Баламут

— А с чего вы взяли, что я много тренируюсь? — полюбопытствовал я.

— Учимся в академии художеств и неплохо знаем анатомию… — ответила первая.

— Автоматически замечаем, у кого как развиты и просушены мышцы… — продолжила вторая и показала взглядом на мою руку: — А вашим предплечьем можно иллюстрировать анатомические атласы.

— Интересное у вас увлечение! — ничуть не кривя душой, признался я.

— Наше, как раз, не очень — мы просто рисуем… — вздохнула та, которая сидела спиной к стене. — А то, что создается скульпторами из мрамора — просто песня!

— Угу: тихий, невзрачный и никому неинтересный третьекурсник изваял скульптурную композицию под условным названием «Бунтарь» и свел с ума даже наших преподавателей! На первый взгляд, в ней нет ничего особенного: центральная фигура — изможденный раб в кандалах — в попытке встать с земли вцепляется в руки полуобнаженных надсмотрщиков и нечеловеческим усилием приподнимается буквально на полметра. Но при ближайшем рассмотрении любого понимающего зрителя берет оторопь: каждая мышца, вена, складка кожи, ямки, промятые пальцами, и даже обломанные ногти с заусенцами кажутся настоящими! А ведь мрамор — не полотно, а камень…

— То есть, снятый объем на место не вернуть, неудачный штрих не стереть и так далее… — объяснила ее сестра.

— Кстати, если есть желание, то можем показать фотографии.

— Но если вам сейчас не до скульптур — поймем и нисколько не обидимся.

— Вы меня заинтриговали! — признался я. — Так что показывайте — уже в предвкушении.

Хозяйка комма, с которого разворачивалась программа, засияла, влезла в архив и буквально секунд через десять вывесила передо мной фотографию отдельного фрагмента композиции — руку, вцепившуюся в чужое предплечье.

Я прикипел взглядом к изображению и невольно сглотнул: и кисть, и пальцы действительно казались живыми, а правильно подобранное освещение создавало иллюзию движения! Второе и третье фото потрясли еще сильнее, хотя россыпь камней, изображенных на первом, вроде бы, создавала фон. Но стоило посмотреть на вторую, как пересыхало во рту: на коже голени, «только-только» оторвавшейся от этой россыпи, отпечатывалась каждая изломанная грань или отдельная песчинка!!!

— С ума сойти! — потрясенно выдохнул я и потребовал продолжения. А минут через пятнадцать-двадцать, изучив «Бунтаря» под всеми возможными ракурсами, попросил переслать мне все фотографии и… озвучил мысль, рвущуюся из души: — Знаете, мне почему-то кажется, что личности, так тонко чувствующие красоту чужих шедевров, имеют за душой и свои…