Страница 237 из 701
— Можно конечно, — поправил он свои очки, — посчитать вас «Адептами» Менталистики, но… — хитро покосился на нас волшебник, — я всё-таки думаю, что лучше с этим не спешить. Максимум на что вы сейчас сгодитесь — очень неопытные и слабенькие «Адепты».
— Тогда давайте продолжим занятия, а к вопросу звания приступим в следующем году, — с серьёзным видом кивнул Том.
— Я вообще считаю, что само по себе звание не делает меня сильнее или умнее, так что не вижу смысла за ним гонятся, — поддержал я друга.
Дамблдор удовлетворённо улыбнулся.
Мысли о занятии заняли в памяти место на отдельной полочке, после чего, быстро прошёл по всему остальному. Всё-таки я серьёзно отношусь к вопросу возвращения воспоминаний. Каждый раз у меня создаётся подсознательное чувство, что память встала будто бы «немного криво». Это конечно же не так, я даже перепроверял всё это лично, находясь в Выручай-Комнате, ибо моментально подумал: «А вдруг Реддл или кто-то ещё тихонько изменяет мою личность⁈».
Но нет, ложная тревога. Это простое ощущение дискомфорта, как когда надеваешь новые ботинки. Кажется, что жмут и натирают.
— Пойдём, Макфи, — махнул я рукой, — теперь и нам пора провести занятия.
Мысленно вздохнул. По хорошему бы на Тома спихнуть эту почётную обязанность, вот только вытаскивать из её тела защищающий от легилименции артефакт смогу лишь я. Надеюсь, что лишь я. Всё же очень качественно его там подвязал, с ловушками и смертью объекта, в случае насильственного извлечения.
Реддл пока что не сумеет его извлечь самостоятельно. А тащить его с собой, чтобы вытащить амулет из Макфи, потом ждать конца занятия и снова вживлять? Глупость! Мне проще и быстрее всё сделать самому.
— Последнее время ты напряжён, — говорит тварь, — ты притворяешься, что всё нормально, но я чувствую некоторую хаотичность твоих движений и действий, характерную для человека в смятении.
— Кто из твоих личностей был таким уникумом? — выражение лица контрастировало с тоном и фразой. Но общаясь с Иви я не видел смысла скрывать это.
— Кажется какой-то доктор наук, — она пожала плечами, — мне всё равно на их прошлое. Они погибли, значит, как бы хороши не были, уже не интересны.
— Все люди погибают, что маглы, что маги, — поучительно произношу я, — нельзя грести всех под одну гребёнку.
— Почему? — Макфи подняла бровь, — я не понимаю.
— Тупица, — буркнул я, останавливаясь у стены со входом в Выручай-Комнату, — я запрещаю тебе говорить о том, что произойдёт дальше.
— Звучит, как будто бы ты будешь делать со мной всякие разные вещи, — усмехнулась она, — я читала об этом в книге Лукреции.
— Лучше бы ты читала о предыдущем своём вопросе, — делаю я три прохода около стены, открывая появившуюся ручку.
Слепленная из ошмётков разных сознаний существо ни капли не удивилось произошедшему, спокойно заходя следом за мной.
Телекинезом поднимаю её в воздух, одновременно аккуратно, чтобы не порвать, снимая одежду и размещая на разделочном, лабораторном столе.
— Такое себе место для первого раза, — спокойно произносит она. — Скажи, тебя раздражают такие шутки или мне можно продолжать?
— Заткнись. Как ты уже поняла, я в последние дни не в настроении.
Иви понятливо замолкает, пока я вскрываю её тело, осторожно вытаскивая артефакт. Залечиваю раны и чищу всё от крови, включая сам амулет, который положил рядом.
Голая девочка приподнимается со стола, ощупывая себя руками. Против воли замечаю, как её ладони касаются уже начавшей оформляться груди, а взгляд устремляется ниже, осматривая низ живота. Волос на теле, что логично, ещё попросту не было. Не успели вырасти.
Сглатываю неожиданно появившийся комок в горле. Грёбаный пубертат не оставляет меня даже сейчас! Что мне может дать это недосформировашееся тело?
Используя окклюменцию, подавляю внезапно вспыхнувшее желание, особо громко отдающееся в мозгу, особенно с условием того, что это существо точно никому ничего не скажет. Ведь у меня над ней полный, абсолютный контроль…
Мысленно хмыкаю и бросаю ей одежду, которую ранее с неё же снял.
— Зачем? — безэмоционально спросила она, — после занятия же снова вживлять артефакт.
— Потому что я так захотел, — махнул ей рукой, — быстро оделась и начинаем.
Первым делом погрузил в её память ответ на ранее заданный вопрос, то есть — пояснение на высказанные мною слова по поводу смерти других людей. Ведь смерть — это не показатель чьих-то достижений или недостатков. О нет, смерть — уравнитель, показывающая, что все люди, так или иначе, по итогу будут мертвы.
Скорее всего даже я. Ведь исполни я свою мечту, стань богом, повелителем всего этого мира, разве будет это значить, что я не умру? Нет. Умирают все. И планета эта когда-то погибнет, просто взорвавшись в нашем бескрайнем космосе.
А даже выживи я телом или духом, разве за это время не умрёт моя личность? Ещё как! Вот только я не погибну, а стану чем-то сильнее, лучше…
Тряхнул головой, отгоняя не вовремя появившиеся мысли, после чего сосредотачиваюсь на сидящей передо мной твари в теле девочки, начиная «урок» по окклюменции, но в этот раз решаю совместить его и с легилименцией. Нам это будет не менее важно, ведь для работы с «Бритвами» скорее будет полезно узнавать чужие мысли, чем филигранно прятать свои.
Аналогично прошлому разу, это занятие не заняло и минуты реального времени. Вся работа проходила ментально. Почему же, Дамблдор, например, не проводит их с нами таким же образом? Хах, ответ прост…
Из носа Макфи потоком хлынула кровь. Она закашлялась, а глаза закатились. Их белок тоже окрасился в красный цвет.
Я не спешил помогать, наблюдая, как её мозг с каждой секундой получает всё больше и больше травм. Её начало потряхивать. Изо рта потекла пена.
А ведь можно просто развернуться и уйти. Будет интересно посмотреть на реакцию Тома, когда он поймёт, что его верная кукла умерла. Я даже смогу разыграть случайность. Скажу, что ещё не научился толком работать с мозгом, а повреждения были столь сильны…
Вздохнул и начал процедуру лечения, быстро восстанавливая все полученные травмы. Всего пара минут и Иви была жива и здорова. Мантия только вся в крови и целая лужа на полу…
Пафосный щелчок пальцами чистит её одежду и устраняет всю кровь.
Она молчала. Сказать было нечего. Впрочем, девочка даже не поняла, что произошло. В её состоянии она не могла связно мыслить всё то время, что я сидел и смотрел на неё.
Наконец она зашевелилась, снимая одежду.