Выжить в Антарктиде

Вика успокоилась, хотя и оглядывалась то и дело через плечо на метеостанцию, когда они с Юрой неспешно, с чувством громадного облегчения, шли к кают-компании.

*

В комнате сделалось жарко. Поворошив угли, Вика прикрыла скрипучую дверцу и поспешно стянула через голову свитер.

Юра подошел, развернул к себе лицом и поцеловал. Потом еще раз и еще. Четвертый поцелуй получился замечательно-страстный, затяжной, и на него Вика отвечала с повышенным энтузиазмом.

– Как спина? – спросил Юра, на секунду остраняясь.

Спина не болела, и Вика поспешила воспользоваться благоприятным обстоятельством. «Наверстать упущенное», – как мелькнуло у нее в мыслях, пока еще эти мысли были.

Громов обращался с ней бережно и неторопливо, медленно высвобождал ее из остатков одежды, ласкал пальцами и языком грудь, спускался ниже и ниже, и с той же неторопливой и умопомрачающей обстоятельностью, которая заставляла петь тело и душу.

Вика поймала его ритм, полностью отдалась своим желаниям. Ей хотелось дарить ему радость, и, чувствуя его живейший отклик, она торжествовала. Это было похоже на дуэт, исполняемый слаженными голосами. И было наплевать, что за пыльным окном на них смотрит Антарктида, а впереди – неизвестность. Они заслужили свои полчаса безграничного счастья, которое ни один призрак уже не смел отобрать.

*

Утро началось с суматохи: заболел Кирилл.

Первым неладное заподозрил Сергей. Он не смог добудиться мальчика, спавшего на верхней койке прямо над ним, а дотронувшись до его лба рукой, обнаружил, что ребенок горит в лихорадке.

– Ашор, Ашор! – Давыдов завопил так громко, что все присутствующие в комнате перепугались.

Ашор в два шага преодолел расстояние до кровати, в свою очередь потрогал Кириллу лоб и, взяв безвольную руку, стал считать пульс. Мальчик застонал и что-то пробормотал бессвязно.

– Ну? – наседал на него встревоженный Сережа. – Что с ним?

– Он слишком переутомился. Много тяжелых впечатлений.

– И это все? А что теперь делать? Он в себя не приходит!

– Сам успокойся! – оборвал причитания Ашор. – Чтобы не упал ненароком, переложи его вниз. Я сейчас принесу градусник, если температура очень высокая, сделаю укол жаропонижающего. И вот еще что: в медицинской лаборатории был стетоскоп в верхнем ящике стола, сходи за ним.

Давыдов метнулся прочь из барака. Кровать с больным мальчиком обступили остальные, предлагая помощь, но Ашор велел всем отойти и не загораживать свет.

– Он простыл? – спросил с тревогой Белоконев.

– Мог и простыть на фоне стресса. Живот, во всяком случае, у него мягкий. Аня, – Ашор поправил одежду на мальчике и повернулся к Егоровой, – ты у нас сегодня дежурная. Вскипяти воду, ему понадобится обильное теплое питье.

– Чай ему заварить или компот сварить? – предложила Анна, натягивая куртку, чтобы идти в кают-компанию.

– Что-нибудь.

Градусник показал температуру в 39, 6, и Ашор принялся копаться в аптечном чемоданчике в поисках подходящего препарата. Прибежал с улицы Давыдов со стетоскопом в руке.

– Он уже очнулся? А когда очнется? А чем его лечить? Антибиотики у нас есть? Какой у него диагноз? – засыпал он Визарда вопросами.

– Не знаю я, какой диагноз.

– Хреновый из тебя врач!

– Я не врач.

– Может, у него живот болит или аппендицит воспалился?

– Пожалуйста, не ори мне в ухо, дай легкие послушать.

Спустя полчаса Кирилл слегка пришел в себя. Он даже сел и нацепил на нос очки. Жалоб у него не было никаких, только голова кружилась и нестерпимо тянуло в сон. Аппетита тоже не было, но то, что ребенок больше не лежал бессознательной тушкой и внятно отвечал на вопросы, немного разрядило обстановку.

Из-за Кирилла пришлось пересмотреть планы на весь день. Ашор и Сергей решили задержаться до тех пор, пока не станет совершенно ясно, что с Кирюшей все в порядке. А вот Доберкур и Ишевич отправились на разведку по долине вместе, хотя изначально планировалось иначе. Грач, Громов и Долгов также ушли в пещеру с опозданием. И только Патрисия с самого утра, даже не позавтракав, удалилась в лабораторию «работать с документами в тишине».

*

Перед уходом Громову и Грачу удалось пообщаться с Геннадием.

– Слушай, нужна консультация, – сказал Володя, доставая из внутреннего кармана куртки помятые листы. – Помнишь, ты писал заметки про доисторическую Антарктиду и упоминал в ней иллюминатов?

Гена, увидев копию украденных из папки записей, закивал:

– Да, вы их сюда привезли?

– Случайно вышло.

– А мое все пропало, и ноутбук разбился – хороший был ноутбук, дорогой…хотя, чего уж, потеряв голову, по волосам горевать.

– Гена, я чего хотел-то, – сказал Грач, оглядываясь на спальный барак, – мне кажется, наш горе-переводчик с Патрисией в контрах находится, хотя внешне и не скажешь. Может за этим стоять что-то из прошлого? Ну, там они к разным секретным группировкам принадлежат или кружкам по интересам. Оба, скажем, за Ключом охотятся, который выглядит, как старый альбигойский крест. Я заметил, что когда ты вчера про Альбигойские войны вещал, Ги Доберкур уж больно рожу фальшивую корчил.

– Я несколько лет занимаюсь этим вопросом и накопал немало подозрительного, - признался Геннадий, - хотя разумный скептик мои доводы никогда не примет. Теория заговора и тайного мирового правительства весьма специфичный материал.

- Нам бы зацепку найти, что они между собой не поделили.

- Иллюминаты ныне подмяли под себя все тайные организации, образовав что-то вроде надстройки. Если раньше каждое общество было само по себе, то в условиях глобализации, толерантности и стремительного прогресса им пришлось взаимодействовать. Масоны, новые тамплиеры, розенкрейцеры и прочие братья и сестры сегодня бегут в одной упряжке туда, куда укажет главнокомандующий, то есть Всевидящее Око иллюминатов. Но, конечно, это не исключает трений на нижних уровнях и своего рода соперничества. Если семьи Патрисии и Ги принадлежат к разным ветвям этого эзотерического древа, то они вполне могут конфликтовать. Иллюминаты приветствуют здоровую конкуренцию.

– А в чем суть конфликта?

– Прежде всего, напомню, что мы имеем дело с наследством древнейшей цивилизации Антарктиды, и за тысячелетия их реликвии переходили из рук в руки много раз, так что сил, считающих себя полноправными наследниками, по логике, должно быть великое множество. Достоверно нам известно о двух Хранилищах: в Тибете и здесь, в долине Драконьего Зуба. Но вчера Кир меня натолкнул на одну мысль… Крест этот, альбигойский, всплыл в руках у Патрисии де Гурдон, а де Гурдоны древний окситанский род, присягавший на верность правителям Прованса… Короче, я начинаю склоняться к тому, что было третье Хранилище – на землях Лангедока. Сокровища Тибета миру неизвестны, никто даже отдаленно не представляет, что там хранится, потому что монахи тщательно охраняют все подступы к подземным лабиринтам Поталы. Антарктида тоже до поры была недоступна. А вот катарская крепость Монсегюр вошла в историю как место, где хранился Грааль. А что такое Грааль?

Грач пожал плечами:

– Кубок с кровью Христа?

– Одна из поэтических версий, – улыбнулся Белоконев. – Катары умело шифровали свои тайные знания, алхимики с их «красным львом» и «бескрылым драконом» в подметки им не годились. Тот же Грааль: как выглядел, для чего служил, откуда взялся и куда делся – ничего не понятно. Конечно, если речь о «черном солнце», то и правда толком не скажешь, на что оно способно, но не даром же Грааль, после того, как пропал из Монсегюра, ищут по сей день. Был бы бесполезной штукой, не искали бы.

– Так может, «солнце» погибло вместе с замком? – предположил Громов. – Не разобрались люди в суматохе, решили, что перед ними нечто дьявольское – с фанатиков что взять?

– Я Кириллу уже рассказывал, что перед падением Монсегюра крепость покинуло по подземному ходу четверо рыцарей, они унесли с собой главную катарскую святыню. Есть мнение, что вообще вся Альбигойская война была развязана из-за этой реликвии. Римский Папа хотел иметь ее у себя, а катары не отдавали. На переговоры с ними приезжал даже аббат из Клерво, будущий Святой Бернард, а он, на минуточку, покровительствовал Ордену тамплиеров. Высшее руководство храмовников всегда слыло приверженцами эзотерических доктрин, и мистических сокровищ у них хранилось немало. Если катары обладали «черным солнцем», то слухи об этом по миру гуляли активно, и тамплиеры никак не могли обойти данную проблему стороной. Я вполне могу допустить, что Ги Доберкур потомок одного такого рыцаря-храмовника.