Выжить в Антарктиде

Потолок был высок и совершенно терялся в льющихся сверху синеватых лучах. Они падали непрозрачными широкими полосами из далеких естественных отверстий, через которые в пещеру проникал воздух и свет.

Пространство зала когда-то очень давно расчищали, но за десятки тысяч лет все опять обильно украсилось сталактитами, сталагмитами и сталагматами, напоминающими изящные колонны. Повсеместно были заметны рукотворные следы воздействия, рисунки или узоры, но краски облезли, а некогда четкие линии оплыли. Дальняя стена явно была выложена большими каменными блоками, а по ее центру располагалась арка. Из-за особенности освещения казалось, что ее заполнила тьма.

Однако Патрисия смело пошла к арке. Ее размеры впечатляли, как и искусная резьба, украшающая колонны и створки ворот. Советские исследователи были тут частыми гостями. Возле арки сохранились остатки строительных лесов, увешанные гроздьями электрических ламп, которые сейчас, однако, не горели. Небольшую часть орнамента очистили от потеков и наслоений, но рисунки требовали серьезной реставрации.

С благоговейным трепетом, обычно ей не свойственным, Патрисия оглядывалась, забыв на минуту, зачем шла и что ей предстоит – так величественно и грозно выглядел вход в древнее Хранилище. Несмотря на упадок, масштаб шокировал и подавлял. Металлические поломанные лестницы и недавние настилы археологов смотрелись ничтожными в сравнении с циклопическим размахом древних людей.

Одна створка ворот была приоткрыта ровно настолько, чтобы прошел человек. Из щели тянуло теплым воздухом и странным запахом, происхождение которого было трудно установить. Гул в этом месте усилился и давил на виски, его источник располагался именно там, в соседнем помещении.

Патрисия отстегнула каску, рассыпая белокурые локоны по плечам. «Ну что, Ги, готовься отвечать за все, что ты успел натворить», - подумала она, желая себя подбодрить.

Казавшиеся тяжелыми двери удивительно легко повернулись вокруг центральной оси, вставая параллельно друг другу. Взору открылся еще один просторный зал. В его центре, на возвышении, к которому вели широкие ступени, находился небольшой прямоугольный постамент со знакомым раздвоенным крестом посередине. Постамент, издали напоминающий большой сундук, был ярко освещен, а над ним, испуская лилово-красные лучи, парило прямо в воздухе пирамидальное «черное солнце»…

– Впечатляет, правда? – раздался сзади голос Доберкура. – Такое стоит увидеть прежде, чем умереть.

Пат обернулась.

Доберкур стоял прямо за спиной. Криво ей улыбнувшись, он вдруг резко рванул за ручку ее рюкзака, одновременно толкая в спину чем-то твердым, и Патрисия, охнув, по инерции сделала несколько шагов вперед. Ги, завладев ее поклажей, небрежно уронил рюкзак и навел на нее пистолет.

– Раздевайся!

– Что?

– Раздевайся, я сказал! Ты ведь припрятала Ключ на себе. Я знаю, ты ни за что с ним не расстанешься! Серьга в радиорубке снова оказалась фальшивкой.

– Постой! – Пат выставила перед собой руки. – Я пришла договориться!

– Знаю, зачем ты пришла. Раздевайся, дрянь! Я сам обыщу тебя, не пропустив ни одного укромного местечка.

– Ги, у меня нет Ключа, готова поклясться, чем угодно! То, что ты нашел в радиорубке…

– Замолчи! – лицо Доберкура перекосило. – Я ведь могу с тобой и по-плохому!

– Ги, честное слово…

Он выстрелил.

Пат почувствовала невыносимо-жгучую боль в плече и вскрикнула, зажимая рукой адски пульсирующую рану.

– Это тебе за то, что посмела идти против меня! – крикнул Доберкур. – А будешь со мной спорить, получишь еще! Раздевайся!

51 (2). Тайна пещеры. Антарктида. (продолжение)

Ашор Визард

Юра обратил внимание, что Ашор постоянно смотрит на часы, и предложил:

– Если волнуешься, иди. Я доделаю и нагоню вас.

– В принципе, работы осталось немного, генератор и правда отлично сохранился, – иллюзионист залил масло в картер двигателя внутреннего сгорания и завинтил пробку.

– Вот я и говорю: бери эту бандуру и ступай. Аня там уже, наверное, вовсю на канате готовится кувыркаться. Боюсь представить, что с Вовкой будет. Он подлянки, что мы за его спиной устроили, не простит.

– Простит, – сказал Ашор, – при условии, что Аня справится, а Пат не сгорит заживо. Победителей не судят.

– Сегодня утром, на свежую голову, если ее можно назвать «свежей», я уже пожалел, что подписался, – вздохнул Громов, – слишком опасно. И перед Вовкой стыдно.

– Нам терять больше нечего, к завтрашнему дню мы ослабеем настолько, что ни на что не будем годны, – Ашор потянулся к канистре с топливом и вновь кинул взгляд на часы. – Надеюсь, с освещением все получится, хотя проводку мы толком не смотрели.

Из зева пещеры до них долетел какой-то странный шум: то ли вздох, то ли шепот – расстояние и эхо сильно искажали звуки.

– Началось, – Юра покосился в темноту. – Теперь тебе точно пора. Хоть бы драки с Доберкуром удалось избежать.

– Выстрелов пока не слышно.

– Не разобрать толком.

– Выстрелы ни с чем не спутаешь, – Ашор включил зажигание и резко потянул спусковую ручку. Мотор чихнул и завелся. Юра, обрадовавшись, поспешил открыть воздушную заслонку.

– Есть напряжение! – Ашор включил генератор, щелкнул тумблером, и пещера озарилась электрическим светом ламп.

– Отлично!

Ашор выключил свет и, сняв с запястья часы, отдал Громову:

– Включишь через пятнадцать минут. К этому времени я уже перейду мост, и меня никто не успеет засечь.

– Давай уже, каскадер, а то я сам больше тебя нервничаю.

Ашор натянул свитер и куртку, взял мешок с механическим Ключом и продел руки в тонкие лямки.

– Ни пуха ни пера!

Ашор послал Юру к черту и проворно скрылся внутри.

*

Путь до ямы он преодолел минут за восемь – мог бы и быстрей, да скользкий лед, покрытый тонким слоем журчащей воды, не позволял. Дорога шла под уклон, и тонкий ручеек сопровождал его довольно долго, но, к счастью, все-таки иссяк, затерявшись среди обледенелых, в беспорядке накиданных мелких камней.

Ашор держался сбоку, двигался бесшумно, словно тень, и появление его у старой караульной будки осталось незамеченным. Грач в это время с поддержкой Долгова спускался за Аней, и ему было не до визитеров. Паша же не отрывал взгляда от ямы и вполголоса костерил Патрисию, чей побег был им давно обнаружен. Конечно, оставить не совсем вменяемого Грача с беспомощной Егоровой, которая то ли убилась, то ли просто потеряла сознание, Долгов не мог, хотя, будь его воля, помчался бы за женой на всех порах.

Ашор по противоположной стенке дошел до железнодорожного моста и заглянул вниз. Володя был глубоко, успев спуститься на пятнадцать метров. Под ним алело яркое пятно – куртка Ани. Девушка вне сомнения была без сознания - так притворяться невозможно. Ашор секунду колебался, но решил не задерживаться. Скоро сюда прибудет Громов, у него в рюкзаке имелась предусмотрительно захваченная аптечка.

Поправив неудобные лямки, Ашор ступил на проржавевший мост. Идти по нему было откровенно страшно - даже человеку, привыкшему во всем полагаться на судьбу. Ограды толком не было, только кое-где торчали косые столбики, крошащиеся под рукой. В металлической сетке, натянутой по бокам, зияли прорехи.

– Я на месте! – из ямы послышался возглас Грача. – Она лямкой рюкзака зацепилась, ни на что не реагирует.

– К лучшему, что не реагирует, – несколько грубовато сказал Павел. – Начнет дергаться, сорвется, она же неопытная совсем.

– Камень хорошо приложил ее по лицу. Каска слетела, но, кажется, спасла от больших проблем!

– Ты там хоть закрепился, болтун? – крикнул Долгов.

– Да! И ее пристегнул петлей к себе и к страховочному концу. Сейчас карабин рюкзака на веревку защелкну…

Ашор шел по мосту, балансируя на неровном покрытии. Мост едва слышно скрипел и ронял вниз ржавую крошку, которая, падая, мерцала в мощном свете прожектора.