Warm

— Вон, два пьяных мастера не рассчитали сил, сок гамми закончился.

— Где же они нашли? — удивилась она. — Хотя, когда выпить хочется, найдешь, где угодно.

— Не знаю мам, не было у меня такого желания.

Ночь наступила мгновенно. Вот только небо на закате было светлым, но едва солнце ушло за горизонт, как тьма тут же взяла ночь в свои права. В вахту Федора бизнесмены-алкаши проснулись и начали охать, стонать и спрашивать друг друга о том, что они помнят последним. Особенно их интересовало ружье, и как они оказались не на посту.

— А мы, вообще, где?

— Не знаю. Не в луже точно. Думаю, мы на дороге. Может, мы выходили, чтобы пропустить людей?

— Я не помню.

— И я.

— Эй, придурки, — негромко окликнул их Федор. — Вы рядом с постом, который заняли мы. Ваше оружие реквизировано до утра, так что ложитесь спать, где стоите. Будете шуметь, пристрелю.

— Ой, блин, напугал. Ладно, мы спать. Санек, ложись, утром разберемся.

Через десять минут по всей пойме реки разносился вибрирующий храп.

Еще за десять минут до рассвета, Денис проснулся и разбудил остальных. Сразу после завтрака, едва стало видно куда ставить ногу, отправились в путь. Инне было тяжело перебираться на другую сторону реки по разрушенным пролетам и опорам моста. Вид тягучей Сакмары, больше похожей на реки из нечистот, напугал ее. Ей показалось, что, упав в такую воду, никогда из нее не выберешься. Возможно, она была права.

Миновали Заречье, в котором дважды видели людей, исчезающих, когда на них обращали внимание.

— Дикие, — решила Инна.

— Испуганные они, мам, и осторожные, — поправил ее Денис. — Не стоит их судить. Опыт после катастрофы люди получили разный.

Затем дошли до хутора Степановского, миновали его и вышли к топям вокруг Бёрд. Обход их занял почти весь остальной день. К железной дороге подошли, когда начало темнеть. По ту сторону виднелась крыша оврага. Долго наблюдали за обстановкой, пока не увидели группу мужчин, вооруженных каким-то палками.

— Наши? — с такого расстояния трудно было определить, кто это.

Мужчины вдруг зашумели, побежали, рассыпались в стороны и принялись кого-то дубасить прямо на земле. Их затея была совсем неясна ни Денису, ни его товарищам.

— Может, пока мы ходили, в лагере случилось какое-то массовое помешательство. Они видят что-то, чего нет.

— А, крыса! — Инна подпрыгнула на месте.

На земле стояла серая крыса, пялилась на людей остренькими черными глазками и нюхала воздух, смешно двигая острым носиком. Рядом с ней появилась еще одна, потом вторая и через полминуты их было больше десяти. Они смотрели на людей, до которых начало доходить, что их изучают на предмет пополнения своего серого брюха.

— Так вот, что они там дубасят, — догадался Денис. — Это должны быть наши. Людям Дамира было бы неинтересно охотиться на крыс в наших краях.

Денис выстрелил в воздух. Крыс, как ветром сдуло. Мужики бросили охотиться, уставившись на тех, кто стрелял.

— Это мы! — крикнул Денис.

— Идемте скорее, пока вас тут не сожрали! — позвал их Евгений.

До лагеря шли вместе. Евгений рассказал, как вчера вечером лагерь внезапно оказался под атакой крыс. Они шли волной со стороны вокзала. Всю ночь, с огнем в руках их забивали везде, где могли.

— Так быстро размножились? — удивился Денис.

— Наши сказали, что за это время уже два поколения должны появиться, а это при такой кормежке должно дать их увеличение численности, как минимум в пятьдесят раз. Было десять, стало пятьсот. В тот день, когда вы ушли, Квазимода притащил штук десять.

— Так это на них он лаял всю ночь? — догадался Денис.

— На них, — подтвердил Евгений.

У лагеря горели прожектора, освещая подступы. Игорь выскочил навстречу.

— Здорово, Денис, что, видели людей?

Денис, падая от усталости, рассказал о лагере в военной части, в которой когда-то служил срочную Игорь, о разговоре с Владимиром и его предложении переселиться, если станет невмоготу.

— Да, это не то, что я ждал, но и на том, спасибо. Идите, отдыхайте. Женщину тоже сейчас устроим.

— Это моя мама, — Денис только сейчас нашел время, чтобы представить ее

— Как? Правда? — не поверил Игорь, думая, как переварить сказанное Денисом в иносказательном смысле.

— Это моя мать, родная, которая меня родила, — Денис обнял ее.

Мать снова смутилась и прикрылась руками, чтобы ее внешность не бросалась в глаза.

— Денис, ты вернулся, — из темноты показалась Алена и сразу бросилась ему на шею.

Денис принял ее ласки, как положено, затем отстранился и показал на стоящую рядом мать.

— Знакомься, это моя мама.