза в день после еды, добавляя три капли в воду. Постепенно проклятие начнет слабеть, а окончательно рассеется примерно через неделю. Прежняя гиперсексуальность сойдет на нет, но Масяна останется нормальной девушкой, которой секс будет нравится, как и прежде. Разве что она не будет испытывать такой неистовой тяги.
— Эх! — завистливо вздыхает Ливси. — А как же быть со мной?
— Как я и говорил, существует несколько способов, — поправляя фолианты, ворчит старик. — Первый и самый распространенный — убить колдуна. Догадываюсь, что ты знаешь того, кто наложил на тебя это…
— Отпадает! — решительно рубанув воздух ладошкой, заявляет эльфийка. — Что там дальше?
— Почему сразу так резко? — вступаю в разговор. — Ты поделись, расскажи. Если там какой-то сильный маг, то накостылять такому — святое дело!
— Н-нет! — почему-то смущается остроухая. — Не в этом дело.
Она ерзает на месте, но под нашими пристальными взглядами деваться некуда и Ливси неохотно признается:
— Это моя бабушка…
— Что-о⁈ — восклицаем все мы одновременно. Потупившись, длинноухая озабоченная эльфийка начинает рассказывать. Из ее непродолжительного. Но крайне эмоционального рассказа следует, что ее прокляла собственная бабушка, возглавляющая мощную ветвь среди длинноухих аристократов, которая разозлилась на нее из-за небольшого косячка.
— Что-то тут не складывается! — не выдерживает архимаг. — Не может почтенная и уважаемая глава знатного дома просто так накладывать заклятье Тройной печати крови на собственную… Кем ты ей приходишься? Родной по соку или побочной почкой?
— Ого! — Ливси изумленно распахивает глаза. — Вы так много знаете про родство эльфов⁈ Откуда у вас такие познания? Невероятно!
Старик горделиво выпрямляется.
— Я в молодости обошел половину всего света! Где только не побывал! Я жарил гоблинш-амазонок на Скалозубе! Гонял лысых змей на Северном полуострове! Принимал участие в безумном проекте гнома-ракетчика, собиравшегося отправиться в небо на железной ракете! Изобретал йогурт в знатных домах эльфов! Мои мемуары до сих пор пользуются огромной популярностью!
— Погоди, — изо всех сил напрягаю память. — Мне попадались научные труды за авторством некоего…м-м-м-м… Эладора Бенилавиля…
— Инаколаэля! Воистину! — гремит голос архимага. — Это мой юношеский псевдоним! Ч смотрю, юноша, мои труды пришлись вам по вкусу?
— Э-э-э, да, но давайте об этом позже? — прошу раздухарившегося архимага. — Что вы говорили насчет Эльфийской крови и ее влиянии на проклятье?
— Да-да!
Архимаг ныряет за очередную гору книг, вытаскивая из нее очередной потрепанный фолиант.
— Так, где это было… — бормочет он. — Ага, вот!
Он углубляется в чтение, бормоча что-то про себя, а через пару минут встряхивается и захлопывает фолиант, поднимая тучу пыли.
— Как я и говорил, такого просто не может быть! — торжествующим тоном изрекает он, небрежно закидывая книгу обратно в кучу. — Наша длинноухая красавица что-то недоговаривает. Проклятие тройной кровавой печати можно заслужить разве что за грандиозное преступление, направленное против всей Ветви или влекущее за собой не менее серьезные последствия. Причем заклинатель должен потратить на это всю свою мано, а то и организовать Круг из Высших представителей эльфийских магов, дабы заимствовать их Силу. Таким образом, мы подходим к тому, что данная остроухая была изгнана из своей Ветви с наложением Проклятья Крови Тройной печати!
На Ливси страшно смотреть. Она присела, обхватив голову руками и сжалась в комок. До нас доносятся тихие слова: