Выжить в Антарктиде

– Не за что, – с громким хлопком Ашор стянул перчатки и бросил на стол. – Будьте впредь осторожнее. Не забывайте трижды в день очищать шов дистиллированной водой и накладывать эту мазь.

Вика убрала все лишнее, оставшееся после стремительной операции, и протерла столешницу, добиваясь, чтобы она вновь засияла первозданной чистотой. К сожалению, избавиться от тягучего запаха керосина пока не удавалось, несмотря на опилки и раскрытые форточки, а сейчас к нему прибавился еще и острый аромат спирта. Комната выстужалась, но никак не проветривалась.

– Надо, наверно, протопить на ночь, закрывать окна мне бы не хотелось, – сказала Вика, и Белоконев с готовностью занялся печкой.

Ашор поставил в центре стола нераспечатанную бутылку армянского коньяка.

– Нашел в ящике в медкабинете, – пояснил он в ответ на любопытные взгляды, –  закупорен хорошо, думаю, не выдохся.

– Что ж, – Павел взял коньяк в руки, повертел, – давайте помянем Диму и Сережу. Вика, принеси что-нибудь на закуску, пожалуйста. Заедим горечь потерь чем-нибудь сладким.

–  Шоколадом, например, – подсказал Громов, – у нас оставалось три пачки.

– И если можно, Викуль, мой ужин тоже захвати, – попросил Ашор. – Иначе натощак я излишне захмелею и, чего доброго, начну нести вздор. А это неуместно.

Вика, чьи глаза еще хранили след пролитых слез, несмело ему улыбнулась.

Налили всем, кроме Кирилла и Жака. Ребенку и раненому достались только кусочки шоколадки. Когда в дом вошли Грач с Егоровой, плеснули в чашки и им. Пили не чокаясь, в скорбном молчании, но потом Юра покачал головой и произнес:

– Нет, так нельзя, я все-таки скажу несколько слов, – он встал, – хотя о том, что случилось, трудно не то что говорить, но даже думать. Наверно, мы еще не осознали толком, что произошло. И что могло бы произойти. Сегодня мы лишились двух наших лучших товарищей. И едва не потеряли кого-то еще: Жака, Кира,–  да любой из нас мог попасть под пулю.

– Это полностью моя вина, – глухо сказал Грач. – Мой прокол.

– Не вини только себя, – возразил Ашор, – мы все в той или иной степени упустили ситуацию, но мы всего лишь люди. Агрессивная среда влияет на нас, на скорость нашего мышления и принятия решений.

– Как бы то ни было, – констатировал Павел, – мы вынуждены действовать в сложившихся условиях. На мой взгляд, Вова, Ашор, Патрисия сработали так слажено, будто всю жизнь тренировались.

– Так будет и впредь, – пообещал Громов, – заменить нас некому, сбежать мы пока не можем, отстраниться от исполнения долга тоже. Трагические происшествия нас сплотили и показали лучшие качества. Главный урок я вижу в том, что нельзя больше скрывать правду друг от друга. Нельзя обманывать. Мы – одно целое.

–  Очень правильная мысль: больше никаких тайн и никакой лжи, – тихо, но твердо произнесла Патрисия. – Я хочу продемонстрировать добрую волю. Здесь присутствуют все, кому я могу доверять. У меня важное заявление.

– Говори, Пат, – Громов сел на свой хлипкий стул.

- Сначала я прошу у вас прощения за то, что явилась причиной большинства трагедий.

– Если ты хочешь публично покаяться, то лучше не начинай, – сказала Аня. – Есть вещи, которые не прощают.

Патрисия вздохнула:

– Я себе тоже не прощаю. Это очень тяжелое бремя – чувство вины. Чувство, когда ты ошибся и ошибку не исправить. Я не могла даже предположить, что Ги отдаст фальшивку Сергею. Он очень недоверчив и должен был сделать все сам, а не подключать к процессу посторонних.

– Ги догадывался, что кулон может быть ненастоящим, – вмешался Ашор, – он сначала мне предложил его испробовать, а когда я отказался, то переключился на Сергея. Тебе не стоило так явно ему подыгрывать, тогда бы он тебя не заподозрил. Но что уж теперь говорить...

– Это мне надо было запереть Доберкура сразу, как только подтвердились серьезные опасении на его счет! – снова принялся виниться Грач. – Я наивно полагал, ему некуда бежать, и он не станет применять оружие в долине. А получилось...

– Так, давайте не будем выяснять, кто более виноват и как следовало бы поступить, поезд ушел! – Громов отсек взмахом руки готовые вырваться возгласы несогласия. – Погибших не вернешь, прошлое не изменишь. Эта тема закрыта.

– Временно закрыта, – поправил Грач. – Когда мы выберемся…

– Когда выберемся, тогда и поговорим, – остановил его Юра. – Повторяю: тема закрыта! Никаких упреков, обвинений и самоедства! Нам некогда отвлекаться, сейчас надо думать только о том, как отсюда выбраться. Итак, Пат, я понимаю, Ключ все еще у тебя?

– Да, но это не снимает проблему полностью. «Солнце» на мой Ключ не отзывается. Об этом я и хотела вам сообщить.

– Ты пробовала? – живо встрял Паша. – Нам наказала не размахивать им как пультом от телевизора, а сама втихомолку пробовала?!

– Да, я пробовала, – Патрисия говорила ровно, без эмоций, но акцент ее усилился, – после того, как артефакт среагировал на наше присутствие, он больше никак не отзывался. Я дважды пыталась. Последний раз сегодня утром. Я надеюсь, что, попав в Хранилище и сократив расстояние до «солнца», эту трудность решу, но не могу этого гарантировать.

– И что, это тупик?

– Без Ключа невозможно ничего отключить или переключить. Ключ призван подтверждать все важные команды. Вот только настройки сбились.

– Едрит тебя за ногу, – хрипло произнес Грач и закашлялся.

– Есть еще один вариант, - сказала Пат. – Анна, покажи им!

Володя с изумлением уставился на Егорову, а та, живо поднявшись, принесла найденные ею фотографии и разложила на столе.

– На станции имелся аналог Ключа, – в это время давала пояснения Пат, – именно такой прибор был синхронизирован в последний раз с артефактом. Я допускаю, что советские инженеры вмешались в управление и нарушили прежние настройки. Если мой Ключ не поможет, мы должны откалибровать заново советский механизм с учетом известных на сегодняшний день поправок. Он однажды сумел открыть проход, значит, мы сможем добиться этого повторно, точней – удерживать портал стабильным нужное количество времени.

– Мой дедушка был здесь и благополучно выбрался, – сообщила Аня тем, кто еще не слышал. – Вот этот снимок и сейчас висит на стене в нашей квартире. То есть, выход есть.

– Значит, все-таки дедушка, – как бы про себя молвил Грач. – А говорила, он ни при чем.

Аня метнула в него острый взгляд, но в этот момент заговорил Белоконев и не дал ей достойно ответить.

– Прибор мы нашли, но к нему не хватает деталей, – сообщил Гена. – В частности, нет валика с акустической записью. Надежда почитинть его имеется, однако без валика это не имеет смысла.

- Что же делать? – спросил Громов. – Бросаем все силы на его поиски?

Ашор оперся локтями на стол и взлохматил начинающую отрастать  после ожогов шевелюру. Тихим голосом, но так, что его услышали все, он произнес:

– Недостающие детали и валик я сложил в другом месте после того, как Доберкур проявил повышенный интерес к механизму. Не хотелось давать этому мерзавцу лишний козырь в руки.

– А я подозревала, что ты там покопался, – удовлетворенно кивнула Патрисия, – ваш «арифмометр» стал выглядеть еще более разобранным. Но как ты догадался?

Ашор скупо улыбнулся француженке:

– По его внешнему виду сразу понятно, что это не арифмометр.

Пат хмыкнула.

– Меня еще волнует вопрос, как узнать, где искать портал, – сказал Геннадий. – Тот, который будем удерживать открытым с помощью механизма.

– Выход резонно поискать в пещере рядом с самим «солнцем», – Ашор вытащил план, который чертил вместе с Сергеем, и положил поверх Аниных фотографий. – Сегодня граница имеет очертания Ключа. По правилам, купол представляет собой идеальную полусферу, но меняет ее на крестообразную в момент перехода от одного состояния к другому. Заметить пульсацию невозможно, особенно, если купол невидим, однако наше «солнце» на все реагирует в замедленном темпе, и поле мало того, что представлено в виде радужной стены, но оно еще и остается искаженным длительное время. Это очень плохо, однако данный факт помог увидеть то, что в нормальных условиях невозможно. Я завтра с утра совмещу свои данные с Димиными и сделаю точную карту пузыря. Его геометрический центр, считаю, и есть выход.