Страница 36 из 92
Наставники относились к Кейсаре, как к взрослой, слишком уж не детским было ее поведение. Да и волей она обладала стальной. Взрослые это сразу заметили, а вскоре, став свидетелями тому, как девочка командует другими детьми и легко находит с каждым общий язык, зауважали. На вид ребенок, но это только пока в глаза не заглянешь. А в глазах — жуть нечеловеческая. Как глянет, так и опозориться от ужаса можно. Причем очень редко кричит и даже почти не повышает голос. Но ее ледяной тон и безразличные глаза порой пугали куда сильнее, чем надрывный крик того же мэтра Силания. Когда Кейсара на кого-то злилась, провинившемуся казалось, будто на него обратило внимание что-то потустороннее и донельзя жуткое, отчего бедняге хотелось куда-то спрятаться, лишь бы больше не привлекать к себе внимания этого страшного нечто.
— Не слишком! — отрезала первая ученица. — Они перешли грань. Я все понимаю, порой каждому хочется пошутить и расслабиться, но человек должен четко оценивать последствия своих поступков. Если бы мэтр Силаний не ушел, я бы приказала их выпороть и простила. Но теперь этого недостаточно. Выживут и дойдут до замка, возьмем обратно. Может, хоть там сумеют понять полезность того, чему их учили. Ну а на нет — и суда нет.
Мэтр Хокам, не понаслышке знающий, что такое трущобы Наро, поскольку сам вырос в них, только головой укоризненно покачал, но больше ничего говорить не стал. Талантливых мальчишек ему было откровенно жаль, они ведь даже клей ухитрились сварить, опираясь только на его далеко не полный рассказ. Отнюдь не подробный рецепт! Ничего, разобрались. Справились. Сделали. А Силаний — все же скотина! Встретит, точно морду ему набьет, подонку надменному, в полной мере заслужил. Обиделся он, видишь ли, на безобидную шутку, ушел со скандалом, из-за чего дети теперь могут погибнуть. Хотя, а он сам не обиделся бы? Наверное, да, но уходить не стал бы, зная, что грозит шутникам. Беспризорные дети плохо выживали в южных городах, хоть здесь и не бывало зимы. Слишком много всякой шушеры, готовой обидеть, изнасиловать или вообще убить беззащитного ребенка, имелось в них.
Зельевар проводил взглядом напряженную Кейсару и мысленно посочувствовал ей — девочку можно понять, на ней ответственность за весь замок, что для ее возраста слишком много. А ведь справляется! О ее судьбе рассказывал Эстан, с которым Хокам сошелся накоротке, не раз вечером сидели с наемником за кружкой эля, который зельевар вполне успешно варил на замковой кухне.
Кейсара об этом знала, но не мешала взрослому мужчине развлекаться привычным образом. Дело свое делает? Делает. Зелья варит? Варит. Детей учит? Учит, причем вполне успешно, о чем говорит то, что даже такие оболтусы, как Мерт с Нарином, ухитрились клей соорудить. Так чего же еще? Хочется мужику эля вечером хлебнуть, да за девками поволочиться, так пусть ему. Будь она повзрослее, и сама бы с удовольствием с ним переспала. Колоритный мужчина.
Однако девочка записывала ставшие ей известными слабости любого встреченного человека в особую небольшую записную книжку, которую никогда и никому не показывала. Никто ведь не знает, когда и на кого придется надавить в будущем. Любая информация может пригодиться. Она даже размышляла о слабостях учителя. Пока только размышляла, понимая, что даже столь опытный и умелый чародей без них не обошелся. Надо будет осторожно выяснить, какие они. Надо знать, ведь враги могут ими воспользоваться. Что в этом случае делать? А делать придется.
Следующим уроком было обучение выплетать различные плетения и формировать из них простейшие связки. Грахва настаивал на этом умении, приводя в пример своих трех нерадивых учеников, которые дальше плетений так и не пошли. Причем, из лени и глупой гордыни. Они, как недавно выяснил жрец, даже истинное зрение, позволяющее видеть чародейские потоки, не развили, как следует, хотя он их этому учил. Вот только не в коня корм оказался. Осознание собственной значимости и величия застило собой все.
Кейсара к текущему моменту неплохо умела пользоваться истинным зрением, с интересом изучая и запоминая каждое встреченное плетение, даже если пока его не понимала. Позже поймет! И тому же учила остальных детей. К ее гордости, около половины учеников, а их собралось в замке Даэрга уже больше тридцати, были способны видеть энергетические потоки. При определенном старании, конечно. Остальные пока еще слишком маленькие. Но им девочка рассказывала интересные истории, которые сочиняла на ходу, вкладывая туда нужную мораль. И это давало свой результат.
Грахва организовал чародейскую школу очень грамотно, Кейсара, когда поняла, что именно и как он сделал, пришла в откровенный восторг. Для начала жрец прислал два десятка воспитателей, чтобы обихаживать детей, многие из которых все время плакали и тосковали по родителям, даже если те вышвырнули их на улицу с воплями: «Колдовское отродье!». Причем подобрал людей, которые искренне любили детей и умели за ними ухаживать. Особенно отличалась старшая воспитательница, матушка Зерлания, при воспоминании о ней девочка улыбнулась. Не думала раньше, что настолько добрые люди вообще существуют. Женщина с каждым ребенком мгновенно находила общий язык, даже с ней самой. Да, общаясь с матушкой, Кейсара позволяла себе немного расслабиться и ненадолго вернуться в детство.
Затем прибыла охрана, двенадцать опытных наемников под командованием знакомого девочке Эстана, выручившего ее родном городе и привезшего сюда. Последними приехали восемь преподавателей по обычным и чародейским дисциплинам. Правда, последних было всего трое — зельевар и два слабых, но довольно умелых чародея, способных объяснить детям начала Искусства. Где их нашел учитель и как уговорил преподавать, осталось неизвестным. Остальные преподаватели учили грамоте, письму, счету, математике, географии, истории, законам природы и общества.