Игра в «двенадцать»

– Эй, есть там кто?.. – крикнула она, не удержавшись – она видела через окно, что по дому кто-то ходит, но ей открывать не торопились. Точнее, торопились не так быстро, как Джейн этого хотела. Её же саму подгоняло желание успеть опросить всех, кого нужно, раньше друзей, чтобы показать, какая она настойчивая, энергичная и умная. Ей почему-то очень хотелось, чтобы так о ней думали, чтобы эти качества обязательно в ней заметили.

– Кто вы? – дверь отворилась. За ней стояла немного бледная расстроенная девушка.

– Эм… Я помогаю вести расследование по делу пропавших… ммм… людей. Мне нужно выяснить у вас о Шермане Фонзе. Вы подавали заявление, что он пропал. То есть, это вы подавали такое заявление, да?

– Да, я его жена, Лия, – девушка, подумав, отодвинулась от прохода, очевидно, предлагая войти в дом.

Джейн долго упрашивать не пришлось, и она тут же прошла внутрь.

Внутри было опрятно. На вид это был небольшое уютное домашнее жилище, в котором любят жить. Везде были развешаны фотографии, на которых в основном были эта девушка и тот, чья фотография, выданная ей Петером, сейчас лежала в сумочке Джейн.

– Это – Шерман Фонз, верно? – всё же произнесла она, указав на одно из фото, висевшее в недорогой рамочке на стене. В руках Шермана тут был фен, а в кресле рядом с ним сидела другая улыбающаяся женщина, не его жена.

– Да, это мой муж. Это он у себя на работе, он – парикмахер-стилист. Все его очень хвалят, у него – талант… Точнее, он – помощник стилиста пока, – поправилась Лия. Глаза её были усталыми. – Учится ещё, когда доучится, будет сам парикмахером-стилистом.

– А сколько ему лет?

– Двадцать восемь. Но вы не думайте – он очень умный, просто так сложилось, что он вот сейчас только учится на стилиста…

– Так, ясно. Лия, а вы можете вспомнить что-то – необычное, странное, новое, – в его действиях или словах непосредственно перед тем днём, когда Шерман пропал? Может, он что-то говорил интересное, важное, может быть, о проблемах на работе, конфликте с кем-то из клиентов, о новых знакомых?..

– Эм… нет, вроде бы, – задумалась Лия. – Конфликтов у него никогда не было – он ведь любит свою работу, на самом деле любит. И он всегда рассказывал, как ему комфортно и радостно работать. Да и денежка какая-то от этого была, небольшая, правда… – смутилась Лия, потерев локоть руки.

«Да, я заметила, что у вас достаточно простая обстановка», – хотела, было, сказать Джейн, но вовремя прикусила язык.

– А вы?..

– А я не работаю, занимаюсь домашним очагом. Шерману так нравится, – улыбнулась она. – У нас пока не очень много денег, мне пришлось оставить учёбу на… неопределённое время. Но вы не думайте, Шерман – он старательный. Он всегда старается найти дополнительные деньги, что-то придумывает, делает. Вот, скоро, как доучится, будет уже полноценно работать стилистом, а не помощником. А это совсем другая оплата… Да и ему за обучение уже не придётся платить.

Джейн понимающе кивнула.

– Что ж, тогда, если позволите, я бы ещё взглянула на его комнату – вдруг там есть что-то, что поможет пролить свет на его… ммм… временное отсутствие, – смягчила она слова, видя снова слишком расстроенный взгляд.

Лия не отказалась и проводила Джейн к комнате Шермана, чтобы она могла просмотреть его вещи, по большей части связанные с его работой – кроме обычной мужской одежды, у него была пара тонких книжек по созданию стиля, визажу и парикмахерскому делу на столе, а также фен, утюжок, пара плоек с интересными насадками и корзинка с мелкими принадлежностями для создания причёсок.

Пока Джейн копошилась в комнате стилиста Фонза, Барри был у Джеймса. Он уже побывал у дома Кевина Марлоу, но не узнал ничего, кроме того, что до своей пропажи тот сильно поругался со своей сожительницей Гарнет Верн. Потом ушёл из дома, и больше она о нём ничего не слышала. Барри застал её как раз в тот момент, когда она, собрав свои сумки, покидала этот дом. Потому сейчас он был у Джеймсов и надеялся, что здесь ему удастся получить гораздо больше информации.

О наличии у Бориса проблем Барри понял сразу – жена в красках рассказала о главной их беде: муж её любит выпить. В семье их трое детей, двое из которых совсем малы, и воспитанием их приходится заниматься в основном миссис Джеймс. Этим она не особенно довольна, к тому же денег вечно не хватает: её супруг Борис не любит работать, и постоянного заработка у него никогда не было. Периодически ему удавалось найти подработку чернорабочим, но деньги это приносило небольшие, да и часть из них уходила в жаждущее крепких напитков горло. В итоге от рассказа о жизни, от которой миссис Джеймс устала уже давно, Барри устал всего за каких-то пару часов.

«Так, есть семья, дети. Нет работы; постоянно ссорился с женой… потом пропал…», – мысленно подвёл итоги Барри и вздохнул, поняв, что проделанной работы мало для того, чтобы отыскать Бенета.

«Бедный Бенет, мой добрый друг… – насупившись, почесал Барри свою небольшую тёмную бородку. – Куда же ты запропастился?.. Ведь не мог же ты на самом деле из-за неурядиц на работе оставить дом, мать и Эмили?.. Эмили… моя милая Эмили… Как бы я хотел принести тебе приятные вести!..».

Настроение его вконец испортилось. Барри всегда был сильным, мужественным человеком. Но знакомство с Эмили открыло в нём и другие черты – нежность и заботу, и стремление к любви, на которую он раньше, считал сам Барри, был неспособен. И сейчас, когда дорогая ему девушка была в отчаянии, Барри старался сделать всё, что от него зависело, чтобы вернуть ей спокойствие.

Сама же Эмили, к этому времени уже посетившая семью студента Лью Лема, теперь выходила из дома Греты Хэйден, где её приняли весьма доброжелательно. Её напоили чаем, выслушали её собственную историю о пропаже Бенета Брайли, постарались утешить и поблагодарили, что она пытается помочь и им в поисках Греты.

Грета, по их словам, очень милая, приятная и мягкая по характеру девушка. Ей – всего 17 лет, и никто из семьи даже не имел представления, кто бы из знакомых мог бы пожелать ей зла. Вещи её из дома не пропали – всё осталось на месте, не хватало только самой Греты и тех вещей, с которым она ушла в институт в тот день, когда исчезла.

Когда Эмили покинула семью Хэйден, ей очень хотелось плакать. Во-первых, сердце её очень тосковало по Бенету, а нынешний день с поисками и вопросами ни к чему не приводил – тайна, куда делся возлюбленный Бенет, так и оставалось тайной. Ни одной новой мысли, где бы он сейчас мог быть, у Эмили не появилось. Во-вторых, сердце её защемило и от рассказа домочадцев Греты о девушке.

«Милая девушка, 17 лет, почти ребёнок… Ну кому могло прийти в голову ей навредить?!.. – непонимающе восклицала Эмили внутри себя. – А Бенет, а другие пропавшие?.. Как можно найти их? Что нужно сделать, чтобы найти их?!.. Как же это много работы! Ведь недостаточно поговорить с семьёй. Нужно говорить с их друзьями, с возлюбленными, выяснять, в каких местах бывали похищенные, и проверять их… А сколько времени это всё займёт?.. Где взять это время, когда нельзя медлить, когда, быть может, жизнь моего Бенета висит на волоске и ему срочно нужна помощь, уже нужна помощь?..». Слёзы быстро упали с её ресниц. Страшнее всего ей сейчас казалось то, что она ходила по домам, выясняя что-то о других, когда о самом Бенете у неё новой информации так и не было. И от понимания, что она не может с одинаковой силой думать обо всех пропавших сразу, как о самом Бенете, Эмили становилось ещё горше.

Мысленно укоряя себя за невозможность одинаково относиться ко всем пропавшим, Эмили отправилась к последнему пункту сегодняшнего её дня: к дому Брайли, где была мать Бенета.

Джейн же в это время тоже направлялась туда: когда она окончила со своими опросами, то достала из сумки листок с записями и взглядом пробежалась по всем строчкам. Места проживания всех пропавших были записаны у неё, как и имена друзей, которые должны были там расспрашивать. Кроме имени Вивиан Роджерс, у которой сейчас был Петер, оставался Бенет Брайли. И немного подумав, Джейн всё-таки поехала к нему домой.