Warm

Глава 22

Для семьи, это был первый большой выход за пределы поселка. Марина, супруга Дмитрия, очень быстро устала. Пришлось усадить ее на велосипед и катить, чтобы не делать частых привалов. По дороге, Александр рассказал о Зарянке.

— Так нам что, имена теперь менять всем? — осторожно поинтересовался глава семейства.

— Да они у вас и так не шибко модные, а дети, так вообще, будто до крещения Руси родились, Демид и Евдокия.

Услышав свое имя, малышка заводила глазками.

— Ладно, детей переименовывать не будем, а мы с Мариной придумаем себе новые имена, чтобы все по канону.

— Как тебе имя Фома? — предложил Гордей.

— А, я понял почему, — засмеялся Дмитрий. — Нет, Фома мне не нравится, как хомячка.

— Поликарп, — предложил Александр, — многоплодный.

— Поликарп, — Дмитрий посмаковал имя, — вроде ничего. Тебе как?

— Многообещающе, — засмеялась Марина. — Я не против. А можно мне имя — Матрена?

— Почему бы и нет? Отличное имя, — согласился Александр. — Остался только я со своим родным именем и малыши.

— Вам не надо, босы имена на переправе не меняют, — отговорил Александра Гордей.

Первая же ночевка повергла семью Дмитрия–Поликарпа в ужас. Накатила гроза, прощупывающая молниями–щупальцами землю. Вначале поднялся ветер, потом засверкали молнии, и разразился страшный гром. Громоотвод вонзили в насыпь подальше от себя, и нашли место, где не было рельс, чтобы в случае попадания в них молнии, они не поразили током.

Гроза громко пугала, но быстро сдулась. Дождь лил минут пятнадцать, зацепив людей краем. Утром Марина–Матрена призналась, что собиралась с утра возвращаться назад, потому что ей не верилось, что можно выжить в такую грозу на открытом пространстве.

К вечеру подошли к провалу и сделали для себя еще одно неприятное открытие. Вода в нем серьезно поднялась, почти сравнявшись с берегами. Она бурлила на всем открытом пространстве, выделяя в воздух сильный запах сероводорода. Александр предложил обойти эту мину замедленного действия, как можно дальше.

Ночь их застала в паре километров от провала. Грозы не было, поэтому все звуки, доносящиеся из него, были хорошо слышны, и они пугали похлеще молний и раскатов грома. Провал выл, гудел, стонал, распространяя по земле пугающие вибрации. Едва рассвело, Александр приказал собираться.

Они удалились от провала на пять километров, и только потом решили идти в сторону железнодорожной насыпи. Примерно к обеду их догнала взрывная волна, перепугавшая детей до крика, а затем и сейсмическая, тряхнувшая под ногами землю. Вскоре в небо, в той стороне, где находился провал, поднялся огромный белый гриб.

Вулкан, в низине которого чуть не умерли Гурьян и Александр, тоже показывал признаки активности. В небо струился черный столб дыма, а если приложить ухо к рельсу, то можно было услышать пугающие звуки подземной активности.

— Ничего плохого в этом нет, — решил успокоить новеньких Александр. — Просто природа заметает за нами следы. Какое-то время надо пожить в изоляции, чтобы окрепнуть, и научиться себя защищать от любого врага.

Поход в этот поселок на многое открыл глаза. Наивная вера Александра в то, что люди будут всеми фибрами души желать объединения, рассыпалась в прах. После того, что он узнал, он и сам больше не желал этого объединения. Напротив, идея постоянной боевой готовности против возможной агрессии должна была стать непременной частью жизни Зарянки. Светлая идея возрождения народа на основе созидательного труда и справедливого порядка без всякого насилия разбилась о действительность. Пословица про то, что если хочешь мира, готовься к войне, не потеряла актуальности и после катастрофы. Этот поход был нужен, и его главной целью оказались не продукты, а знание, которое давало жителям городища оружие в руки.

С появление женщины в отряде, появились некоторые сложности. Каждый раз, когда надо было сходить в туалет, приходилось останавливаться, мужчинам переходить на другую сторону насыпи и ждать, когда Матрена под присмотром мужа справит нужду. Однажды, когда ей приспичило по-крупному, она отошла так далеко, чтобы никто ничего не слышал, что наткнулась на овраг, в котором на склоне пробивалась зелень.

Какое-то корневищное растение, видимо сумело сохранить свои корни в почве живьем, а потом, когда полили дожди, корни обнажились и дали ростки. Матрена принялась кричать и звать всех к себе.

— Идите все сюда, смотрите, что я нашла!

Примерно на глубине одного метра из стенки оврага вверх тянулись стебельки зеленой травы. Они выглядели бледными, но не слабыми. Видимо им хватало минералов, но не хватало солнца для фотосинтеза. Обрыв зеленел проплешинами, и это было просто прекрасно. Живая растительность дарила уверенность, что мир начинает отходить от перенесенных травм.

— Мужики, подстрахуйте меня, я возьму в Зарянку этой рассады, — попросил Александр.

Его прихватили автомобильным тросом, чтобы он случайно не провалился на топкое дно оврага. Александр вырезал ножом кусок земли вместе с растением и убрал в сумку. Затем еще два таких же образца и выбрался из оврага.

— Что за трава, Ваше благородие? — спросил Гордей.

— Не знаю, на вид злак какой-то.

— Хлеб? — с надеждой спросил Гурьян.

— Нет, у пшеницы или ржи корень мочковатый, а у этой травы он разветвлен сильно. Я думаю, что это пырей ползучий, сорняк. Ну, сорняком он был до катастрофы. Для нас сейчас любая трава — это польза.

Матрена гордилась тем, что нашла эту траву, словно это был ее вклад в благодарность за то, что их семью приняли.

— Скоро холм, на котором стоит наше городище, снова станет зеленым, — довольно произнес Александр.

Прежде, чем попасть в поселок Забавы, пришлось провести еще одну ночь под открытым небом. Скорость передвижения упала в основном из-за детей. Приходилось чаще останавливаться, чтобы покормить их. Ночью о себе напомнила мошкара. Это значило, что поселок был совсем рядом, либо она шустро оккупировала лужи вдоль железнодорожной насыпи.

Оказалось, что у Поликарпа и Матрены на случай защиты от них были схожие решения. Они не выдумывали колпаки, а пришили к обычным кепкам куски ткани, затягивающиеся на шее. Насекомые почти не мешали спать. Мешали только далекие раскаты грома непонятного происхождения. Молний в эту ночь видно не было, а гром, как правило, никогда не долетал, если молнии сверкали где-то за горизонтом. Александр часто просыпался от этих звуков, хорошо передающихся по земле, и долго вслушивался, ожидая от природы очередного подвоха.