Выжить в Антарктиде

- А если не захочу? – Патрисия не могла об этом не спросить.

Ответ был, впрочем, очевиден:

- Это твой долг, Пат, и священное предназначение. Ты либо выполнишь его, либо умрешь...

*

…Патрисия смотрела в небольшой иллюминатор на проносящиеся под брюхом вертолета блестящие льды и остроконечные верхушки выступающих из-под снега коричневатых скал и считала минуты до посадки. Они летели в шумной машине уже полтора часа, и она сильно устала.

К югу от трассы светлую поверхность материкового льда все чаще прерывали темные отдельные скалы, так называемые нунатаки – типичный пейзаж Земли Королевы Мод. Участки ровной поверхности чередовались с районами трещин и застывших ледопадов. Кое-где через трещины перекидывались причудливые снежные мосты, в других местах разверзли свои широкие бездонные пасти темные провалы, выглядевшие особенно зловеще с высоты. Патрисия невольно вспомнила о героических первопроходцах, что проходили по испещрённой ловушками территории пешком, ведя за собой собак, впряженных в сани с поклажей. Русские пионеры тоже следовали этими ледяными полями..

Так получилось, что о Хранилище в России стало известно в начале 20 века из надежного источника – личной беседы с далай-ламой. Утечка произошла там, где никто не ждал. По горячим следам проблему удалось купировать, но не расправиться с ней окончательно. Информация об антарктическом Хранилище периодически просачивалась в печать, и особо любопытные начинали рыть землю в поисках доказательств. Трудности с отдельными исследователями разрешались мгновенно, ведь репутации большинства из них и раньше оказывались подмоченными. Если же окольные пути не вели к цели, в ход пускались иные средства: угрозы, шантаж, подкуп, а иногда доходило и до несчастных случаев – арсенал борьбы с неугодными был отработан за тысячелетия превосходно.

И вот согласно логике Книги пришло время достать из Хранилища то, что там лежало. Тем более, что в долине по соседству британцы развернули кипучую деятельность и собирались превратить оазис в настоящий туристический кластер. Жак Дюмон со своими старыми рукописями появился как нельзя вовремя. Его не стали пугать и дискредитировать, а наоборот - подыграли ему.

То, что Дюмон оказался ничем не выдающимся клерком, слыл не слишком умным и вел типичный образ жизни городского жителя, оценивалось положительно. Именно таких козлов отпущения всегда и выбирали. Однако появление в последнюю минуту его полной копии – русского историка, вынырнувшего буквально из ниоткуда, едва не спутало карты. Патрисии предстояло действовать самостоятельно, принимать решения, от которых зависела не только ее миссия, но и собственная судьба. Ошибется – никто ее не спасет. Она прекрасно отдавала себе отчет, насколько шатко ее положение, и боялась будущего до умопомрачения.

- Ты разыгрываешь отличные дебюты, - миллионы раз повторяла ей мать,  и сейчас она буквально слышала, как звучит ее голос в голове. – Но середина партии тебе не дается. Оно твое самое слабое место. Если не научишься думать на десять ходов вперед, участь твоя незавидна.

Патрисия точно знала, что десять ходов вперед ей еще ни разу не удавалось верно просчитать. Реальная жизнь, вопреки аналогии с шахматами, была куда запутанней. И каждый раз, когда ей казалось, что миттельшпиль благополучно пройден, откуда-то выскакивал новый весьма неудачный фактор. Будет ли Антарктида к ней благосклонна? Уверенностью Пат не обладала.

- Кажется, мы долетели, -  громко сказал Павел, перекрывая шум винтов.

Патрисия кивнула, стискивая побелевшими пальцами рюкзак, покоившийся у нее на коленях.

У горизонта маячил клочковатый туман. Это не было полноценными облаками – так, растерзанные ветром куски, гонимые над белесой сушей и отбрасывающие глубокие тени на поверхность ледников. Их можно было принять за озера, потому что они отсвечивали синевой. Над туманом вставали изломанные пики горной гряды. Среди однообразных острых вершин особо выделялась ярко-коричневая, изрезанная глубокими впадинами высокая гора – Драконий Зуб, она словно бы венчала собой весь оазис.

По мере приближения к цели поверхность становилась все более неровной, а голых скал, свободных от снега, насчитывалось все больше – сказывалось близкое присутствие разогретых недр. Еще десять минут полета, и показались темные внутренности оазиса. Его буро-серая скалистая поверхность пестрела белесыми проплешинами различных размеров – это сползали со склонов ледники. Достигнув низин, ледяные языки таяли, и вода неглубокими ручейками весело бежала по камням, бессильно иссякая спустя пару десятков метров.

Перевалив за горный хребет, вертолет просел на бок, разворачиваясь, и начал опускаться. Прямо перед ним яркими желтыми пятнами выделялись на бесснежной почве разбитые Громовым палатки и геометрически правильные синие «лопухи» солнечных батарей.

Белоконева и его пестрой компании в долине пока не наблюдалось. Как и супервертолета модификации «Арктика».

Патрисия оторвала взгляд от двух мужских фигурок, приветственно махавших им руками, и взглянула на Ги Доберкура. Ги едва заметно качнул головой, давая понять, что все будет согласно новому плану: ­ никакого насилия сейчас, британцев следует отпустить.

Пат перевела дух и чуть расслабилась.

А вот Володя Грач, в отличие от Паши Долгова заметивший эти переглядывания, подобрался. Из беседы с Ашором он помнил, что французы попытаются отжать вертолет, и сейчас, хотя вертолет был плох, готовился к любому повороту.

24. Игры (в) секретных агентов.

Кирилл Мухин

Детей часто не воспринимают всерьез – Кирилл Мухин знал это не понаслышке. Иногда подобное снисходительное отношение ему мешало, порой раздражало, но были случаи, когда он беззастенчиво этим пользовался. К последнему, например, он прибегал на корабле – после того, как понял, что не все чисто с некоторыми пассажирами.

Вообще, это новогоднее путешествие началось скомкано. Из-за каких-то осложнений на работе папа вовремя не смог вылететь во Францию, и они вынужденно пропустили данный пункт программы. Об отсутствии на гражданской регистрации Долговых Кирилл не жалел, но то, что не увидел Прованс, пусть даже проездом, огорчало. В Париже Кир был, но юг Франции особенное место.

Впрочем, Ушуая представлялась не менее интересной, да и ледокол – самый настоящий! – просто не мог его разочаровать. Мальчик уже в самолете пребывал в возбуждении и считал минуты до посадки.

К сожалению, первое впечатление от огромного корабля слегка подпортила одна маленькая задавака. Темнокожую девочку с планшетом в руках Кирилл встретил на верхней палубе и решил, что она американка. Он заговорил с ней по-английски, но девочка его проигнорировала. Смерила презрительным взглядом, словно перед ней стоял говорящий таракан, и убежала. Позже Кир узнал, что девочка была француженкой и, возможно, не поняла его, но возобновлять попытки познакомиться он не пожелал. Подумаешь, принцесса – пусть и дальше плывет в гордом одиночестве, тыкая пальцем в экран обожаемого планшета!

Другие французские дети, взятые в круиз, шли на контакт еще менее охотно. Большую часть времени они проводили уткнувшись в смартфоны, предпочитая виртуальное общение с френдами диким красотам пролива Дрейка. Кирилл интернет тоже уважал и социальными сетями не брезговал, но не до такой же степени!

Конечно, подобное отчуждение казалось ему странным, но легко списывалось на нелюдимость. Однако драка, устроенная еще одним французом во время лекции по истории Антарктиды, упрочила тревожные симптомы. Не только дети французов были странными, все гости со стороны Патрисии были какими-то… не такими! Напряженными и фальшивыми. Молчаливыми и подозрительными.

Кирилл уловил непорядок шестым чувством еще накануне, на торжественном ужине в ресторане, но сам себе не поверил. Ведь внешне все выглядело прилично, люди смеялись и болтали, смотрели друг на друга, изображая заинтересованность. Кир сказал себе, что фальшь свойственна всем взрослым, когда они собираются на подобные мероприятия. Им вроде как положено веселиться, вот они и веселятся натужно. Он не хотел притворяться вместе со всеми и потому промолчал весь вечер. Взрослые платили ему той же монетой – не замечали в упор и не задали ни одного вопроса. Из-за этого Кирилл лег спать рано и в плохом настроении.